Стальная Крыса идет в армию - Гаррисон Гарри "Феликс Бойд"

— Зачем вы это делаете? — поинтересовался я. Двойник не ответил, только нагнулся и подобрал пистолет.

— Мне понадобится новый патрон, — сказал он моим голосом.

— Полковник выдаст, — пообещал Наркозис. И тут мне вспомнились слова, услышанные несколько мгновений назад.

— Вы назвали меня ди Гризом. Вы что, знаете, кто я?

— Я много чего знаю. — Адвокат прилепил к моему лицу бороду и усы. — Неси бумаги. Не отставай. Держи язык за зубами.

Я не возразил ни единым словом. Бросил последний взгляд на свое прикованное «второе „я“» и засеменил на свободу.

Глава 3

Стиснув бумаги и стараясь шагать, как подобает бородатому и упитанному, я покинул камеру и затрусил вслед за Наркозисом. Охранники не удостоили нас вниманием — они с садистским любопытством наблюдали, как затворяется водонепроницаемая дверь.

— А ну погоди, — велел полковник надзирателю, держащему рычаг, и достал из пачки патрон. Когда я проходил мимо, он поднял голову и посмотрел мне прямо в глаза. Длился этот взгляд всего секунду физического времени, а субъективного — должно быть, целый час. Я ощутил, как изо всех моих пор хлынул пот. Затем полковник отвернулся и крикнул подчиненному: — Эй ты, болван, а ну отвори! Задраишь, когда я заряжу пистолет, понял? И покончим с этим делом раз и навсегда.

Мы с Наркозисом свернули за угол, и компания душегубов скрылась из виду. Подчиняясь поводырю, я безмолвно прошагал сквозь множество охраняемых часовыми порталов, вошел в лифт, вышел из лифта и наконец оставил за спиной последнюю дверь Монетного Двора. Когда мы направились к поджидающему нас наземному автомобилю, я не удержался от глубочайшего вздоха облегчения.

— Помолчи. Садись в машину. Прибавку к зарплате обсудим в офисе.

Должно быть, Наркозис знал то, чего не знал я. Насчет жучков на деревьях, под которыми мы проходили, или акустических микрофонов, нацеленных на нас. Я понял, что мое тщательно спланированное преступление стало катастрофой еще в тот момент, когда я его задумал.

Водитель был молчалив, как надгробие, и столь же симпатичен. От нечего делать я глядел в окно. Сначала мимо проносились городские здания, затем появились коттеджи. Мы остановились в зеленом пригороде у виллы. При нашем приближении распахнулись ворота, затем то же самое случилось с дверью офиса — ее украшала стильная золотая табличка с алмазными буквами: «ПЕДЕРАСИС НАРКОЗИС. ЮРИДИЧЕСКИЕ УСЛУГИ». Когда дверь тихо закрылась, я грозно наставил на адвоката палец.

— Вы узнали обо мне еще до того, как я прилетел на эту планету!

— Конечно! Как только засветились ваши фальшивые документы, началась слежка.

— Так вы, стало быть, держались в сторонке, позволив мне задумать, подготовить и совершить кражу? И схлопотать смертный приговор? И даже не подумали вмешаться?

— Совершенно верно.

— Но ведь это преступление! Похуже моего!

— Ни к чему сгущать краски. Мы бы все равно выудили вас из той купальни. Просто нам хотелось посмотреть, как вы умеете держаться на плаву.

— Ну и как я держался?

— Для вашего возраста — довольно неплохо. Вы нам подходите.

— Вот уж подфартило так подфартило! А как насчет двойника, того обалдуя, что занял мое место?

— Этот обалдуй, как вы его назвали, — один из самых лучших андроидных роботов, которых можно сделать за деньги. Впрочем, эти деньги не пропадут, поскольку врач, проводящий сейчас вскрытие, получает у нас зарплату. В общем, инцидент исчерпан.

— Чудненько. — Я глубоко вздохнул и рухнул на кушетку. — Слушайте, у вас чего-нибудь выпить не найдется? Не обязательно крепкого. Пивка — в самый бы раз.

— Неплохая идея. Я составлю вам компанию.

В одной из стен обнаружился маленький, но довольно богатый бар; робот-раздатчик выдал две кружки охлажденного напитка. Я хлебнул и причмокнул.

