Увечный бог - Стивен Эриксон

  - Добряк, кажется, ваша соратница - Кулак лишилась дара речи.

  - Адъюнкт, - кивнул Добряк. - Слухи... что же. Некоторые совсем дикие. Другие бьют прямо в кость.

  Заговорил Рутан Гудд: - Мы вступили в союз со Старшими Богами, и вы готовитесь пролить кровь солдат в последнем великом жертвоприношении - всех сразу - чтобы обеспечить себе Возвышение. Есть и другой: вы заключили тайный пакт с Высокими Домами младших богов. Будете торговаться, используя Увечного - именно для того мы хотим его пленить, украсть его останки у Форкрул Ассейлов. Есть много другого, Адъюнкт.

  - Вы наделены тайным знанием, - подтвердил Добряк, - полученным боги знают от кого. Поскольку больше никто не знает, от кого, все заняты измышлением догадок.

  - И в каждой, - добавил Гудд, смотря Таворе в глаза, - вы склоняетесь перед каким-нибудь богом. Что ж, какой малазанский солдат не ощутит на языке горечи от такой мысли? Какой солдат не помнит истории Дассема Альтора? Присяга командира богу всегда подкреплена кровью его подчиненных. Оглядитесь, Адъюнкт. Мы больше не служим Малазанской Империи. Мы служим ВАМ.

  Почти шепотом Адъюнкт ответила: - Вы служите мне, вот как? Вы готовы рискнуть жизнью ради меня? Прошу вас всех: объясните, чем именно я такое заслужила?!

  Тон ее вопроса породил ошеломленное молчание.

  Тавора Паран оглядела всех по очереди, и во взоре ее не было ни гнева, ни ярости, ни обиды. Лостара Ииль скорее различила в нем какую-то беспомощность. Смущение.

  После долгого, хрупкого безмолвия Добряк сказал: - Адъюнкт, мы идем в поход ради спасения Скованного Бога. Проблема в том, что как бог он мало кому нравится. Среди Охотников за Костями вам не найти и единого его поклонника.

  - Неужели? - Голос ее вдруг стал суровым. - Ни один солдат в армии - даже в этом шатре - не страдал? Ни разу не ощущал себя сломленным? Не плакал? Не скорбел?

  - Но мы такому не поклоняемся! - возразил Добряк. - Мы не встаем на колени перед слабостью!

  - Рада слышать, - отозвалась она тихо, словно внезапно запылавший внутри огонь столь же быстро угас. Глаза в карту, попытка найти проход... - Тогда глядите через эти обширные пространства. Глядите в глаза бога, Кулак Добряк, и укрепляйте разум. Сделайте мысли холодными. Упорными. Сделайте всё, чтобы не ощутить ни единого укола боли, ни малейшей дрожи. Глядите ему в глаза, Добряк, пока не решите отвернуться. Готовы?

  - Не буду, Адъюнкт, - дрожащим голосом ответил Добряк. - Потому что он не предстает передо мной.

  Однако Тавора снова поглядела ему в глаза. - Неужели?

  Удар сердца, еще один... Добряк отшатнулся. Отвернулся.

  Лостара Ииль тяжело вздохнула. "Правильно говорите, тот готов..."

  Тавора не отцеплялась от кулака. - Вам нужен храм, Добряк? Образ на камне? Вам нужны жрецы? Священные тексты? Вам нужно закрыть глаза, чтобы узреть бога? Такого славного на высоком престоле, такого гордого взором... о, не будем забывать про длань милосердия - она вечно протянута к нам. Вам нужно всё это, Добряк? А вам, остальным? Вам нужен твердый порядок, чтобы получить благословение истины?

  Полог был грубо отдернут. Вошел Банашар. - Звали? - Его улыбка выражала ужас, казалась отверстой раной, обнажающей вихрь в душе человека, мучения всей его жизни. - Я снаружи кое-что слышал. Даже слишком многое. - Он глянул на Адъюнкта: - Благословение истины? Адъюнкт, дорогая моя, вы должны были уже понять. Истина не благословляет. Лишь проклинает.

  Адъюнкт словно стала меньше ростом. Уронила взор на стол с картой. - Тогда прошу, Септарх, прокляните нас парой слов истины.

  - Весьма сомневаюсь, что это нужно, - отвечал он. - Мы всю ночь шли под светом Нефритовых Чужаков. И пойдем снова. - Он помедлил, хмуро глядя на собравшихся. - Адъюнкт, вас осадили? А я неким невиданным чудом проломился внутрь?

  Добряк схватился за шлем. - Я должен собрать офицеров, - сказал он и замер в ожидании. Тавора жестом разрешила идти, не отрывая глаз от карты.

  Фаредан Сорт вышла вместе с ним.

  Лостара Ииль поймала взгляд Гудда и пригласила идти вместе. - Адъюнкт, мы будем снаружи шатра.

  - Отдыхайте.

  - Да, Адъюнкт, как прикажете.

  Унылая женщина слабо улыбнулась. - Скоро. Идите.

  Лостара увидела, что Банашар садится на кожаный стул. "Боги, в его компании... удивляться ли, что она такая?"

  Верховный Жрец ткнул пальцем в сторону проходившего мимо Рутана Гудда и сделал странное движение, словно рисуя нечто в воздухе.

  Гудд чуть помедлил, состроил озабоченную гримасу, провел рукой по бороде и вышел из шатра.

  - Вы в порядке? - спросила Фаредан Сорт.

  Лицо Добряка омрачилось. - Конечно, я не в порядке.

  - Слушайте, мы пытались...

  - Нельзя просить солдат раскрыть сердца. Сделав так, они не будут жить как прежде. - Он встал к ней лицом. - Как она не может понять? Нам нужно закалять себя перед всем, что должны будем сделать. Нужно стать тверже врага. А она желает нас размягчить. Чувства. - Он потряс головой. Она видела, что кулак дрожит - то ли от гнева, то ли от разочарования.

  Сорт повернулась, услышав, что Рутан Гудд и Лостара Ииль выходят из командного шатра.

  Добряк метнул взгляд на Рутана: - Кем бы вы на деле ни были, капитан, лучше вколотите ей в голову побольше здравого смысла. Похоже, никому другому это не удается.

  Рутан Гудд нахмурился. - И какой это должен быть смысл, Кулак?

  - Мы убиваем людей ради жалования, - прорычал Добряк.

  - Не думаю, что она намерена это изменить, - ответил капитан.

  - Она желает, чтобы мы истекли кровью ради Увечного Бога!

  - Потише, Добряк, - предостерегла Фаредан Сорт. - А еще лучше обсудим всё подальше, за лагерем.

  Они ушли. Рутан поколебался, но Лостара Ииль потянула его за собой. Ни слова не было сказано, пока они не миновали плохо организованные пикеты. Под солнцем жара обрушилась на офицеров, свет ослепил глаза.

  - Не сработает, - провозгласил Добряк, скрестив руки на груди. - Будет мятеж, а потом драка за воду; в конце концов почти все погибнут. Даже треклятые морпехи и панцирники в полном числе не удержали бы целую армию...

  - Похоже, вы невысокого мнения о моих подчиненных, - бросила Фаредан Сорт.

  - Сколько среди них добровольцев, Сорт?

  - Понятия не имею.

  - Малазанская политика - брать самых рьяных в морскую или тяжелую пехоту. Преступники, бедняки, изгои, вот кто кончает в регулярных войсках. Фаредан, вы действительно уверены в солдатах? Только честно - никому здесь не нужна пустая болтовня.