Адские гнезда: Дуэт Гильденстерна и Родригеса (СИ) - Бреусенко-Кузнецов Александр Анатольевич

Да и цели другие. Свинючина хочет жрать (ну, вернее, она хотела, уже не хочет). А Лошадина? Это чудище вовсе не хищник. Из зверей никого не жрёт. И людей, вроде, тоже не жрёт. Но зачем-то их топчет.

Что и говорить, извращённые вкусы. Но живёт не поблизости от Содома. Не на западе, а на юге.

Где живёт — вот в том-то и преткновение. Нужен точный адрес. Адрес гнезда, а не места, где появляется. Ведь Бенито не энтузиаст поединков с чудовищами ради спорта, азарта и прочего адреналина. Ему нужен трофей — артефакт в гнезде. Без трофея не интересно.

Кстати, вот когда Бенито ездил к Эстебану просить скафандр, то заодно и поспрашивал о Лошадине. Всё же Кладбище Кораблей на юге, и она тоже на юге — как бы рядом. Эстебан тогда о лошадином гнезде ничего не знал, но пообещал навести справки.

И навёл. Примерно ему рассказали. Мол, от Корабельного Кладбища немного на северо-восток (что разумно, ведь оно же на континенте всего южнее). Там природа такая: кругом лесостепь, да камни. Как раз для Лошадины. А среди камней стоит Адский Палец. Он и есть ориентир.

2

Чем же та Лошадина знаменита? Ясно, нападениями на людей. Где берёт людей? Ну, не у Адского Пальца. Ищет там, где люди бывают, например, около шахт. Раньше всё наведовалась к Южной шахте, а теперь больше к Дальней. Дальняя принадлежит Бабилону, хоть находится далеко.

Нападения случаются как? Первым делом накатывает депрессия. Люди понимают, что жизнь прошла, начинают себя винить.

Надобно сказать, что и многих на Эр-Мангали, а шахтёров особенно, посещают мысли о том, как глупа их здешняя жизнь. Посещают и без Лошадины. Что же делать, коли жизнь такова?

Всё похоже, но разница есть. От Лошадины воздействия сильнее и беспросветнее. Никогда не приходит идея обвинять внешний мир. Всё себя, себя. А ещё люди старательно ищут способ выйти на ровное место. Чтобы жизнь ровнее казалась. А вот дальше, когда ровное место найдено, люди замирают. Никакой не остаётся воли к движению. Некоторые, видя их в таком состоянии, считали, что это зомби. Но зомби не такие. Зомби вообще безнадёжны, а эти, если их увести, могут и оклематься.

Но если они не опомнятся, то рано или поздно на то место, где они стоят, прибегает Адская Лошадина. И, разумеется, топчет. Люди при её появлении не бегут и не сопротивляются. И думают, что их жизнь растоптала. Но это Лошадина.

3

Какова она из себя? Прежде всего надо сказать, название обманчиво.

Что в ней есть лошадиного, уму непостижимо. Морда — так жирнючая бегемотья. Ноги, туловище — чистая пародия на лошадь. Может, копыта? Но вы бы видели те копыта!

Может быть, потому Лошадина, что, во-первых, непарнокопытная, во-вторых, имя «Свинючина» было уже отдано, в-третьих, бегемотов на Эр-Мангали немногие знают.

В общем-то, ксеноаналоги земных животных и не обязаны походить в точности на них. Ну а тут — даже не попытка классификации. Так, обыденное людское прозвище. О, может, за то ещё, что бегать она любит. И может далеко-далеко забежать. В смысле, от гнезда.

И никто не пытался на Лошадине ездить. Никто, никогда. Но Бенито попробует.

4

— Бенито ля комедиа! — сказал Герреро, подсаживаясь к его столику.

— Я не ломаю комедию, — возразил Бенито, — я и правда такой.

Герреро скептически хмыкнул:

— Так я же слышал. Ты не просто развлекал шахтёров прибаутками. Ты прикидывался своим. Это было ненатурально.

— Какое-то время здесь, на Эр-Мангали мне пришлось побыть и шахтёром. Только на Ближней, а не на Дальней. Ты не знал?

— Да? Всё равно разница есть. В Ближней шахте — там артефакты. А здесь только руда.

— Так и в Ближней кто-то имеет дело только с рудой.