— Прелесть! Ну ладно. Если у меня всего тридцать суток, чтобы сделать то, что я должен сделать, не соблаговолите ли рассказать, что же именно я должен сделать?

— Не так давно, — сообщил Наркозис, усаживаясь напротив, — капитан Варод просил передать вам привет, а еще сказать, что он знает: вы солгали, когда давали слово сойти с кривой дорожки.

— Так это он следил за мной!

— А вы и в самом деле сообразительны. Когда справитесь с этим последним криминальным заданием, у вас появится шанс стать честным человеком. Или не стать.

— Кто бы говорил! — Я фыркнул и осушил кружку. — Адвокату положено защищать закон, а вы промышляете темными делишками. Стоите в сторонке, позволяя пасконжакским головорезам измываться над правосудием: сначала казнить, а потом судить. Нанимаете уголовника, чтобы он совершил преступление. У меня язык не поворачивается назвать вас профессионалом с безупречной репутацией.

— Во-первых, — он воздел палец в типично адвокатском жесте, — мы никогда не мирились с тайными законами Монетного Двора. Их совсем недавно приняли сверхпараноидальные местные власти. Ваш арест — первый и последний. Уже сейчас многие чиновники получили по шапке. Во-вторых, — рядом с указательным пальцем распрямился средний, — Лига никогда не шла на сделку с криминальными элементами. Этот случай — исключительный, всему виной необычное стечение обстоятельств. После долгих и бурных обсуждений решено было сделать это один-единственный раз. И впредь никогда…

— Наверное, вам поверят миллионы простаков. — Я снова фыркнул. — Однако не пора ли объяснить, что от меня требуется?

— Не пора, потому что я и сам не знаю. Я голосовал против этой операции, поэтому меня отстранили от разработки. Вам все растолкует профессор фон Дайвер.

— А как насчет яда?

— На двадцать девятый день с вами свяжутся. — Он встал и подошел к двери. — Я бы пожелал вам удачи, но это противоречит моим убеждениям.

Такому уходу со сцены позавидовал бы сам Понтий Пилат. Как только адвокат исчез, в кабинете возник престарелый субъект с белой бородой и моноклем.

— Профессор фон Дайвер, я полагаю?

— Совершенно правильно полагаете, юноша. — Он протянул влажную и мягкую, как желе, ладошку. — А вы, очевидно, доброволец под nom de querre[6] Джим, о чьем прибытии меня известили. С вашей стороны весьма любезно принять участие в том, что я не могу назвать иначе как исключительно деликатной и сложной миссией.

— О да, милостивый государь, — согласился я, заражаясь академической выспренностью. — Надеюсь, вы не сочтете за труд ответить, есть ли у меня хоть малейшая возможность узнать, в чем заключается суть этой миссии?

— Разумеется. Я обладаю всеми необходимыми полномочиями, чтобы предоставить вам дополнительную информацию, касающуюся истории и трагических обстоятельств утраты. Другая персона, которой предстоит остаться безымянной, окажет вам всю необходимую помощь. Я начну рассказ с происшествия, имевшего место немногим более двадцати лет назад…

— Пива! Мне необходимо освежиться. А вам не угодно ли?

— Я воздерживаюсь от любых напитков, содержащих алкоголь и кофеин.

Пока я наполнял кружку, профессор сердито поблескивал моноклем. Его речь накатывала помпезными волнами и почти убаюкала меня, однако вскоре я был разбужен смыслом его слов. Он говорил чересчур пространно, злоупотребляя ненужными отступлениями, и все-таки послушать стоило.

Сухое изложение фактов заняло бы несколько минут и не доставило бы профессору и половины того удовольствия, которое он получил, упражняясь в словоблудии. Все началось с того, что экспедиция Галаксиа Университато, проводя раскопки на любопытной в археологическом отношении далекой планете, нашла однажды изделие иной расы.

— Сударь, да вы, наверное, ребячитесь, — сказал я. — За последние тридцать две тысячи лет человечество изучило большую часть Галактики и не обнаружило ни единого следа чужой расы.

Он возмущенно крякнул.

— Я не столь ребячлив, как вам кажется… из-за вашей младенческой непосредственности. При мне наглядное доказательство — фотография, доставленная экспедицией. Слою, из которого выкопали находку, самое меньшее миллион лет, и ни в одном информационном банке освоенной Вселенной нет упоминаний ни о чем подобном.