И это снова мы - Владимир Геннадьевич Кротов

в темноте ничего не видно. Битвы происходят только днем, чтобы хорошенько запомнить а затем описать кто кому как вломил и как долго гнал супостата.

Но вот настал тот день когда наш отряд вышел за ворота замка. Маша в последний раз поцеловала нашу доченьку и вся в слезах залезла в фургон. Меня тоже всего заобнимали и затискали и надавали последних наставлений. Рядом повсеместно наблюдались подобные сцены, Алина с пузиком среднего размера все не могла отлепиться от своего Дитмара. Фигуристая Гертруда тоже пригорюнилась, провожая Кевина. Роблад смотрел на нас по отечески ласково, но по командирски строго, и откровенно жалел что сам не может принять участия в военном походе.

Ну все тронулись. Возничим на центровой повозке как всегда наш Питер. Кроме Маши, Мильвы и Лейлы в фургоне едет служанка Габриэла. В трех остальных фургонах запасы еды, палатки и овес в мешках. Обеспечивать воинов в походе должен наш главный наниматель, но кто знает как сложится ситуация? Лучше позаботиться обо всем самому. В десятке Умного все опытные взрослые бойцы, у Дитмара наоборот одна молодежь. Хотя тот же Виль или Конрад прошли не одну битву и по праву могут считаться бывалыми воинами. Настроение у дружинников приподнятое, боевое. Все до одного в кольчугах и крепких открытых шлемах. Вооружены однотипно. Арбалет или карабин, топор или меч. Кинжал на поясе и щит в повозке. В поясной сумке одна модернизированная граната, поверх доспехов надето сюрко с нашим гербом. Сейчас по случаю близости к дому, шлема не одеты. Кто носит подшлемник, кто едет с открытой головой. Погода радует, сквозь редкие облака выглядывает солнце, температура примерно 3–5 градусов тепла.

Орлик, произведя обязательную разведку, сидит на специальном насесте сверху фургона и кажется дремлет. Серый наоборот полон энергии и рыщет поблизости, то пропадая то снова появляясь в поле нашего зрения.

Глава 21. Интерлюдия

— Я так переживаю и постоянно думаю об этом. Вдруг я действительно стану водным магом? А я плавать не умею и вообще воду не люблю. Она холодная и еще мне постоянно кажется что там в глубине кто — то сидит. И оттуда наблюдает за мной и сразу схватит и утащит на дно. Специально приходила на наш пруд и долго смотрела на воду, может какие — то хорошие чувства пробудятся?

— Ну и что?

— Нет никаких теплых ощущений, одна тревога и беспокойство. А ведь к своему предмету магии испытываешь симпатии, все про это говорят. Тебе ведь тоже нравится людей лечить?

Рыжеволосая Мильва решительно закивала головой.

— Конечно. Спасение человеческих жизней и избавление от страданий, это самое лучшее занятие на свете. Которое очень ценится нормальными людьми вокруг. Ну у нас тут все нормальные, господин Андрис строг но справедлив. Никаких безобразий не допустит, спуску никому не даст.

— Я его слегка опасаюсь, вид у него больно суровый. Как взглянет, аж мороз по коже.

— Глупая ты, хоть и старше меня. Человека надо не по внешнему виду судить а по его делам. Поступки для мужчины, вот что главное, а не как он выглядит и что говорит. Другой и смотрит ласково и улыбается тебе, а в душе натуральный подонок и урод. Так и норовит тебя нагнуть и юбку задрать. Спешит, торопится, а чтоб тебе удовольствие доставить, даже не думает. А после, как кончит в дырку, еще и кривится и относится как к дешевой шлюхе. Слава всем богам, здесь такого нет. А в других местах подобное творится повсеместно. Уж я‑то повидала. Повезло вам что сразу сюда угодили.

— Одной Изольде не повезло — не замедлила напомнить об очевидном Лейла.

— Красивым в первую очередь достается. Все мужики на внешнюю красоту падкие и липнут к ней как мухи на мед. Но хоть закончилось все быстро. Зато сейчас себе вон какого мужа нашла. Высокий, симпатичный, десятником огнестрельщиков служит. И вдобавок из вашего времени.

— Да Арндт, приличный парень. Повезло ей, ничего не скажешь.

— Тебе тоже повезет, ты сама вон какая хорошенькая. Кожа нежная, бархатистая, глаза блестящие. А как начнешь с мужиком жить, да ребеночка родишь, еще лучше станешь. И попа и сиськи увеличатся, муж с тебя вообще слезать не будет. Ни днем, ни ночью, только успевай ноги раздвигать. Никого еще себе не приглядела?

— Мильва, что ты меня смущаешь? Я об этом вовсе не думаю и вообще это грех, мечтать о плотском. Скорее бы узнать к чему у меня магическая склонность. И какая от нее будет польза.

— Да какая разница? — лишь хохотнула бывалая девица. — У тебя уже сейчас хороший синий уровень а это и есть самая главная польза. Значит молодость и красота продлятся больше чем у других. Наш хозяин в любом случае из замка не выгонит, он вообще тебе покровительствует и при любом раскладе будет платить жалование. Так что нечего переживать. Господин Андрис богатый и щедрый сеньор, ему боги благоволят. Мы за ним как за каменной стеной. Магов здесь, будто в столице живем а не на самой окраине. А про другие чудеса и говорить не стоит.

— Не тянет тебя в Миттельбург, ведь все же два года в столице прожила? Большой город, это так классно!

Рыжая магичка от подобного предложения лишь поморщилась и решительно ответила.

— Нисколько не тянет. Здесь я уважаемый человек, меня все любят и ценят. Придет время и замуж выйду, детей рожу. Предложения уже были, но я пока не спешу. Сначала надо в силу войти, хотя бы до голубого ранга дотянуть. Кругом доброжелательные и приличные люди, никто своей родовитостью и богатством не кичится. Так — то чего не жить? А там разные падлы пальцем в глаза тыкали, насмехались и куском хлеба попрекали. Ни на что Кригс не променяю. По своей бы воле ни за что в путешествие не поехала. Но тут ничего не сделаешь, служба.

Глава 22. Начало похода

Да, снега в горах было еще предостаточно. Он тут и не особо таял и создавал серьезные препятствия для фургонов. Благо, ехавшие впереди всадники торили путь и повозкам приходилось полегче. Хотя подниматься все время вверх, нелегкая задача, поэтому темп движения невысокий. Но худо — бедно к вечеру все же добрались до первой гостиницы. Вот теперь можно и ознакомиться с ней, а то за прошлую поездку на Мерседесе пролетели мимо, даже не притормаживая. При заселении началась обычная суета, хозяин трактира Олаф и немногочисленные слуги носились вокруг нас, желая