Введение в христианское богословие - Алистер МакГрат

1. Крест не имеет какой‑либо трансцендентной ценности или значения; его значение непосредственно связано с его воздействием на человечество. Таким образом, он представляет собой жертву лишь в том плане, что Христос отдал свою жизнь.

2. На кресте умер человек, и эта смерть воздействует на людей. Это воздействие принимает форму вдохновения или поощрения строить свою жизнь по нравственному примеру, данному Христом.

3. Наиболее важным аспектом креста является то, что он показывает любовь Бога к нам.

В XIX в. этот подход пользовался огромным влиянием в рационалистических кругах Европы. Таинственность и иррационализм креста были нейтрализованы; остался лишь мощный призыв к нравственному совершенствованию человечества, построенному по образу жизни и позициям Иисуса Христа. Образ мученика, а не спасителя хорошо отражает отношение, принятое к Иисусу в этих кругах.

Наиболее мощный вызов этому рационалистскому подходу к кресту бросил Ф. Д. Э. Шлейермахер, который настаивал на религиозной — в отличие от чисто нравственной — ценности смерти Христа. Христос не умер, чтобы создать или утвердить нравственную систему; Он пришел, чтобы утвердить в человеке главенство сознания Божьего. Шлейермахер утверждал, что искупление состоит в поощрении и поднятии естественного человеческого богосознания через "вхождение живого влияния Христа" Он приписывает Христу "абсолютно сильное богосознание". Оно обладает ассимилирующей силой такой интенсивности, что способно привести к искуплению человечества.

Ф. Д. Э. Шлейермахер, имеет в виду некую модель харизматического лидера, который способен передать людям свое мировоззрение с такой ясностью и силой, что слушатели не только его понимают, но оно захватывает их таким образом, что ведет к их преобразованию. Однако, она остается его идеей; он вводит в эту идею других, не жертвуя при этом своей уникальностью, так что она остается его видением: "Предположим теперь, что кто‑то впервые объединяет естественно связанную группу в гражданское сообщество (в легендах содержится множество подобных рассказов); происходит то, что идея о государстве впервые приходит к нему в сознание, и захватывает его личность и естественно водворяется в ней. Затем он вводит в живое общение с этой идеей остальных. Он достигает этого посредством четкого доведения до их сознания неудовлетворительности их нынешнего состояния. Власть остается у основателя, который сформировал в них идею, являющуюся глубочайшим принципом его собственной жизни, и кто привел их к общению с этой жизнью".

Однако, это не экземпляризм в строгом смысле этого слова. При исследовании этого вопроса Шлейермахер использует два сложных немецких термина — Urbildlichkeit и Vorbildlichkeit, которые трудно поддаются переводу.

1. Urbildlichkeit можно перевести как "качество идеальности". С точки зрения Шлейермахера, Иисус Назарейский является идеалом человеческого богосознания, пределом человеческого почитания (Frommigkeif). Само по себе, это понятие представляется близко подходящим к рационалистскому понятию о нравственном примере. Шлейермахеру удается избежать этой близости двумя способами. Во — первых, он подчеркивает, что Иисус Назарейский является не просто нравственным примером, человеком, открывающим вечные нравственные истины. Он является единственным идеальным примером совершенно человеческого богосознания — религиозной, а не чисто нравственной или рациональной идеей. Во — вторых, как было отмечено выше, Христос обладает способностью сообщать это богосознание другим — качество, которое Шлейермахер обозначает термином Vorbildlichkeit.

2. Vorbildlichkeit можно перевести как "качество способности пробудить свой идеал в других". Иисус Назарейский является не просто подтверждением идеала; Он обладает способностью пробуждать это качество в других.

Исходя из этого взгляда Шлейермахер критикует существующие способы восприятия личности Христа. С точки зрения представителей Просвещения, Иисус Назарейский был лишь религиозным лидером человечества или, возможно, образцом религиозного или нравственного принципа. Как было отмечено выше, это не означает, что именно Иисус установил эти принципы или учения; их авторитет заключается в том, что они признаны созвучными рациональным идеям или ценностям. Авторитет Иисуса является, таким образом, производным или вторичным, в то время как авторитет разума является непосредственным и первичным. Шлейермахер называет это "эмпирическим" пониманием трудов Христа, которое "приписывает Христу искупительные действия, однако, эти действия считаются состоящими лишь в нашем совершенствовании, которое может иметь место лишь посредством учения и примера". Тем не менее, Шлейермахера часто представляли и продолжают представлять проповедующим взгляд на искупление, называемый "' Lebenserhohung" — некое нравственное возвышение жизни. Оказалось, что его характерные идеи могут получить чисто экземпляристское понимание, а не поставить его под сомнение.