Герреро не поверил, ну и шут с ним. Но Бенито и правда не рвался в те смены, которые раскапывали артефакты в гробнице. Там было много ворья. Флорес — другое дело. Он брал ворьё за рога, чтобы выбиться здесь в правители. И артефактами тоже не пренебрегал.

А вот сейчас Флорес плюёт на Дальнюю шахту. Нет артефактов, она ему не интересна. Только Альянс запрещает, не то бы уже и закрыл.

Вот и возят сюда из Бабилона — кого? Тех горемык, что не приняты в Ближней. Им и ехать сюда далеко и долго, и в работе нет заработков шальных. Глядь — их здесь и Лошадина стала топтать.

Что им осталось от жизни? Одна пивная. Здесь нету Стэнтона, чтобы её запретил. Сели, расслабились, байки свои рассказали…

— Так что у них с байками? — спросил Герреро.

— Заунывные, — Бенито вздохнул. — Только страшилки, нет ни одной героической. Может, и правда никто эту тварь не пытался бить.

И настолько заунывные, что самому выть хочется.

— И ты им рассказываешь героические, чтобы от них их услышать, — поддел Герреро.

— Нет, ну я знаю, что им рассказывать. Я не буду болтать о том, что мне важно узнать от них.

— А что важно-то?

— Только лишь два вопроса. Уязвимость Лошадины — раз. И логово — это два. Потому что под Адским-то Пальцем нет никакого логова!..

— Ну и что? Она там отдыхает. Именно там.

— Да и пусть отдыхает! Но где у неё артефакт?

5

Адский-то Палец нашли. Нашли следы от Лошадины. Точно, она здесь бывает. Спит. Штука в том, что спит она стоя. Получается, гнездо ей даром не нужно. Как и нормальным земным лошадям.

Олаф ему говорил:

— Ну, сам посуди. Зачем ей гнездо, Лошадине? Бегает ежедневно на огромные расстояния. Вот когда убегает, как ей то гнездо защитить?

А Родригес:

— Так зачем прибегает к камню?

Олаф — он, видимо, прав. Он как раз был в Джерихоне, консультировался по Лошадине там с Альваресом. Ну а тот, даром, что бывший космогатор, здесь уже, на Эр-Мангали, много чего перенял у покойного Гринчестера. Вот Гринчестер — тот был настоящим ксенозоологом, не чета самозванцу Каю.

Любопытный мог выйти «испорченный телефон». Что-то когда-то Гринчестер поведал Альваресу, тот передал это Олафу, Олаф — Бенито… Впрочем, Родригес чувствовал: сказано всё справедливо.

…В этом вопросе Альваресу можно и доверять.

…Или нельзя ни в каком?

…Нет. Не дурак он так глупо палиться!

Значит, правы Альварес и Олаф, что нет гнезда.

Но и Бенито прав: что ж она к камню бегает…

Но с другой стороны, Адский Палец не артефакт. Просто большущий камень такой дурацкий.

6

И второе. Про уязвимость. Почему-то Бенито кажется, что всего уязвимей у твари её… спина.

А по Олафу и Альваресу это попросту дичь полнейшая! Никакая, мол, не спина; у всех тварей спина — защита, вот живот — это дело другое, ведь живот уязвим у всех.

Так им кажется. А Родригесу — всё же иначе.

Потому он и ждал в той пивнушке у Дальней шахты, что хоть кто-то ему расскажет, что герой поражал Лошадину — так в какую же её часть?

Что поделаешь! Очень хотелось бы подтвердить интуицию. Об уязвимой спине, а не, скажем, пятке.

Но легендарный фольклор рудокопов из Дальней шахты говорил об одном: никаких уязвимостей нет! Никаких щелей в обороне.

На ногах, животе — кожа толстая, как броня. Бластер не берёт!

Пяток у твари нет, есть копыта. Но копыта неуязвимы, потому уязвляют всех. Чтоб она уязвимым местом, да вдруг топталась.

А спина… Ну с чего бы спина? Ведь не может же там быть слабо!

Но, конечно, про спину неточно, никому не взбрело проверять.

7

Жаль, что гнезда не нашли, ведь Бенито наметил и план, как убить Лошадину, да ещё и договорился об экипировке. Что же её, отдавать? А тварь пусть живёт?

— Слушай, Бенито, — ему посоветовал Трентон, — стоит убить чудовище! А логово — дальше искать.