Реквием по любви. Грехи отцов (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka"

— Напрасно! Значит, больше не сослужит!

Лизу кинуло в жар. Она каким-то своим внутренним радаром ощутила, что Дмитрий не блефует, что с секунды на секунду спустит курок. Что он уже на грани. Ведь со стороны все выглядит так, будто Макар выполняет приказ Гарика. Немой крик застрял у нее в горле, а сердце ухнуло в бездонную пропасть. С трудом понимая, что творит, Лиза решительно шагнула вперед и загородила Зарутского собой, точно живым щитом. Твердо и с вызовом глядя в лицо собственного мужа, она транслировала ему одно-единственное слово:

«Не смей!»

По толпе прошелся ошеломленный шепоток. Сказать, что люди были «удивлены» ее поступком – не отразить и сотой доли действительности. Даже сам Макар, судя по хриплому вздоху, раздавшемуся за ее спиной, временно выпал в осадок от поступка Лизаветы. Совершенно ничего не понимая, Дмитрий медленно опустил оружие, отвечая ей взглядом:

«Какого дьявола, Кроха?»

«Так нужно! Поверь мне!»

«Если с твоей головы упал хоть один…»

«Все хорошо. Правда. Не трогай его. Он мне дорог!»

«Ты себя слышишь?»

«Все не так, как кажется. Он спас меня!»

«Иди ко мне! Немедленно! Я сдохну, если не прикоснусь к тебе сейчас!»

Сражаясь за дыхание, Лиза покачала головой:

«Прости. У нас есть дела поважнее!»

Вновь бегло оглядев присутствующих, она насмешливо произнесла:

— Вечер в хату, господа! Все воюете?

Глава 68

Тишина в ответ. Глухая. Давящая. Звенящая тишина. Все будто разом языки проглотили. Забавно. А ведь прежде Лизе казалось, что уже было предельно тихо. Однако по-настоящему тихо стало после ее слов. Лишь звуки природы – пение птиц, шелест травы и листьев, рокот насекомых – хоть как-то разбавляли этот «вакуум». Она усмехнулась бы «фурору», который умудрилась произвести на окружающих одной-единственной фразой, но… вновь сосредоточила внимание на Диме и сама изумленно охнула. Рядом с ним, взирая на нее со смесью беспокойства и облегчения, возвышался дядя Боря. Чуть левее – Похом, Ювелир, Дуда и несколько человек из их охраны. Все они настороженно наблюдали за ее «сопровождающими» в лице Макара и Андрея, будучи не в силах предугадать их намерения и дальнейшие действия. А прямо напротив них, на расстоянии не более трех метров расположились лидеры другой группировки во главе с надменным угловатым мужичком не самой приятной наружности. Лиза не могла сказать наверняка, что именно с ним не так – вроде две руки, две ноги, туловище – все, как у всех. Но от него даже сквозь расстояние фонило бесконтрольной злобой, презрением и ненавистью. И это он обращался к Зарутскому некоторое время назад, а значит…

«Пескарь! — осознание обухом шарахнуло по голове. — Убийца моего отца!»

Сейчас он так же пристально разглядывал ее своими маленькими крысиными глазками, будто кусок мяса на витрине. И демонстративно морщился при этом, словно никого уродливее нее на свете просто не существует.

Отчетливо ощущая волну отторжения, стрелой промчавшуюся сквозь тело, Лиза покрылась мурашками. Внутри она тряслась, подобно трусливому кролику. Тем не менее прилагала все усилия, чтобы внешне казаться холодной и безучастной ко всему происходящему. Даже когда Прокурор ледяным тоном приказал им с Андреем немедленно затеряться в толпе его единомышленников, а Пескарь в ту же секунду велел Зарутскому взять ее на мушку и доставить к нему, Лиза лишь нежно улыбнулась Макару, прекрасно понимая, что он никогда этого не сделает. Мужчина подмигнул ей в ответ. Теперь уже и Гарику стало ясно, что своего «раба» он потерял.

— Ах ты, мразь! — взревел мерзким голосом. — Кинуть меня решил, п*дор гнойный?

Странное дело, Зарутский отреагировал на его слова безразличным смешком.

А вот Лиза почувствовала себя так, словно ей только что влепили пощечину.

Ярость, вспыхнувшая в сознании, отравляла разум. Ненависть душила.

Из глубин души поднималось нечто, чему она не находила объяснения.

Нечто темное и очень опасное. Нечто, не поддающееся контролю.

