Мир Элайлиона - Саражаков Давид

Спасибо, — улыбнулась розоволосая.

— Пожалуйста.

Так они доковыляли до комнаты, Келли достала ключи и попыталась их вставить в замочную скважину, но это дрянь всё время убегает!

— Плин…

— … По моему, вернулась ты куда более трезвомыслящей.

— Вернувшись-ка, я выпила ещё немножечко…

— Понятно.

Выхватив ключ из руки большой девушки, Лиринда быстро открыла дверь.

— Спас…

— Быстрее, у меня ещё работа есть.

Немного надувшись, Келли зашагала далее.

Розоволосая заходит, сначала в комнате темно, но Лиринда жмёт переключатель, лампочки зажглись.

— А! Свет! — зажмурилась Келли.

— Ты ведь только что из освящённого коридора зашла… — сказала колорнир, немного скривив лицо.

Видимо, пытаясь спастись от света, Келли плюхается лицом в постель; в любом случае, разглядеть у неё ничего не получается.

— Мне нужно кое-что тебе передать, — начинает Лиринда говорить, — У тебя появилось задание.

Она достаёт из кармана платья конверт, как тут же раздаётся храп:

— Хрр… хрр… хрр…

— … Иногда как напьётся… — вздохнув.

«И почему мне приходится водить дружбу с такими?»

Лиринде, признаться честно, Келли не очень нравится.

Хоть розоволосую и не назовёшь плохой, она раздражает. Слишком общительна, то бишь много говорит, что очень не любит Лиринда. Парни при ней мечтают о подвиге, лишь бы впечатлить её. Хоть и не так уж часто, но любит выпить.

Но в то же время, для своего возраста, она слишком сильна. Обычно такой силой герои обладают только через пять лет своего пребывания на посту героя. Ей же хватило всего трёх.

С ней полезно водить дружбу. Только потому Лиринда и продолжает. Как и со многими остальными героями.

Связи важны для аристократа.

Положив на её тумбочку конверт, колорнир собралась было уходить, как поняла:

«Она, вероятно, не заметит его.»

Развернувшись, идёт обратно, достаёт из тумбочки лист «а-четыре» и пишет на нём: «открой концерт». Берёт ещё и скотч, лепит лист на дверь.

Снова уходя, понимает, что и этого, вероятно, не хватит.

Возвращается, достаёт ещё листов. На одном пишет: «Чтоб открыла конверт!»

На втором: «В конверте важная информация.»

В третьем: «Не откроешь конверт — штраф!»

В четвёртом: «В конверте важное сообщение. Открыть немедленно.»

В пятом: «Открыть немедленно. В конверте важная информация.»

В шестом: «Открой конверт, и будешь жить долго.»

И так далее.

Развесив двадцать посланий по всей комнате и одно на лице человека, Лиринда разворачивается.

«Интересно, заметит?» — уходит девушка с этими мыслями в то же время не замечая озорной оранжевый цвет собственных глаз.

* * *

Сейчас, наверно, полдень. Комната, освещённая пробирающимся сквозь узкие окна солнечным светом, кажется немного зловещей после моего очередного ночного кошмара, но волноваться не о чем. Просто, очевидно, зрелище на том болоте было столь отвратительным, что до сих пор преследует меня.

Значения этому придавать не стоит и на настроении пока сильно не отражается.

Тем более, чем обдумывать бессмысленный сон, лучше заняться делом:

— «Р-р-р-р»! — рычу я Лин, метлой смахивая пыль и мусор в кучку.

— Х-х-х-х! — старается повторить за мной девочка-дух, протирая растения в центре комнаты от пыли.

Глаза Таури, который сидит на голом полу, без конца следуют за ней. Анаэль всё ещё спит.

Аргилэ пришёл недавно. С метлой, совком, маленьким железным ведёрком с водой и тряпочкой. Я, как и прежде, не понимал его слова, однако что меня просят сделать осознал сразу.

«Живёшь в этом доме, так будь добр сохранять в нём чистоту», — уверен, что-то подобное Таури и сказал.

И мы, до этого учившиеся произносить буквы, принялись за дело.

Судя по разговорам на местном языке мною услышанным, звуки [ж], [о], [р] и [а] присутствуют в произношении. А потому, когда Лин, старательно жестикулируя, просила меня продолжить наш прошлый урок, я решил начать с них.

Перестав подметать, повернулся к духу:

— Не-не, прижми язык к нёбу, — сказал я, открывая рот, — Вот так: «р-р-р-р»!

— Г’х-г’х-г’х! — произнесла она, картавя.

— Не то, — с досадой покачав головой, — Наверно, для детей это самая сложная буква. Давай пока возьмём что-нибудь полегче. «Ж»!

— С-с-с!

Так и начался наш день.

Проходит около получаса, мы закончили уборку. Мусор в совке я высыпал на улицу. После отдали Таури этот совок, веник, тряпочку и ведёрко. Аргилэ ушёл со всем этим.

— … Продолжаем, — сказал я, смотря на Лин, — Скажи: «Жора».

— Жог’ха!

— «Р-р-р»!

— Г’х-г’х-г’х!

— … Давай пока передохнём, у меня уже голова болит. Ещё вспомнил, что нужно бы за водой сходить.

Подхожу к пластиковой бутылке и беру её. Лёгкая, ведь внутри ничего нет.

— Скоро вернусь.

Лин кивнула, а я направился к двери, обулся и вышел.

Солнце сразу ударило в лицо своим теплом. Величественные деревья задумчиво покачивают тяжёлыми кронами, а по небу плавно плывут облака самых причудливых форм.

Немного впереди хромает аргилэ, а я вдогонку за ним:

— Таури!

Небо синее, трава зелёная, в небе облака, под ногами пыльная дорожка, тёплый ветер шевелит волосы, вдалеке поют птицы.

Красота.

Аргилэ останавливается, оборачивается ко мне:

— Мне б воды набрать, — подбежав, указываю на бутылку в руке.

Таури ведь видел, что в ней я храню воду, так что должен понять.

Он кивает, рукой показывает следовать за ним, что я и делаю.

И вот он проводит меня до какой-то большой бочки в глубине деревни, к верху которой ведёт лестница, а из бока торчит краник. После Таури указывает, мол, вот, набирай.

— Спасибо, — киваю я, поставив бутылку к изливу крана, второй рукой проворачивая ручку.

И полилась вода.

Ещё несколько дней назад я бы её, наверно, прокипятил сначала, но сейчас беспокоюсь на этот счёт куда меньше. Я же исправно принимаю лекарства, так что уже должно быть безопасно?

Иду назад, а Таури куда-то по своим делам.

Окружающие аргилэ, конечно, косятся на меня, но без белой ламии эффект не настолько сильный.

Дохожу до дома, захожу, Анаэль проснулась.

— Анвил! — улыбаясь, приветствует она меня из корзины, уже одетая.

Улыбаюсь в ответ и я, разуваясь:

— Доброе утро.

Сняв обувь кладу её около двери. Взгляд падает на духа, который в этот момент листала книжку.

— «Доброе утро» — это тоже часть этикета?

— Да, — кивнув.

Потянувшись, сажусь на шкуру.

— Тогда и тебе «доброе утро»!

… Неужели у них нет подобного проявления вежливости? Или просто в этом лесу одни дикари живут?

В любом случае, нужно