Нюргун Боотур Стремительный - Якутский олонхо

СТИХ 248

Уот Усуму Тонг ДуурайДобычу свою — Туйаарыму КуоПо воздуху унося,Оставляя огненный след,Все небо, как молния, пересекИ опустился за край землиНа черной, другой сторонеНенасытно алчныхЮжных небес,На восточном сумрачном берегуМоря Энгсэли-Кулахай,На северной сторонеКолдовского поля Хонгкурутта,Где обитали абаасы,Лопотавшие, как стая гагар,На неведомом языке.

Посреди колдовского поля тогоВертелся железный дом;Кубарем, ни на чем не держась,В сумраке, лязгая и грохоча,Вверх подпорками, крышей вниз,Черное кружилось жилье.Топнул ногой Уот Усуму, —Тут же, повинуясь ему,Перестал вертеться железный дом,Твердо на лапы встал.На крыше домаОткрылась дыра.Через ту дыруУот УсумуПленницу в дом втащил;Бросил на железный оронПодстилку, сшитую кое-какИз облезлых, содранных с падали шкурЭти шкуры, снятые с лошадей,Околевших от шатуна,Висели в прежние временаНа жертвенных деревах,Проклинаемые людьми…

Проворно Уот УсумуС подстилки руками смахнул,Ладонями раздавилНечисть разную —Вшей и блох,Как лягушки, попрыгавших по углам,Разбежавшихся, как жуки.От нетерпенья дрожа,Стал Уот Усуму принуждатьПрекрасную Туйаарыму КуоЛечь на железный орон,Ложе с ним разделить.

СТИХ 249

ТУЙААРЫМА КУО

Опомнись, хозяин-тойон!Одумайся, что затеял ты!Обезумел ты вовсе, видать,С беременной хочешь спать?Благородный твой родТебя проклянет,Отпрыски священных небесОтрекутся навек от тебя,Брезговать будут тобой,Коль прикоснешься тыК телу нечистому моему!Обитатели высоких небесПроклятьями так очернятТвой лучезарный лик,Что противно будет смотреть на тебя!

А когда священное тело моеОт бремени очистится, наконец,Тогда не будет греха,Тогда не будет помехНам с тобоюЛоже делить…

А теперь меня касаться нельзя!Три дня, не больше, пройдет —Наступят муки мои,Откроется утроба моя.Призывая сильную Айыысыт,Буду я стонать и кричать;Призывая защитницу Иэйэхсит,От натуги всем надрываясь нутром,Разламываясь в костях,Дитя я стану рожать…

Ты хозяином добрым будь,Ты поди — мне пищу добудь,Убоину свежую принеси,Горячим мясом меня накорми,Голодом не умори!Год меня целый кормиГорячей пищей мясной!

А иначе — солнечные племена,Узнав, что меня ты держишь в нужде,Серым псам на забавуБросят тебя,Пестрым псамНа посмешище отдадут! —Так, лукавой речью своейОбманывая врага,Приказывала она —Прекрасная дочь айыы.

Угрюмо слушалУот Усуму,В сторону отвернувшись лицом.Хлопнув по колену себя,Прикрывая зубастый рот,Надумал, вымолвил, наконец.

СТИХ 250

УОТ УСУМУ

Вот напасть какая!Вот так беда!Наконец-то яЗалучил тебя,А прикасаться к тебе не могу…

Покамест не опростаешься ты,Сторожить я должен тебя!Да еще удастся ли мнеДожить до заветного дня?По следам моим рыщет враг,Он — того и гляди — налетит,Толстое темя мое разобьет…

Чем буду тебя кормить?Червивую падаль — пищу моюЧистая женщина — тыПожалуй, в рот не возьмешь.Мясо свежее нужно тебе,А у нас его негде взять.Только у Куохтуйа Хотун —У матери достойной моей —На отгуле кобыла припасенаС красною полосой на спине,Прожорливая, как целый табун,Бьющая копытами наповал,Не дающаяся никому,Не объезженная никем.Мать моя кобылу добром не отдаст, —Мне придется ее украстьИ зарезать, и освежевать для тебя.Как проведает Куохтуйа Хотун,Кто заветную кобылу украл,То навек она проклянет меняОгненным проклятьем своим… —

