Декабрист - Максим Войлошников

Стали обсуждать, водворяться ли им на берегу, или всем оставаться на кораблике, пусть уже и изрядно поднадоевшем теснотой. Решено было все-таки ночевать всем вместе, на судне, не переселяясь в гостиницу. В этом решении их укрепила неистребимая вонь, характерная для густозаселенных китайских кварталов.

Город ошеломил мореплавателей своими огромными размерами, чужеродной архитектурой, массой лиц, принадлежащих другой расе, бесчисленными толпами людей, храмами незнакомых религий, бесчисленными жилыми лодками на воде. Только Арбузов, бывавший в кругосветке, видал что-либо подобное. Гуанчжоу был обнесен высокой стеной, в которой сделана дюжина ворот. Сотни его узеньких кривых улочек с бесчисленными лавками вдоль них способны запутать, закружить кого угодно.

Прельшенные мягкими теплыми вечерами города, его зелеными улицами вдоль каналов, его всевозможными приманками и увеселениями для усталых мореплавателей, люди осадили Ломоносова, и он принужден был расстаться с некоторой частью весьма оскуделых общественных финансов. При этом он настрого всем наказал ходить только группами и не играть даже по маленькой.

Гуанчжоу знает, как привлечь и развлечь прибывших с другого конца земли мореплавателей. Город был основан еще первым китайским императором Цинь-Шихуан-ди две тысячи лет тому назад и уже тогда был известен как «Разгульный город». С тех пор он бывал столицей самостоятельных княжеств и имперских провинций, менял названия и даже местоположение. Но еще в древние времена, в эпоху династии Тан, больше тысячи лет тому назад, сотни и тысячи кораблей приплывали сюда, чтобы везти на запад китайский шелк и другие товары. С середины XVIII века Кантон стал единственным портом, через который велась международная торговля империи.

Манчжуры боялись влияния иностранцев в столице. Они знали, как часто прежние династии Китая теряли власть из-за происходивших в стране перемен. Поэтому они принимали гостей только в далеком южном порту.

Однако несколько десятилетий тому назад во внешней торговле Китая, прежде доставлявшей империи немало серебра, произошло резкое изменение баланса. Англичане прежде везли сюда железо, олово, шерсть, а вывозили чай и шелк. Но они активно искали, как получить наибольшую выгоду, и стали завозить из Индии в Китай опиум. Теперь серебро утекало уже из китайской мошны и с выгодой обменивалось на здешние колониальные товары. Торговля была контрабандной, но чиновники императора, хорошо подмазанные, смотрели сквозь пальцы, и в 20-е годы XIX века ввоз опиума одними англичанами достиг двадцати тысяч ящиков в год. Миллионы китайцев стали наркоманами. До какого-то времени это было удобно и манчжурам, ибо накурившийся опиума счастлив, спокоен и не бунтует. Однако со временем прогрессирующее разложение нации стало приносить властям империи явные неудобства… Приносило это неудобство и российским властям, ибо контрабандный чай из Англии стоил дешевле кяхтинского и составлял уже до трети внутрироссийского оборота.

…Между тем, как водится у вновь прибывших, если у них есть деньги на выпивку, или хотя бы крепкие рабочие руки, всегда обнаруживаются новые друзья. На следующий же день к Петру явились сразу трое из тех, кто присоединился к ним в Албазине, и сказали, что нашли себе службу и просят дать им сколько-нибудь на обзаведение. Их пытались отговорить, но они были люди самостоятельные и обещанные выгоды их весьма прельщали.

— Баба с возу — кобыле легче, — пожал плечами Ломоносов.

Появились разные личности и возле командиров «Неустрашимого». Некий немец господин Шурке был очень любезен. Ломоносова, знавшего немецкий язык, как и ряд его товарищей бывших офицеров, такая фамилия не насторожила («шурке» — по-немецки «негодяй»). Мало ли и в России подобных фамилий? Вон, к примеру, в пиесе господина Грибоедова чиновник для особых поручений при кавказском наместнике Ермолове был выведен некий герой под фамилией Нестор Негодяев-Знатных. Чем лучше подобная фамилия? Любой народ, как и русский, припечатает так, что и далекие потомки вынуждены будут стесняться неблагозвучного дедовского прозвища.

Этот господин Шурке, в неизменном зеленом сюртуке, несмотря на жару, любил вести пространные беседы в харчевне, украшенной фонарями из прозрачной бумаги, за стаканчиком рисовой китайской водки. Его любимым коньком была азиатская политика. Он знал наперечет всех восточных независимых и полунезависимых царьков, колониальных деятелей и чиновников.

— Кстати, — заметил он, — в Малаккском проливе сейчас свирепствуют даякские пираты — правда, нападают они только на слабые суда слабых наций. Так что плавание в Зондских проливах стало довольно рискованным делом. Если намечаете путешествие в Европу, выбирайте хорошо вооруженное судно…

Получив утвердительный ответ, господин Шурке клятвенно обещал, за соответствующие комиссионные разумеется, подыскать подходящий голландский или французский корабль, который перевезет путешественников в Европу.

Глава 63

Происшествия в Кантоне

На следующее же утро господин Шурке взялся сопроводить экскурсию из семи путешественников по достопримечательностям Гуаньчжоу, среди которых были буддийские храмы полуторатысячелетней древности и старейшая мечеть в Китае. Уйдя надолго, они пропали без следа.

Когда его люди утром не вернулись, Петр понял, что должен их искать. Пропали матросы Антонов, Богданов, Черняков, прапорщик Шимков, поручики Андреевич, Пестов и двое албазинских новичков. Где они могли исчезнуть? Город, благодаря политике китайских властей, был довольно безопасен для европейцев, не замешанных в каком-либо темном деле (контрабанду опиума, впрочем, опасным темным делом считать было нельзя). Скорее всего, они могли оказаться задержанными на каком-нибудь судне, нуждавшемся в людях. Но крупных судов были многие десятки, а мелких — сотни, и пропавших моряков уже давно могли везти вниз по реке.

Неожиданно к русскому суденышку прибежал оборваный китаец в обычной синей дабе, неотличимый от тысячи других кули. Он знаками попросил вызвать старшего на судне. Когда к нему вышел Петр, он знаками же показал, что хочет денег, и помахал каким-то клочком бумаги. Ломоносов, поняв, что новость важная, протянул ему серебряный китайский таэль.

Записка была написана по-русски, углем.

«Мы на американской трехмачтовой шхуне “Минерва”, в трюме. Прап. Шимков», — гласила записка. На все расспросы китаец не реагировал, не понимая европейских языков, а когда Петр попытался его задержать, задал стрекача и исчез в закоулках.