Череп на рукаве - Ник Перумов

Пустившись в обратный путь, я невольно всё ускорял и ускорял шаг. Скрипела пропитавшаяся слизью и высохшая одежда, шкрябала по телу, но на такие мелочи внимания уже не обращаешь.

…К базе я подобрался следующей ночью. Как говорится, сходил туда и обратно. Долго лежал в зарослях, присматриваясь и прислушиваясь, в основном прислушиваясь, потому что, само собой, в зарослях много не наглядишь. Тьма ещё не до конца вступила в свои права, я слышал негромкие перекликающиеся голоса. Фонарей на поверхности я не видел, слабая защита от широкоспектральных спутниковых камер, снимающих во всех мыслимых диапазонах.

Значит, не так уж они беззаботны. Всё-таки берегутся. И слава богу, а то я уж на самом деле подумал, что у них прикрытие вплоть до Генерального штаба.

…Действовать я начал, когда совсем стемнело. Правда, небо, как и вчера, сверкало множеством ярких звёзд, и казалось, их слабые лучи на самом деле слегка рассеивают мрак. Я скользил от куста к кусту, легко избегая часовых — мальчишки, бить их некому. Мне ни разу не пришлось даже пустить в ход сделанную из гибкого прута гарроту. И слава богу, добавлю я. Убивать этих детей… сейчас я жалел о том, что кто-то из их товарищей погиб от моей руки, когда нас брали в плен. Я жалел — но не давал этому ослабить себя. Война жестока. Бывает всякое. Иногда снаряды рвутся среди своих. Случается.

…Нужный каземат я нашёл быстро. Глаза не подвели, кое-что всё-таки помнят. У входа томился караульщик — девчонка. Из-под кепки-бейсболки выбивался длинный «конский хвост».

Тьфу, чёрт. Постараюсь просто оглушить. Убивать… нет, есть предел и моим силам. Не в бою, не слепой пулей, а вот так, хладнокровно, сзади, удавкой…

Долго выжидал момента. Ключей у караульщицы точно нету, скорее всего они либо у разводящего, либо у самой Дарианы. Хотя нет, только у неё вряд ли, начальник караула обязан их иметь. Если кто-то из военнопленных запросится, к примеру, в сортир. Или попытается покончить жизнь самоубийством и к нему надо будет немедленно тащить санитаров.

Дальнейшее было просто. Мы десятки, сотни раз отрабатывали это на практических занятиях, на маневрах, то сами охраняли «стратегические склады» от «вражеских шпионов и диверсантов», то в свою очередь становились заброшенной в тыл врага ДРГ[15] и «снимали» часовых. Я аккуратно зашёл им за спину и, пользуясь темнотой, одновременно отключил разводящего и второго повстанца, который был с ним. Девчонка-караульщица остолбенела и не смогла даже крикнуть. Её я отправил отдыхать тем же способом, что и Раздва-кряка в приснопамятные времена на нашей первой «настоящей» полосе препятствий…

Ключ на самом деле отыскался. Мне невероятно, сказочно везло в эти дни. Я выжил под Тучей, выжил в «реакторе» и вот теперь — ключ нашёлся легко. Даже, я бы сказал, слишком легко, но в тот момент я не думал о возможных ловушках и последствиях.

…Ребята были достаточно хорошо тренированы, чтобы воспринять моё драматическое появление среди ночной тьмы без единого звука. Мы выбрались из капонира. Собственно говоря, выход у нас только один, точно такой же, как и на базе, когда началась атака Тучи: вертолёты. И — как можно дальше отсюда. Куда угодно. Хотел бы я, чтобы мой странный «дар» позволил бы прикрыть от Тучи ребят…

Тренированному десанту не так сложно пройти незамеченным сквозь повстанческий лагерь, где обученных людей — раз, два и обчёлся. Мы аккуратно, без лишнего понта и шумовых эффектов, никого не убивая, повязали ещё троих караульных, прежде чем сбить замки на дверях кабины. Здесь по старинке вертолёты запирались какими-то античными амбарными замками. Не знаю, кто додумался до столь гениального решения, но нам оно здорово помогло. И стартеры были на месте, как и в прошлый раз, на базе.

…Лагерь проснулся, когда я уже прогрел двигатели и поднял машину в воздух. Запоздалые выстрелы. Стрекот пулемётов. Мимо. Эх, не было у вас господина штабс-вахмистра, чтобы всыпал по первое число за такую стрельбу…

Этот вертолёт был очень прилично вооружён, и я не без злорадства положил несколько пятидюймовых «НУРСов» в плотно стоящие на взлётном поле геликоптеры. Это вам небольшой фейерверк от меня на память. Нечего сбрасывать моих людей на поживу всяким там склизким существам. С детства терпеть не мог змей. Даже безобидных безножек, с которыми играли все без исключения мои братцы и сестрёнки. И кидать людей им на съедение — нет уж, господа, за такое, как говорят у нас, «колов набросать могут».

Наш отлёт ознаменовался знатными фонтанами огня. Техники безопасности у этих бригад никакой, горючка чуть ли не вперемешку с боеприпасами. Рванули один за другим три машины — конечно, чего же вы хотите, если в нарушение всех регламентов держите геликоптеры с подвешенным на пилонах вооружением?

Мы взяли курс на север. Фактически протянем, сколько хватит горючего, а потом пойдём пешком. В сигнал бедствия я уже не верил. Ни на пфенниг, как говорится.

Мерно рокотали лопасти. И ребята уже не хлопали друг друга по плечам, радуясь избавлению. Щадя, я не стал рассказывать о судьбе Прохазки. Сказал просто, что его «убили при попытке к бегству». И не стал ничего говорить о чудовищном «инкубаторе». Об этих играх интербригад пока никому, кроме меня, знать не следовало. Интересно всё же, как имперская «безпека» допустила, что бригады выросли в такую силу? Под носом у недремлющей охранки.! Легальная организация! Нет, что-то тут было не так. Очень сильно не так. Настолько сильно не так, что я готов был поверить в то, что интербригады действительно не более чем приманки-ловушки для нонконформистов, обречённых на «элиминацию». Но тогда имперцы бы никогда не допустили такого кошмара, что случился здесь, на Омеге-восемь. Или сочли это «приемлемыми потерями»? Или интербригады только притворялись «ручными»?.. Гадать можно было до бесконечности.

Мы благополучно проскочили зону поражения ЗРК повстанцев. Прошли вплотную к земле, чуть ли не притираясь к ней, лавируя, скрываясь за рельефом местности. Я молил Николу-угодника, чтобы у госпожи Дарк не оказалось на орбите соответствующего спутника и комплекса с наведением по данным с него. Хотя кто знает, были ли эти комплексы вообще на боевом дежурстве.

Так или иначе, второй раз за последние дни мы летели прочь, пытаясь подтянуться как можно ближе к имперским частям. Даже если придётся идти год.

Горючего у вертолёта было много. Транспортник, переоборудованный под «полубоевую» машину, он запросто поднял бы сорок человек и мог пролететь почти пять сотен километров. Я надеялся, этого хватит, чтобы оторваться. Правда, после этого нам предстояло бы одолеть ещё несколько тысяч миль. Но десанту не привыкать. Во всяком случае, отсюда надо убираться…