Наиболее яркое утверждение экзепляристского подхода в Англии можно найти в Бемптонских лекциях за 1915 г. известного модерниста Гастингса Решдолла. В этих лекциях Г. Решдолл подверг сильным нападкам традиционные подходы к искуплению. Согласно его утверждению единственным пониманием креста, соответствующим нуждам современности, является то, которое связано с именем средневекового автора Пьера Абеляра: "Ранний символ веры Церкви гласит: "Нет среди людей другого имени, которым мы можем спастись" можно истолковать следующим образом: "Нет у людей другого идеала, с помощью которого мы можем спастись, кроме нравственного идеала, преподанного нам Христом Своим словом и Своей жизнью и смертью".

Хотя Абеляр не придерживался именно тех взглядов, которые ему приписывает Г. Решдолл, суть доводов Решдолла не зависит от этого. В век дарвинизма и критики Библии не оставалось больше места для понимания смерти Христа, основанного на объективном понятии о грехе и божественном наказании. Среди других поздних английских авторов, принявших аналогичные подходы были Г. В. Г. Лемп и Джон Хик. В своем очерке "Искупление: закон и любовь", опубликованном в либеральном католическом сборнике "Места" Лемп предпринял яростную атаку на законнические подходы к своему предмету, а затем изложил экземпляристский подход, основанный на "парадоксе и чуде любви".

Особый интерес представляет позиция Джона Хика, поскольку она связана с тем, какое место трудам Христа отводят различные участники межрелигиозного диалога. То, какие вопросы считают возможным обсуждать представители разных конфессий, имеет важные богословские следствия. Традиционные христианские взгляды не очень хорошо согласуются с уравнительным, обесценивающим подходом сторонников плюрализма (см. раздел "Плюралистический подход" в гл.15). Предположение о том, что все религии говорят в общих чертах об одном и том же, не согласуется с некоторыми характерно христианскими идеями, в первую очередь, с доктринами о воплощении, об искуплении и о Троице. Сторонники плюрализма считают, что предположение о том, что смерть Христа открывает нечто уникальное, умаляет нехристианские религии.

Можно отметить целый ряд христологических и богословских уклонов, возникших под давлением этих утверждений, тенденций. Доктрины, такие как доктрина о воплощении, которые подразумевают высокую степень отождествления между Иисусом Христом и Богом, отбрасываются в пользу различных христологий степени, которые более соответствуют редуцированным взглядам либерализма. Как мы увидим, это имеет ряд важных следствий для сотериологии. Проводится четкое разграничение между исторической личностью Иисуса Христа и принципами, которые Он представляет. Пол Ниттер является лишь одним из целой плеяды плюралистов, которые стремятся вбить клин между "явлением Иисуса" (присущим только христианству) и "принципом Христа" (который просматривается во всех религиях и выражен по — разному, хотя и равноценно). При таком плюралистическом подходе, крест Христов понимается как один из способов выражения того, что доступно и по — другому и возможно во всех религиях. Так, Дж. Хик утверждает, что явление Христа — это лишь "одна из точек, в которой Бог творил и продолжает творить в человеческой жизни"; Его характерность заключается лишь в том, что Он представлял собой "видимый рассказ", а не "дополнительную истину".

Основная трудность, связанная с чисто экземпляристскими подходами к кресту, касается понимания ими человеческого греха. Представители эпохи Просвещения были склонны считать идею о "грехе" пережитком периода суеверий, которые современный век отвергал. Если понятие "грех" и имеет какое‑то реальное значение, то этим значением является "невежество относительно истинной природы вещей". Смерть Христа, таким образом, рассматривалась как производное от этого понятия о грехе — передача информации о Боге запутанному или невежественному человечеству.