Настоящее напряженное - Дэйв Дункан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Жнецы делают, – мрачно сказал Д’вард. – Зэц делает.
– Наверное, ты прав. Ну и какое отношение эта чума имеет к… ох, боже мой!
– Надеюсь, не твой боже. Но ты понял. Карзон… или Зэц, не вижу особой разницы… В общем, один из них дал откровение, объяснив жрецам, как отвратить божественный гнев и прекратить эпидемию.
– Поднести ему голову Освободителя? – спросил Дош.
Исиан смертельно побледнела.
Рот Д’варда скривился в невеселой усмешке.
– Он этого не говорил. У богов есть собственная гордость. Всем известно, что предсказывает «Филобийский Завет» насчет Освободителя и Смерти, хотя большинство людей полагают, что Освободитель до сих пор – годовалое дитя где-то в Суссленде. Назвать Освободителя для Зэца означало бы признаться в собственной слабости. Он мог бы потребовать Д’варда, но даже так это привлекло бы внимание к пророчествам. Он не может называть имен. Он знает, что это я повинен в падении Лемода. Он знает, что меня должны были провозгласить вождем – это было неизбежно, хотя вам и не понять, почему. Поэтому его откровение потребовало только вождя нагианцев, не называя его по имени.
– Вот, значит, почему таргианцы перестали нас убивать?
– Именно поэтому. Они не хотели убить меня по ошибке. Вождя нагианцев необходимо доставить в храм и принести в жертву там. Смерть в бою не считается. Эфоры жаждали отпустить всю джоалийскую армию на все четыре стороны, даже накормить ее и проводить до дома, сделать для них все, что те пожелают. Они потребовали за это только одно.
Дош потер свою непривычно гладкую щеку – ни щетины, ни шрамов.
– Значит, Злабориб сдался?
Д’вард жалко кивнул:
– Сейчас он на пути в Тарг. Мы приплывем туда одновременно с ним.
– Он погибнет по ошибке?
– Нет. Ну, скорее по ошибке таргианцев, но принц достаточно умен, чтобы понять, что к чему. Он наверняка знает – он не тот, кто им нужен, но его пленители-то этого не знают. Он командовал войском, и у него на ребрах отметины доблести – для них этого достаточно. Зэц, может, и увидит ошибку, если посмотрит сам, но бог вряд ли пойдет на попятную. Слишком поздно. Поэтому Злабориб погибнет, и мор прекратится, а его люди уже на пути домой, захватив с собой столько заложников, сколько нужно, чтобы беспрепятственно завершить поход.
Д’вард облизнул губы.
– С точки зрения Злабориба, возможно, это и неплохая сделка. Он умрет, но он и так скорее всего бы умер. Зато все его войско благополучно вернется домой. Ни один настоящий вождь не отказался бы от такого предложения. Я не сомневаюсь – он даже не спорил.
– Похоже, ты не очень-то удовлетворен этой договоренностью?
– Прилис вытащил меня из западни и посадил вместо меня Злабориба. – Д’вард злобно оскалился.
– Тебе нравится быть наживкой?
Д’вард не удостоил его ответом. Некоторое время все молчали. Дош машинально отметил про себя, что лодку начало качать и что река повернула на запад. Вот-вот должен показаться город. Он не смотрел по сторонам – он был слишком занят, пытаясь понять, что так расстроило Д’варда.
Так ничего и не придумав, он сдался и прямо спросил его об этом.
Освободитель бросил на него странный взгляд.
– Неужели ты не понимаешь?
– Он собирается идти в храм, – с горечью сказала Исиан, – чтобы сдаться и сказать им, что они взяли в плен не того.
– Но это же полное безумие! Д’вард?.. Правда?
– Правда? – спросила она.
– Я обязан сделать это, Л’ска. – Он смотрел на Доша, не на нее, и в его лазурных глазах застыло странное выражение, словно он ждал одобрения… или даже ободрения. – Должна же быть мужская честь, верно, воин?
– Нет! – ответил Дош. – Нет! Нет! Вздор все это! То, что ты хочешь сделать, не получится, а если даже и получится, я все равно буду считать, что ты спятил.
45
– Мне кажется, ты спятил! – Алиса уже сердилась. – Тебе надо бояться вовсе не немецких пуль. Все те сотни ребят из Фэллоу, которых ты знал, теперь там, в основном младшими офицерами. И ведь достаточно будет только одного: «Черт возьми! Этот парень похож на того, что играл в крикет, как его, Экзетера! Ба! Разве это не он укокошил старину Волынку Боджли?» И потом, мой милый, ты окажешься в…
– Ты преувеличиваешь, – перебил ее Эдвард.
Они сидели в «Старой английской чайной» в Викарсдауне. Он сказал, что деревушка запомнилась ему не такой большой, на что Алиса ответила, что даже так она вся уместилась бы на Пиккадилли-Серкус, хотя это было вовсе не так. Зато чайная размещалась в настоящем доме елизаветинской эпохи, хотя тот строился, возможно, совсем для другого – настоящие современники Елизаветы пили вовсе не чай, а пиво. Чайная была маленькой, тесной, полутемной и – очень кстати – прохладной. Они пили чай. Они ели домашние лепешки с земляничным вареньем и сливками, густыми, как масло. Минута была слишком драгоценная, чтобы портить ее пререканиями.
Глаза Эдварда оставались холодными, как море зимой.
– И потом эти сотни ребят уже не все там. Половина из них мертва. И ты продолжаешь обращаться со мной, как с малолетним братом, хотя я вырос.
Она подняла чашку.
– Все равно. Ты всегда был для меня младшим братом и всегда им будешь. Даже когда мы станем дряхлыми седобородыми стариками, ты все равно останешься моим младшим братом. – Она отпила глоток, не сводя с него глаз: примет ли он оливковую ветвь?
– Я как-то плохо представляю тебя с седой бородой, – рассудительно сказал он. – Обещай, что будешь ее красить.
Она отставила чашку и взяла его за руку.
– Обещаю, что не буду думать о тебе как о младшем брате, если ты расскажешь мне про Исиан.
– А что про нее рассказывать? Я не воспользовался своим положением. Надеюсь, это тебя не удивит.
– Ни капельки. – Хотя она знала, что это удивило бы подавляющее большинство людей. – Ты ее любил?
Он отнял руку и принялся накладывать сливки на лепешку – так землекоп грузит свою тачку.
– Я рассказал тебе все. Она очень решительная юная женщина – ты же знаешь, я всегда питал слабость к таким. Ей было шестнадцать лет, и я был пришельцем. Куда ей было устоять! Это не я, это все моя проклятая харизма.
– Ты не ответил на мой вопрос.
– Нет, я ее не любил.
– Что с ней стало потом? Когда ты видел ее последний раз?
– Примерно год назад. Миссис Мургатройд взяла ее к себе в кухарки, в Олимпе. Она хорошая кухарка, хотя, конечно, знает только лемодийские рецепты.
Романтическая история, которую она себе вообразила, треснула и разлетелась на мелкие кусочки.
– Но необразованная? Просто местная девица? Не пара тебе?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});