Окликни меня среди теней - Евгений Кривенко

Ненадолго остановились, перекусив бутербродами и допив остатки кофе. Потом Русов попытался ехать снова, по его расчетам до Дулута оставалось немного, но вскоре сдался. То ли съехали на проселок, то ли прямо на снежную целину. Машина увязла - ни вперед, ни назад.

Русов снял руки с руля, и устало поглядел на белую круговерть.

– Придется пережидать метель, - сказал невесело. - Когда перестанет, раскопаю дорогу назад.

Он выключил двигатель, и стало слышно завывание ветра. Джанет придвинулась к Русову, положив голову на плечо, в голосе прозвучала тревога:

– Опять попали в переделку. Мы не замерзнем? Может быть, оставить мотор включенным? У нас есть бензин в канистрах.

– Нельзя. - Русов чувствовал, как волосы Джанет уютно щекочут шею. - Машину заносит. Мы можем задохнуться от выхлопных газов.

Джанет вздохнула:

– Да, попали в переплет. Мы выберемся, любимый?

Русов улыбнулся. Он слушал знакомый с детства свист ветра и ощущал теплое дыхание Джанет на шее. Он чувствовал себя дома.

– Ты забыла, что я вырос на севере, - сказал он. - Ветер и снег мои друзья. Это всего лишь пурга, хорошее время для отдыха. Под снегом нам будет тепло. К тому же есть спальный мешок, Грегори позаботился и об этом.

На дисплее загорелась надпись: «НАРУЖНАЯ ТЕМПЕРАТУРА ОПУСТИЛАСЬ ДО 5 ГРАДУСОВ. СОХРАНИТЬ ОХЛАЖДАЮЩУЮ ЖИДКОСТЬ В ТЕРМОСТАТЕ ДЛЯ ОБЛЕГЧЕНИЯ ПУСКА ДВИГАТЕЛЯ?».

Русов снова улыбнулся, уже минус 15 градусов по Цельсию! Он тронул зеленый квадратик с надписью «ДА». Послышалось журчание - «Черный ровер» готовился к холодной ночевке.

Снаружи быстро темнело. При свете лампочки разложили сиденья, а на них спальный мешок - упругая прокладка должна была сохранить тепло даже в свирепый мороз. Русов посоветовал Джанет раздеться перед тем, как залезть внутрь. Потом сам снял ботинки и куртку, стащил джинсы. Оставшись в одной рубашке, выключил свет и забрался в мешок к Джанет. На головы набросил откидной клапан.

Сразу стало темно. Стон ветра слышался теперь в отдалении - не угроза, а унылая жалоба слышалась в нем.

В темноте они обняли друг друга. Русов почувствовал, как уютно стало, словно ему давно не хватало нежной кожи, тепла и гладких округлостей тела Джанет. Скоро стало тепло. А потом из тепла будто стали разгораться угли костра - Русов ощутил, как зарождается и все острее пронизывает тело желание.

Вот и Джанет задышала чаще, прижалась теснее, а пальцы прошлись ноготками по спине Русова под рубашкой. Не размыкая объятий, они старались освободиться от одежды. Наконец Русов проник внутрь - в ласковую теплоту и податливую мягкость Джанет, испытав в миг вхождения восторг, чувство освобождения и блаженства.

На какое-то время они застыли - в центре наступившей пронзительной тишины. Потом снаружи снова запел ветер, и тело Русова откликнулось, двигаясь осторожно и мудро. Казалось, оно знает то, что забыл Русов - как медлителен поначалу ритм пробуждающейся стихии.

И тело Джанет откликнулось: легкая зыбь прошла по нему, руки плотнее обхватили Русова, а ноги сомкнулись вокруг его ног.

Полная темнота была в засыпанной снегом машине. Хотя Джанет откинула клапан судорожным движением руки, Русов не видел даже ее лица. И в эту непроглядную темноту - он как-то чувствовал это, - уходило напряжение из тела Джанет, а на смену приходило нечто иное, родственное поющему снаружи ветру и вольно летящему снегу.

Ее тело стало выгибаться, по нему пошли плавные волны, вздымая и опуская Русова. И это сломало последние барьеры, оставшиеся в его сознании. Ощущение свободы и силы росло - уже не мерная зыбь, но бушующий шторм уносил его. Джанет застонала, выгнулась, ее ногти вонзились в спину Русова. Последние судорожные движения их тела проделали в унисон… И вдруг палящий огонь прошел сквозь Русова, исторгнув у него неконтролируемый крик. Словно эхом откликнулся крик Джанет.

И оба замерли, ошеломленные и тяжело дыша.

Некоторое время спустя Русов попытался заговорить, как-то выразить то неописуемое чувство, которое испытал. Но он уже понимал, что это невозможно, да и голос еще не слушался его.

Первой дар речи обрела Джанет.

– Это было прекрасно, любимый, - прошептала она. - Я и не думала, что такое можно испытать. Я люблю тебя.

– И я люблю тебя, - только и смог сказать Русов. - Я тебя очень люблю.

Вскоре они уснули, прижавшись друг к другу.

То ли Русов не мог прийти в себя после пережитого потрясения, то ли рухнула какая-то преграда в его сознании, но он испытал странное ощущение - будто, кружась по спирали, поднимается куда-то очень высоко. Вдруг оказалось, что он обнаженный идет по снежной равнине. Снег под босыми ногами был пушистый и теплый, а на голубом небе сияло золотистое солнце. Русов остановился и с недоверием сказал солнцу:

– Это невозможно. Так не бывает.

– Еще как бывает! - откликнулась оказавшаяся рядом Джанет, тоже нагая и необыкновенно прекрасная, со струящимися по плечам золотыми волосами. Она сгребла охапку снега и вывалила его на Русова.

И снова вместо холода он ощутил тепло, а потом пьянящий аромат - это белые цветы сыпались на него вместо снега.

– Жаль, что мы здесь ненадолго, - снова раздался нежный голос Джанет. Ее губы коснулись его губ, и она увлекла его на пушистое ложе…

Так Русов снова увидел Сад, таинственный мир по ту сторону времени. И не только увидел, но теперь будет помнить. Он не понял значения этого и не скоро поймет. Но и в этом блаженном мире его слуха достигла печальная песнь ветра.

Он проснулся.

В машине было душно. Русов наполовину вылез из мешка и приоткрыл боковое стекло. Вместе с морозным воздухом внутрь не впорхнуло ни одной снежинки - снег перестал идти, хотя ветер еще не утих. Русов залез в мешок и прижался к Джанет. Ему хотелось снова оказаться в мире теплого снега и ароматных цветов, снова увидеть сказочно прекрасную Джанет в одеянии из золотых волос.

Он заснул, но больше в тот мир не попал.

Окончательно проснулся от яркого света. Солнце сияло над снежными полями, но здесь было холоднее, чем в том сне - пока Русов влезал в промерзшие брюки и ботинки, зубы застучали от холода. Двигатель завести не решился, машину завалило чуть не по самую крышу. Отыскал складную лопату - хорошо, что догадался держать в салоне! - опустил стекло и принялся отгребать снег от дверцы. Снег и здесь был пушистый - легко поддавался, и так же легко ссыпался обратно. Не скоро Русов смог выйти.

Теперь он стал расчищать капот и передние колеса. Снежная пыль веяла в лицо, попадая за воротник, то и дело приходилось засовывать руки под мышки, чтобы согреть. Еще больше времени ушло, чтобы докопаться до выхлопной трубы. Скоро Русов забыл о холоде и даже вспотел.