Аннигиляция - Алексей Трофимов

бетон. Здесь больше не было людей, не было обслуживающих ее вечно не спящих механических помощников, а по широким коридорам больше не летали охранные сателлиты, готовые по щелчку пальцев хозяина испепелить каждого, кто оказался здесь.

Все думали, что могущественная реликвия великого города умерла в день, когда мир снова изменился до неузнаваемости, наполняясь яркими красками живой, давно забытой реальности. Потоки свежего воздуха, растущие сквозь бетон деревья и распускающиеся на глазах у изумленных жителей цветы дали понять, что скоро все будет иначе. А уж когда все увидели как рассыпается на осколки вечно голубое небо Зилота, а вечный столб из энергии бьющий из центра города затих, погаснув навечно, то на фоне всеобщей эйфории вдруг липкими жгутиками каждого сковал страх неизвестности. И лишь две мрачные тени смотрящие на город с высока знали, что будет дальше.

Тьму главного зала озарила яркая вспышка, которая застыла в пространстве так и не достигнув границ помещения. Ее рваные края извивались и подрагивали, пока не замерли, окрашиваясь в абсолютно черный свет, стекаясь к центру, принимая форму идеально ровной сферы.

На мгновение погаснув сфера снова вспыхнула яркими змеевидными разломами по всей поверхности и исчезла, оставив после себя сгусток голубой энергии. Он зарябил искажениями и стал медленно преобразовываться в человеческие контуры с трудом принимая вертикальное положение.

Сделав пару шагов, человек упал, покрываясь всполохами энергии, разрывающими его физическую оболочку, оставляя лишь светящиеся контуры. Вцепившись руками в пол, разрывая бетон своими энергетическими пальцами он зашипел от боли и… С дикими треском и гулом по залу прокатилась горячая белая волна похожая на туман. Достигнув границ помещения, она впиталась в стены, рванула по ним яркой вспышкой вверх и сомкнувшись в точке наверху шипящим столбом света ударила в пол, оставив в месте удара небольшое металлическое ложе с тысячей торчащих из него проводов.

— Ты готов? — раздался эхом задорный девичий голос идущий одновременно из всех уголков и находящийся на полу парень скривился. — Я не слышу тебя, Эдвард.

— Я устал, Лана, — безжизненным голосом прохрипел он. — Я очень устал.

Голос ничего не ответил и вместо этого раздался лишь гул. Рядом с парнем появилась девушка со светлыми волосами. Она просвечивалась насквозь, но с каждой секундой ее призрачное тело обретало привычную плоть. Склонившись над парнем она обняла его и прижала его голову к своей груди.

— Ты ведь сам сделал этот выбор, — тихо прошептала она, запустив тонкие пальчики в его густые серые волосы. — План моего отца был не идеальными, жестоким и очень рискованным. Но и твой далек от совершенства. Ты выбрал Зилот и, как следствие, бесконечную боль. Почему, Эдвард? Все ведь могло быть на много проще. Для тебя, для меня, для нас.

«Перед глазами вспыхнули картины далекого прошлого, энергетический взрыв разрушающий капсулу с заключённой в ней Ланой, крики солдат, до последнего защищающих владения своего теперь уже павшего хозяина, уничтожение установки связывающей наши миры, чудовищную боль утраты и пустоту в груди от осознания смерти близкого человека от моей руки. И лишь крохотная надежда в душе распадающегося на атомы тела грела меня. Очень хотелось не ошибиться в своём выборе…

Я выбрал Зилот. Не смотря на риски, не смотря на сомнения, не смотря на выгоду иных вариантов. И дело было не в спасении кучки людей, что должны были умереть во имя жизни двух богов нового мира, а в том, что город уже занял свою нишу в истории, превратившись из мелкой корпорации в технически совершенную державу с огромными возможностями. Ради этого Зилоту уже пришлось собрать кровавую жатву, разрушить большую часть мира и возвыситься над оставшейся. А это значило, что шанс повторения подобного в будущем значительно меньше. Люди читавшие учебники новейшей истории должны будут сделать правильные выводы и даже сквозь ненависть к прошлому искоренить из своей головы любые мысли о попытке изменить баланс сил. А чтобы поводов для ненависти стало меньше я показал миру чудо. Ведь я не мог изменить прошлое, но зато мог кардинально изменить настоящие.

Когда я вернулся из виртуального мира меня встретили не слишком приветливо. Шульгин, осознав, что угрозы для жизни больше нет решил все взять в свои руки и чтобы не возникло проблем в будущем попробовал меня устранить, едва я вернулся в свое тело. Он сильно ошибся полагая, что его верные псы станут помогать ему в убийстве того, кто своими силами отвёл от мира дыхание смерти. Один из его лучших бойцов ударил ему в спину, но не убил, а оставил его судьбу в моих руках. Рухнув на колено, он склонил голову в знак покорности, говоря, что только за таким как я он пойдет не только в бой, но и на смерть. И многие сделали так же. Далеко не все, но я дал им шанс просто уйти, забрав с собой своего предводителя. Время подумать над сказанными им в спину словами у них еще будет.

А дальше было триумфальное возвращение в город захваченный искусственным интеллектом. К этому моменту все уже поняли, что сопротивляться тому, кто все знает, видит и слышит абсолютно бесполезно и если хочешь выжить, то нужно принять того, кто по мнению системы достоин занять место на вершине «Олимпа». Людей просто поставили перед выбором между медленной смертью и нормальной жизнью под моим началом обещая возрождение былого величия не только города, но и всего мира. И в этот раз люди приняли правильное решение. И думаю еще ни разу не пожалели об этом. По крайней мере я для этого очень постарался.

Я официально пришел к власти через полгода и в день своего становления правителем снял с города барьер, показав его жителям огромный изменившийся за его пределами мир. Он был чист от радиации, а вместо мутантов в нем жили те, о которых можно было узнать лишь в старых энциклопедиях изданных еще до Великой войны. Многообразие флоры и фауны поражало всех оказавшихся там, но лишь я один знал о суровой цене за подобное. Тысячи дней я провел в виртуальных мирах и, став проводником между измерениями, сквозь адскую боль перетаскивал из них по крупицам материю, заменяя ей мертвые пустоши, возвращая им давно забытую жизнь. Так было правильно.

Лана же все это время была со мной. Она была внутри, снаружи — везде. Я не ошибся в своем выборе ведь ее разум сохранённый цитаделью,