Сёгун (части 1-2) - Джеймс Клавелл

- Ваша нога еще болит?

- Все нормально, - грог ослабил боль.

- Будет ли все нормально для того, чтобы проплыть отсюда до Макао?

- Да. И все время воевать с морем. И вернуться летом, если вы это имеете в виду.

- Да, это то, что я имею в виду, кормчий. - Губы опять сложились в насмешливую улыбку. - Мне нужен здоровый кормчий.

- Я здоров. Нога хорошо заживает. - Родригес отключился от боли. Англичанин не поднимется на борт по доброй воле. Я не думаю, что он придет.

- Сто гиней за то, что вы не правы.

- Это больше, чем я зарабатываю за год.

- Сможете заплатить после того, как мы прибудем в Лиссабон, из доходов от Черного Корабля.

- Согласен. Ничто не заставит его подняться на борт добровольно. Я стану на сто гиней богаче, ей-богу!

- Беднее! Вы забыли, что иезуиты хотят, чтобы он попал сюда, больше, чем я.

- Почему они хотят этого?

Феррьера оценивающе посмотрел на него и не ответил, все так же криво улыбаясь. Потом, поддразнивая его, сказал:

- Я выведу Торанагу из гавани, если он отдаст мне еретика.

- Я рад, что я ваш союзник и необходим вам и Черному Кораблю, - сказал Родригес. - Я бы не хотел быть вашим врагом.

- А я рад, что мы понимаем друг друга, кормчий. Наконец.

- Я требую вывести меня из гавани. Мне нужно сделать это быстро, сказал Торанага через переводчика Алвито дель Акве; кроме них, присутствовали еще Марико и Ябу. Торанага стоял на полуюте, дель Аква - на главной палубе, ниже его, рядом с ним, - Алвито, но и при этом их глаза были на одном уровне. - Или, если вам так удобней, ваш боевой корабль может убрать эти рыбачьи лодки с моего пути.

- Простите меня, но это будет недопустимый враждебный акт, который вы бы не могли - не могли рекомендовать фрегату, господин Торанага, - сказал дель Аква, разговаривая непосредственно с ним, - он считал, что Алвито переводит синхронно, как всегда. - Это невозможно - открытый акт военных действий.

- Тогда что вы предлагаете?

- Пожалуйста, давайте поднимемся на фрегат. Спросим адмирала. Он примет решение теперь, когда мы знаем ваше желание. Он военный человек, мы нет.

- Приведите его сюда.

- Вам было бы быстрее это сделать, господин. Не говоря, конечно, о чести, которую вы окажете нам.

Торанага знал, что это правда. Несколько мгновений назад они видели, как с южного берега отплыло еще несколько лодок случниками, и, хотя в данный момент они были в безопасности, было ясно, что в течение часа выход из гавани будет перекрыт неприятелем.

И он знал, что выбора у него нет.

- Извините, господин, - объяснил ему Анджин-сан ранее, во время неудачной погони, - я не могу приблизиться к фрегату, Родригес слишком искусный кормчий. Я могу прекратить его бегство, если ветер будет держаться, но я не могу загнать его в ловушку, если он не сделает ошибки. Мы должны договориться.

- А он допустит ошибку, и ветер продержится? - спросил Торанага через Марико. Она ответила:

- Анджин-сан говорит, что мудрый человек никогда не держит пари относительно ветра, если это не ветер торговли и вы не в море. Мы здесь в такой гавани, где горы вызывают завихрения воздуха и его потоки. А кормчий Родригес не допустит ошибки.

Торанага видел, как два этих кормчих применяли всякие свои уловки друг против друга, и знал, без сомнения, что оба они были мастера в своем деле. И он пришел к осознанию того, что ни он, ни его земли и ни сама империя не будут в безопасности, если не заполучат для себя современные корабли чужеземцев и с помощью этих кораблей - контроль над своими морями. Эта мысль поразила его.

- Но как я могу договариваться с ними? Чем можно извинить то, что они так открыто проявили враждебность по отношению ко мне? Теперь моя обязанность похоронить их за оскорбления моей чести.

Тогда Анджин-сан объяснил ему уловку с фальшивыми флагами: как все корабли используют эту хитрость, чтобы сблизиться с врагом или попытаться избежать его, и Торанага был очень обрадован тем, что может быть такое спасающее его честь решение этой проблемы. Теперь Алвито говорил:

- Я думаю, нам следует сразу же отправиться, сэр.

- Очень хорошо, - согласился Торанага. - Ябу-сан, примите командование кораблем. Марико-сан, скажите Анджин-сану, чтобы он оставался на юте за штурвалом, тогда вы пойдете со мной.

- Да, господин.