— Во-первых! — зашипела Лиза, совершенно не узнавая собственного голоса. Властного. Надменного. Холодного. — Будь так добр, фильтруй базар в присутствии девушки! А во-вторых… это ты нам, что ли, про мразей и п*даров рассказывать будешь? А ты ничего не попутал, случаем?

Пескарь побагровел и выплюнул, буквально брызжа слюной от злости:

— Захлопнись, умница-разумница, пока по хлебальничку не словила! Ты кто такая, чтобы предъявлять мне, а? Пигалица безмозглая!

В следующий миг почти одновременно произошло сразу несколько событий.

Угрожающе зарычав, Дмитрий кинулся на Гарика. Люди последнего направили на него оружие. Люди Прокурора проделали то же самое, но уже в их отношении.

А амбалы из его личной охраны скрутили Диму, удерживая ее мужчину как можно дальше от Пескаря, к которому тот так сильно стремился добраться.

В стороне не остались и Макар с Андреем, явно намереваясь вмешаться. Однако, дрожа от первобытной лютой ярости, Лиза остановила их коротким взмахом руки. Всех их, включая даже собственного дядю, на которого смотрела сейчас в упор и выразительным взглядом умоляла дать ей слово.

«Не сметь! — предостерегал ее жест. — Никому не лезть! Я… сама!»

Секунды казались вечностью. Тем не менее, задумчиво нахмурившись, Прокурор кивнул ей, временно предоставляя полную свободу действий.

Большего Лизе и не требовалось. Испепеляя Гарика тяжелым взглядом исподлобья, почти модельной походкой она решительно двинулась в направлении ублюдка, встречи с которым ожидала так долго.

Каждый свой шаг она сопровождала жестким:

— Я-то? Дочь Черчилля. Племянница Прокурора. Жена Борзого. Сноха Похома. Принцесса Ювелира. Протеже Дудаева. Друг Гордеева. Друг Соколовского. И самая большая драгоценность Зарутского. По вашим меркам, я – особа королевских кровей! Это ты кто такой? Настоящий ты – кто?

Она остановилась на безопасном расстоянии в несколько метров, занимая нейтральную позицию между «своими» и «чужими». Макар и Андрей неизменно составили ей компанию и с готовностью своими телами прикрыли ее со спины. На удивление, Гордеев во всем подражал Зарутскому.

Причем молча. Без присущего ему демонстративного поведения.

Очевидно, осознал серьезность ситуации. Долго рассуждать об этом не пришлось. Все мысли немедленно перетекли в иное русло, когда Пескарь зловеще рассмеялся:

— Ух ты! Царевна прямо! Только вот твоя «корона» никак не помешает мне прострелить тебе башку, цыпа. Будь ты хоть трижды дочуркой Черчилля, черепок у тебя, один хрен, не титановый. Сдохнешь, как обычный смертный.

Будучи готова к подобной угрозе, Лиза триумфально улыбнулась, демонстрируя ему и окружающим свой новенький фитнес-браслет:

— Так сделай это, и я с радостью заберу всех вас с собой! В самое пекло!

— И как это понимать? — хрюкнул кто-то из свиты Гарика.

Не выпуская врага из поля своего зрения, Лиза насмешливо бросила:

— Макар, поясни им, пожалуйста!

— Да без проблем, — отозвался Зарутский, выступая немного вперед и «презентуя» такой же гаджет на своем запястье. — Мы пришли с миром, но не уверены, что вы готовы нас выслушать. Цена доверия сейчас слишком высока. А потому мы вынуждены были перестраховаться. Прямо сейчас мои ребята пригнали сюда восемь фур, каждая из которых под завязку забита взрывчаткой. Сами понимаете, если такая махина рванет, радиус действия будет приличный. Так вот… если снять эти браслеты – бомбы взорвутся. Если кто-то из нас двоих умрет, они взорвутся. Все подвязано на нашем пульсе. Как только устройство перестанет считывать его, начнется бл*дский фейерверк. И тогда уже точно… живым отсюда никто не уйдет!

Несмотря на идеально отыгранный блеф (ведь на самом деле те фуры были абсолютно пусты), признание Зарутского произвело на «прогрессивную общественность» весьма неоднозначный эффект. Кто-то принялся тревожно озираться по сторонам, выискивая подтверждение его слов. Кто-то продолжал взирать на них с каменными лицами, не выражая вообще никаких эмоций. А кто-то… начал откровенно глумиться и ржать над ними, отпуская не самые приятные фразочки в адрес Макара. Но его заявления не испугался никто. И Лиза осознала с предельной четкостью: