Реальность и мечта - Михаил Ульянов

и безоговорочной свободы в любовных отношениях. Просто его частная жизнь беспокоила немногих, а причиной тому профессиональная стезя Ландау, ведь людей больше интересовали его фундаментальные открытия. Актеры же призваны на сцене или в кино изображать человеческие судьбы. Значит, в связи с актерскими именами привычно как раз об этом говорить. Вот и ходят разговоры, что кто-то с кем-то сошелся в ущерб тому-то, а вот тот горькую пьет беспробудно. Последнее особенно занимает досужую публику, ведь пьянство — извечная беда нашего народа и великая общественная проблема. Так, из-за сыгранных ролей вокруг практически непьющего Георгия Вицина когда-то сложился ореол заядлого выпивохи. На самом же деле серьезный актер предпочитает за воротник не заливать. Времени для этого нет! Кроме того, существует опасность утратить необходимые рабочие качества и попросту выпасть из профессии. Или вот об отношении к ролям: есть у актера или актрисы в жизни надежная семейная половина, но пришлось сыграть с партнером или партнершей пылких влюбленных, и поползли уже слухи. И кому-то это надо. Наверное, в качестве нравственного громоотвода.

Особая тема, когда в одной постановке вместе заняты муж и жена. Я скажу так, что это всегда проверка на прочность для семейных отношений, пожалуй, даже большая, чем шушуканье за спиной. Известны непростые ситуации, которые из-за этого складывались в таких звездных парах, как Басов и Фатеева или

Пырьев и Скирда. Работа подобных дуэтов имеет свои плюсы и минусы. Плюс, конечно, в том, что оба партнера знают друг друга, что называется, как облупленного, поэтому чувствуют взаимные движения души, могут точно настроиться на нужные характеры, чтобы составить актерский ансамбль и выбрать необходимую тональность для попадания в роль. Но есть и опасности. Все мы люди, все имеем слабости, и никто из нас не застрахован от ошибок. Бывает и так, что в семейном тандеме один привык рулить, а другой только педали крутит. То есть если кто-то из двоих чувствует себя выше и начинает помыкать напарником, тогда толку не будет, одно лишь расстройство: и работа расклеится, и личная жизнь вряд ли пойдет на лад. Нам с Аллой Петровной Парфаньяк, кажется, удалось избежать этих ошибок, а ведь на сцене нашего театра мы сыграли сообща не один спектакль — «Ричарда III», «День-деньской», «Брестский мир», «Диона». И обоим удавались роли, которые нас не рассорили, хотя споры о нюансах профессии, разумеется, были. И теперь страшно сказать, сколько уж лет мы с женой вместе.

В 2003 году был у меня интересный актерский опыт — роль, в которой вдруг пришлось сыграть человека, сильно похожего на меня. Я имею в виду фильм «Подмосковная элегия» по пьесе Михаила Казакова. Когда мне предложили сценарий и я понял, о чем он, то сразу согласился на эту работу. Вот почему. По сюжету известный, но очень немолодой актер — некто Черкасский, лучшие годы которого уже далеко позади, живет на даче, сдавая столичную квартиру внаем, чтобы хоть сколько-нибудь сносно существовать на вырученные деньги. И вокруг него плетется простая история его семьи. Это так говорится, что простая, но каждый человек знает, что нет ничего более сложного, чем эта самая «простая» жизнь с ее хитросплетениями, сшибками характеров и интересов, взаимными обидами близких людей и, напротив, их готовностью идти на самопожертвование ради близких. В пьесе тоже многое происходит: сын актера — генерал, служит в Чечне, по разным причинам несчастливы обе дочери, внук попал в странную компанию с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Их проблемы по сюжету постепенно обнажаются; причем каждый член семьи так или иначе старается перетянуть общее одеяло на себя и требует третейского разрешения от главы семьи — моего героя. Тот честно пытается что-то сделать, но слишком часто человек бессилен перед обстоятельствами, и его борьба с ними — это всего лишь форма фатума. И опереться можно только на детей, а они сами нуждаются в опоре, на верного товарища в исполнении Виктора Сер- гачева, на жену — ее сыграла замечательная актриса Ада Роговцева, с которой прежде мне, к сожалению, не приходилось работать. Пожилой актер глубоко переживает происходящее, болеет им, осознавая непредсказуемость жизни и неизбежность многих событий. Однако большая интеллигентная и умная семья в кипучей действительности наконец находит способ, как все расставить на свои места. А ночью, когда дом отходит ко сну, Черкасский долго ворочается на раскладушке, и вдруг начинает репетировать самую главную свою роль, которую, быть может, и сыграть-то никогда не придется. Но он мучается ею и бесконечно повторяет неподдающийся монолог короля Лира. Как раз в этом поиске роли, в беззаветной преданности любимому делу неподражаемо звучит одна из основных сюжетных нот: все преходяще, а искусство вечно. Вот и получается, что главное в жизни актера — это его профессия.

Очень мне интересен этот персонаж. Много в нем подлинно актерского. И работает он самозабвенно, и бескорыстно служит искусству, и пижонства у него тоже не отнять. А что греха таить, не такая уж редкость это качество среди нашего брата. Уж много лет тому назад я в составе советской делегации актеров ездил в Америку. Среди нас был один пожилой, такой солидный акте- рище из Перми с барственно надтреснутым голосом, но без хороших башмаков. Ничего не поделать, не все актеры богаты. Так вот, нам ежедневно выдавали на человека по одиннадцать долларов суточных. Деньги это невеликие, на них особенно не разгуляешься, но наш пермяк, в чем-то себе отказывая, обязательно покупал цветы и шел с ними, куда приглашали, чтобы подарить букет какой-нибудь приглянувшейся даме. Над ним за это подтрунивали, но пермяк не сдавался и в оправдание своей непрактичности только басил, мол, я русский артист, и цветы мне нужны, чтобы держать марку. Такова актерская натура! Черкасский тоже представляет собой нечто в этом роде. Для пижонства, а не для надобности, несмотря на преклонный возраст и болячки, он тянется к рюмочке и поглядывает на женщин. Для того же он порой встает в горделивую позу и произносит: «Попомните эти слова, когда-нибудь на моем московском доме непременно выбьют: “Здесь жил и сдавал внаем квартиру актер Черкасский”!» Но что интересно, есть в этой реплике доля правды, потому что настоящий артист цену себе знает всегда. И от своего актерства мой герой ни за что не отказывается, поэтому бормочет ночами тексты ролей, неподдающиеся стареющей памяти, и видна в этом упорстве его богатая внутренняя творческая жизнь.

Разве мог я отказаться от такой роли? В ней разом раскрывается вся система Станиславского. На, сыграй подобного себе в заданных обстоятельствах! Вживись в ситуацию, пропусти ее через сердце и голову. На час, на два, пока играешь, сделай ее самой важной вещью на свете. Тут есть над чем подумать. Ведь в образе моего героя органично соединены сразу три плана: я, актер Ульянов, должен сыграть актера Черкасского, который играет короля Лира. Получается матрешка, ящичек с секретом, волшебная кинематографическая шкатулка. Но ни в коем случае нельзя сказать, что я изображал самого себя. Да, черточки из моей жизни в роли присутствуют, но лишь в меру необходимости. А иногда я нарочито преувеличивал эпизоды, чтобы точнее осветить разным светом закоулки того сложного характера, каким обладает Черкасский.