По размеру баркаса Торанаге стало ясно, что с ним сможет отправиться только пять телохранителей, что тоже ожидалось, и окончательный план был прост: если он не сможет убедить их, чтобы фрегат помог, тогда он и его телохранители убьют адмирала, их кормчего и священников и запрутся в одной из кабин. Одновременно галера нападет на фрегат с носа, как предложил Анджин-сан, и все вместе они попытаются взять фрегат штурмом. Возьмут ли они его, нет ли, в любом случае все решится очень быстро.

- Это хороший план, Ябу-сан, - сказал он.

- Пожалуйста, разрешите мне пойти вместо вас на переговоры.

- Они не согласятся.

- Очень хорошо, но сразу же, как только мы выберемся из этой западни, выселите всех чужестранцев из нашей империи. Если вы так сделаете, вы привлечете на свою сторону больше дайме, чем потеряете.

- Я подумаю об этом, - сказал Торанага, зная, что это вздор, что он должен привлечь на свою сторону дайме-христиан Оноши и Кийяму и, следовательно, других дайме, или, не выполнив своих обязательств, он будет съеден. - Почему Ябу хочет попасть на фрегат? Какую измену он замышляет, если им не помогут?

- Господин, - говорил тем временем Алвито дель Акве, - можно, я приглашу Анджин-сана сопровождать нас?

- Зачем?

- Мне кажется, что он может захотеть поприветствовать своего коллегу кормчего Родригеса. Этот человек сломал ногу и не может прийти сюда. Родригесу хотелось бы снова повидать его, поблагодарить за спасение, если вы не возражаете.

Торанага не видел причины, почему бы Анджин-сану не следовало идти. Человек был под его защитой, следовательно, ему нечего было опасаться.

- Если он этого хочет, очень хорошо. Марико-сан, проводите Тсукку-сана.

Марико поклонилась. Она знала, что ее работа состояла в том, чтобы слушать и сообщать об услышанном, следить за тем, чтобы все, что сказано, было правильно сообщено, без искажений. Она чувствовала себя лучше, ее прическа и макияж были в полном порядке, свежее кимоно было одолжено у госпожи Фудзико, левая рука покоилась в удобной перевязи. Один из матросов, ученик лекаря, перевязал ее рану. Порез в верхней части предплечья не затронул сухожилия, сама рана была чистой. Ванна помогла бы ей еще больше, но на галере условий для этого не было.

Она и Алвито вместе вернулись на ют. Он увидел нож за поясом у Блэксорна и то, как ладно сидело на нем это грязное кимоно. "Насколько он завоевал доверие Торанаги? " - спросил он сам себя.

- Хорошая встреча, кормчий Блэксорн.

- Убирайся к дьяволу, отец! - любезно ответил Блэксорн.

- Может быть, мы еще и встретимся там, Анджин-сан. Может быть, мы там будем. Торанага сказал, что вы можете подняться на борт фрегата.

- Это его приказ?

- Если вы пожелаете, - сказал он.

- Я не хочу.

- Родригесу хотелось бы снова поблагодарить вас и повидаться с вами.

- Передайте ему мое почтение и скажите, что я говорю, что я увижу его в аду. Или здесь.

- Его нога не позволит ему этого.

- Как у него с ногой?

- Заживает. С вашей помощью и при милосердии Божием, через несколько недель, если Бог того пожелает, он будет ходить, хотя и будет всегда хромать.

- Передайте ему, что я желаю ему всего хорошего. Вам лучше идти, отец, время уходит.

- Родригесу хотелось бы повидать вас. Там есть грог и прекрасный жареный каплун со свежей зеленью и подливкой, свежий хлеб и масло. Будет жаль, кормчий, если пропадет такая еда.

- Что?

- Есть мягкий белый хлеб, кормчий, морские сухари, масло и коровий бок. Свежие апельсины из Гоа и даже галлон вина из Мадейры, чтобы запить все это, или бренди, если вы его предпочитаете. А также и пиво. Потом каплун из Макао, горячий и сочный. Наш адмирал - эпикуреец.

- Черт бы вас побрал!

- Он и возьмет, когда это будет угодно ему. Я только сказал о том, что существует на самом деле.

- Что значит "эпикуреец"? - спросила Марико.

- Это человек, который наслаждается пищей и красивым столом, сеньора Мария, - сказал Алвито, называя ее христианским именем. Он заметил, как неожиданно изменилось лицо Блэксорна. Он почти мог видеть, как заработали слюнные железы, и почувствовал его боль в бушующем желудке. Сегодня вечером, когда он увидел подготовку к ужину в большой каюте, блеск серебра, белые скатерти и стулья, настоящие кожаные стулья, почувствовал запах свежего хлеба, и масла, и сочного мяса, он сам ощутил слабость от голода, а он отнюдь не страдал без пищи или от непривычной японской кухни.

"Как просто поймать человека, - сказал он себе, - все, что вам надо, это знать правильную приманку".

- Прощайте, кормчий! - Алвито повернулся и пошел к трапу. Блэксорн пошел за ним.