Поверженные правители - Роберт Холдсток

Я вернулся на совет, сел у двери, ощутив ласковое тепло горящего в центре огня. В воздухе пахло зимой, ее первыми резкими приметами. Морозный холод на щеках, потемневшие облака, надвигающиеся с севера.

Кимон стоял, горячо и властно обращаясь к собранию. Он вытянулся в высокого худого мужчину, серый плащ был заколот на поясе. В мерцании огня пот блестел на его груди. Правую руку после одного из набегов покрыли страшные шрамы, шрам виднелся и на щеке, рассекая густой ус. Урта, всем своим видом выражая нетерпение, сидел и слушал, как его сын возражает ему по какому-то пустячному вопросу.

Колку, правитель коритани, присутствовал на совете как гость. Он сидел, раскинув ноги, скрестив руки, свирепо нахмурившись. То, что он слышал, ему явно не нравилось, но он уважал закон совета.

В последнее время отношения между Кимоном, Колку и Уртой стали натянутыми. Из-за чего? Не могу сказать. Лошади, заложники, охота — всегда что-нибудь да найдется.

Урта поймал мой взгляд и насупился. Я чуть заметно покачал головой, поднял ладонь. Он кивнул, послав мне сумрачную горестную улыбку, и уставился в землю. Я снова вышел на вечерний морозец.

— Мерлин!

Одна из хранительниц источника поманила меня к себе. В руках у нее был маленький мешочек. Когда я подошел, она взволнованно подала его мне.

— Ниив оставила. Не знаю, нарочно или забыла.

— Я отнесу ей. Доброй ночи.

Я не сразу, но вспомнил, что это такое: мешочек, который сжимала Ниив, когда, злобно бранясь, карабкалась на борт Арго перед отплытием к Криту. В нем лежало нечто, тщательно ею хранимое. Всегда, кроме одного случая, когда она убежала за толпой, носившейся по городу Тайрона.

Когда женщина скрылась за деревьями, вернувшись к роще у источника, я открыл мешочек и вынул то, что в нем лежало. Я был уверен, что Ниив хотела показать мне. Так, во всяком случае, я оправдывал свое нескромное любопытство.

Это был обломок сланцевой пластины, а не металла, как я думал раньше, на котором она нацарапала несколько слов на родном языке. Мне стало зябко, когда я понял, что она выцарапывала эти значки, выражавшие ее мысли, в огромной спешке. Она ждала от того путешествия самого худшего, и вот что тогда и теперь она обещала мне:

Я отдала часть жизни, чтобы найти тебя потом. Я с нетерпением жду этого будущего. Пожалуйста, постарайся узнать меня, когда наши пути снова скрестятся. Все это ради любви, которую я испытывала к тебе с того времени, как мы катались на коньках в моей стране, в тени смерти моего отца, мой Мерлин. Твоя Ниив.

Войдя в дом, я тихо положил мешочек в угол, стараясь не потревожить ее. Но когда я на цыпочках подошел к постели, Ниив еще не спала, лежала на боку, спиной ко мне. Она перевернулась, взглянула круглыми счастливыми глазами, блестевшими жизнью и любовью, тепло улыбнулась:

— Расскажи мне что-нибудь.

— Все, что угодно, — заверил я ее, прикрывая меховым одеялом наши озябшие тела.

— Ты меня правда полюбил?

Выбор слов поразил и огорчил меня. Я не сразу сумел ответить. Потом поцеловал ее в кончик носа, прижал к себе, почувствовав, как она жмется ко мне всем телом, сливается со мной. Я коснулся губами ее губ, ответил на ее пристальный взгляд:

— Я действительно тебя люблю. Ты это знаешь.

Она легонько, дразня, поцеловала меня в губы.

— Я спросила: ты правда любил меня?

И опять я не сразу нашел слова. Заговорил тихо:

— Поначалу ты злила меня. Иногда даже пугала. Ты это знаешь. Мы уже говорили об этом. Но все давно уже изменилось. Это ты тоже должна знать. Я очень люблю тебя.

Она вздохнула, еще раз улыбнулась мне, а затем отвернулась и положила голову на подушку.

— Верю, что любишь. Верю, что любил. Ты любил меня. Значит, еще не конец. Мы еще найдем друг друга. Я так рада.

Она свернулась рядом со мной, греясь моим теплом.

— Ты ведь меня не оставишь, правда? Только не этой ночью.

Я закрыл глаза, прислушиваясь к ее тихому дыханию.

— Нет, Ниив. Я тебя не оставлю.

Она всхлипнула, вздохнула и замерла.

— Держи меня крепче, Мерлин. Теперь мне надо уснуть. Мне нужно, чтоб ты обнимал меня. Мне нужна отвага, чтобы встретить сон.

— Что еще за сон?

— Лебединую Грезу. Мне надо увидеть сон о лебедях. Они такие красивые. Я их люблю. И отец любил.

Я держал ее очень крепко. Я тихонько говорил с ней. И очень скоро она уснула. Мои руки не уставали обнимать ее.

Пришел рассвет, а с ним — Урта. Он откинул оленью шкуру, закрывавшую дверь, и резкий зимний свет залил наш маленький дом. Урта казался темной тенью в яркой раме. Он, порывистый и бесцеремонный, вдруг смутился при виде нас. Он долго молчал, потом спросил:

— Я тебя потревожил?

— Нет. Ты нас не потревожил.

Он посмотрел на Ниив, потом на меня:

— Я вижу по высохшим слезам, что ночь была не самая легкая.

— Очень долгая ночь.

— Мне подождать снаружи?

— Нет. Пожалуйста, нет. Останься здесь. Я готов встретить день.

Я осторожно высвободил руки и поцеловал Ниив в холодный лоб. И снова вспомнил нацарапанное ею обещание.

Я отдала часть жизни, чтобы найти тебя потом.

Да, думал я. И ты будешь молода, а я буду стариком, и ты снова наполнишь мою жизнь борьбой.

Но эта мысль согревала и радовала, несмотря на молчаливый миг потери.

Ее седые волосы раскинулись по подушке из гусиного пуха. Ее запавшие щеки казались теперь моложе, все морщины забот и возраста разгладились на лице старой женщины.

— Говорил я тебе не разбрасываться своими чарами, — шепнул я. — Но я рад, что ты не хочешь меня потерять.

Урта вздохнул в дверях:

— Похоже, я теперь и тебя потеряю. Пойдешь своей Тропой, по которой уже скучаешь.

Я выбрался из постели и натянул зимнюю одежду.

— У меня нет выбора. Пора идти своим путем.

Жестокие слова сказал я человеку, который стал настоящим другом.

Урта кивнул, принимая неизбежное.

— Я знаю, — тихо сказал он. — Всегда знал. Всегда приходит день… Кстати, кое-кто вернулся. Наш друг Арго. Причалил здесь, совсем рядом. Ты удивлен?

Что я мог сказать? Его слова нагнали на меня уныние, но лишь на минуту. Я двигался дальше, и при мысли об этом меня охватил радостный трепет. Я был вполне готов к переменам.

— Нет, я не удивлен. Знал, что он вернется. Я уже несколько дней чувствовал его присутствие. И я уйду с ним.

— Куда?

— На север, конечно. Оттуда я вернусь на Тропу там, где отставил ее, чтобы встретить Ниив, и Ясона, и тебя: три встречи, что дали мне несколько лет радостных перемен.

Урта улыбнулся воспоминаниям.