Черный Путь - Влад Вегашин

Потери со стороны войска Этьена оказались немалыми, но учитывая, что с противоположной стороны полегло впятеро больше — просто смешными. Около тысячи человек. Одна третья часть.

Но граф был уверен, что сумеет поставить в строй около половины пленных из числа стражей, то есть — около пяти сотен хорошо обученных бойцов. Неплохой размен, если не думать о его этической составляющей…

Инквизиторы были допрошены в присутствии Этьена при помощи магии, после чего без особого шума казнены.

Часть стражей тоже пришлось повесить, но почти шестьсот человек, узнав правду о боге, которому молились, перешли на сторону мятежников. Разумеется, не обошлось без магии Предела… Во главе этого отряда Хранитель поставил Ньерта де Лайкара, стража второго ранга, который принес ему вассальную клятву, тем самым обезопасив графа от предательства стражей — теперь они просто не могли обернуться против Черного Властителя.

За декаду люди восстановили пострадавшие во время осады дома — благо, их оказалось не так уж много, и горожанам активно помогали маги.

А вскоре проросли брошенные три декады назад семена — несколько небольших городов, находящихся в дальних секторах провинций Клетер и Райтлан, подняли бунт и скинули не ожидающих подобного святош… Армия Властителя росла на глазах.

Четыре месяца назад Этьен объявил войну Инквизиции. Объявил для самого себя. А сегодня под его командованием находилось пятнадцатитысячное войско, и пусть выучка двух третей этой армии оставляла желать лучшего — но люди готовы были сражаться до последнего за предоставленный им шанс навсегда сбросить ярмо церковников.

Граф же твердо решил объявить людям о том, кто он такой. В конце концов, Черного Властителя злом объявили все те же Инквизиторы, а самого Этьена люди любили и верили ему. О силе Властителя ходили легенды, и тот факт, что обожаемый всеми граф окажется тем самым великим магом, пойдет на пользу всем.

А пока что следовало подумать о захвате Керта, Первого города.

Нет, он не забыл про девочку, которая спасла ему жизнь в день его перемещения на Аенгрост. И теперь, когда Этьен был уверен, что сможет ее защитить, он хотел захватить город, в который Анж отправил Кетару, и позаботиться о том, чтобы та точно не пострадала в пламени страшной войны, готовой охватить всю Империю Христесар. Граф часто вспоминал это светлое дитя, безумно жаждал встречи с ней — и в то же время страшился: не превратился ли он уже в такое чудовище, с каким Кетара даже разговаривать не захочет? Увидит ли он в ее глазах радость от встречи или только страх перед безжалостным завоевателем? Узнает ли она в нем врага Инквизиции или только стремящегося к захвату Империи Властителя? Хранителю не давали покоя мысли о всех тех, кто погиб ради его победы. Его пугал путь, на который он ступил. Путь крови и страха, путь бесконечных сражений, заговоров и предательств, страшный путь, черный, как Дух Этьена и как его Меч.

Шестнадцатая глава

Одним прыжком преодолев половину помещения, Йон перекатился по полу, оставляя след в пыли, и нырнул под массивный стол, тут же выхватив из кобуры плазмер.

— Что-нибудь тут испортишь — перекрою подачу кислорода, — каким-то делано-равнодушным тоном предупредил невидимый собеседник. — Все системы жизнеобеспечения в инфоцентре контролирую я.

— Кто ты такой? — хвост Йона хлестал по бокам, выдавая крайнее душевное смятение — всей выдержки безопасника уже не хватало, слишком много потрясений за несколько часов.

— Может, сперва сам представишься? Наглые вы пошли — вламываетесь, грабите, хамите, творите Дракон знает что, а потом еще и ругаетесь, когда вас арестовывают, — мирр вздрогнул от этого брюзжания — он точно знал, что живых существ в центре не было, но такой тон и такие интонации не могли принадлежать программе или механизму!

— Йон-а-Рахен, — все же представился он.

— Вот так-то лучше. А я… Ну, можешь называть меня Кулэйтом. Погоди, погоди, Йон-а-Рахен, Йон-а-Рахен… не помню такого. Какого ты цвета?

— Эм… палевый, а что? — миру начало казаться, что он попал в какой-то фантасмагорический бред.

— Палевый? Не помню такой расцветки чешуи, — почти обиженно проговорил Кулэйт после нескольких секунд раздумий.

Йон сполз на пол, едва сдерживая стон. Его приняли за дракона! И неизвестно, как это… этот… в общем, как оно отреагирует на существо другой расы! Но лгать казалось себе дороже.

— У меня нет чешуи. У меня только шерсть, — осторожно произнес он.

— Ты не дракон?

— Нет.

— Странно, а кто тогда? Человек? Нет, у людей волосы, а не шерсть, и у эльфов тоже… Погоди-ка… — невидимый собеседник вновь умолк, а через несколько секунд радостно воскликнул: — О! Нашел! Ты этот, как его… ну, кошак! В смысле, кот!

— Мирр, — холодно поправил его Йон.

— Ну да. Какая разница-то?

— Разница? — бредовость ситуации достигла апогея. Безопасник уже не мог бояться. Он полностью отдался во власть интуиции и чувств, сперва делая или говоря и только потом позволяя себе подумать: а что это такое он сказал или сотворил? — Скажите, уважаемый Кулэйт, вы дракон?

— Да! — гордо заявил невидимка, и тут же добавил чуть тише: — Ну, почти. Но ты можешь считать меня драконом.

— Замечательно. А теперь скажите, вам будет приятно, если я назову вас… крылатой ящерицей? — поинтересовался мирр максимально вежливо.

— Что?! — Возмущению Кулэйта, казалось, не было предела, и Йон даже на какой-то миг испугался, что тот обидится и перестанет общаться, или в самом деле отключит системы жизнеобеспечения. Но тот, помолчав, сказал уже тише: — Что ж, урок усвоил. Назвать мирра котом — то же самое, что дракона — ящерицей, или человека — обезьяной, так?

— Именно.

— Но справедливости ради, следует отметить, что вам досталось наиболее симпатичное сравнение, — проговорил «дракон» почти грустно.

Безопасник улыбнулся.

— Да, пожалуй. Кулэйт, скажите — а вы вообще кто? Или, простите, что?

Невидимка опять замолчал — на сей раз на несколько минут.

— К величайшему моему сожалению — скорее, что. Я оцифрованная психоматрица главного инженера информационного центра базы ноль четырнадцать дробь зет, Кулэйарианелинета. В какой-то степени меня можно назвать искусственным интеллектом. Слежу за инфоцентром, маскирую от чужих следящих систем, не позволяю расхищать информацию… Ну, должен не позволять. Ты — первый за две тысячи лет, кто сюда вломился, если честно.