Так Уот Усуму говорил,А втайне раздумывал он:«Такую женщину взяв,Такую красавицу раздобыв,Подожду — пускай рожает она…

Девочку, мальчика ли родит,Я ребеночка украду,Заживо — с косточками — сожру!»Тут Уот УсумуПосинел, почернел,Превратился в дымИ пропал.У прекрасной Туйаарымы Куо —Два ли, триМиновало дня —Кровь от боли к щекам прилила,По обоим пахам ееБудто огонь побежал,Схватки первые начались,Судороги охватили ее…

Извиваться в муках стала она,Задыхаться стала она,Громко, сквозь слезы, зватьДобрую Айыысыт,Со стоном на помощьЗвать началаСострадательную Иэйэхсит.

СТИХ 251

ТУЙААРЫМА КУО

Аай-аайбын! Ыай-ыайбын!Я — отпрыск небесных айыы —В страшной неволе обреченаВ тяжких мученьях рожатьПервенца моегоС перевернутою судьбой!

Видно, проклято в утробе моейЕще неродившееся дитя,Если пропасть ему сужденоВ пасти изверга Уот Усуму!За что такая обида мне?Слышите ли меня!Защитница рожениц молодых,Добрая Иэйэхсит,Ласково ко мне повернись!Ты, всесильная Айыысыт,Тихо ко мне сойди,Жалостливо на меня погляди!

Счастье наворожившая мне,Нагадавшая высокий уделДитяти бедному моему,Добрая Айыысыт,Светлая Иэйэхсит,Защитите первенца моегоОт пасти абаасы!

Придите!Примите дитяВ нежные ладони свои!Скройте его,Спрячьте его,Унесите отсюда его!Пусть я лучше умру в родах,Не увидев дитя свое,Лишь бы не попало оноНевидимке лютому в пасть!К вашей силеВзываю теперь.

Я сама — творенье айыы,О помощи васУмоляю теперь!Уруй-айхал!Усун-туску! —

Так навзрыд пропела она,Так отчаянно прозвенел в тишинеСловно серебряный бубенец,Слабеющий голос ее.

Этой песни горестнойВестник-духДалеко, высоко взлетелИ, в бубенчик серебряный превратясь,Жалобно пропел, прозвенелНад ухом доброй Иэйэхсит,Над самою головойСильной Айыысыт.

Вздрогнула Иэйэхсит,Встрепенулась Айыысыт,Воспрянула, говоря:— Как жалобно бубенчик поет,Как отчаянно умоляя, звучит!Да неужто допустим мы,Чтоб незыблемую судьбуПотомка солнечной ветви айыы,Первенца уранхай-сахаОпрокинул абаасы! —

Встала могучая Айыысыт,Бросила на священный очагЖелтого масла кусок.Только вспыхнулСиний огонь в очаге,Она превратилась в дымИ взлетела, клубясь, в высоту;Прилетела в короткий срокНа дальний пагубный крайЗападной стороны,Что лежит у крайней чертыВосьмигранной средней земли,Где под крутым обрывом кипитСоленого моря пасть,Где подземное море шумит,Где свирепое мореПрибоем гремит,Где лютые вьюги ревут…

Там — в разрывахТолщи земнойЛедяные сверкают швы,А кругом без края и без концаКрасные залегают пески…

А дальше зеленые травы блестят,Разрывая белой глины пласты,Острая осока растет.

А дальше — до облаковГромоздятся балкиКаменных гор,Подымаются до желтых небесПодпоры железных гор,Высятся до белых небесУкрепыНесокрушимых гор…

ТорчитНа краю землиХитро сколоченный дом,О тридцати хоромах жильеОдинокой старухи-абаасыТимир Дьэгэликээн…

Увидела Айыысыт,Что бабка Дьэгэликээн,Ноги тощие протянувПоперек хребта полосатой горы,Валяется возле жилья своего —От голода еле жива;Что уже изгрызла онаНабедренники свои,Сшитые из облезлых шкурОколевших от язвы коров,Что заразные проглотила онаКожаные рукавицы свои,Что, давясь, дожевывает онаРваную шапку своюИз кожи дохлых телят…

Окликнула бабку Айыысыт,Из облака дымного своегоГолос ей подала.

СТИХ 252