Ликвидатор. Книга вторая. Пройти через невозможное. Исповедь легендарного киллера - Алексей Шерстобитов

Может быть, всё испортило моё стремление во что бы то ни стало обеспечить достойное, на мой взгляд, их существование? Желаемого я добивался, но какой ценой? Разваливая наши отношения, лишая нас, тех бесценных часов, сегодня уже не восстановимых, ради которых люди и сходятся, и заключают браки.

Мы все вынуждены платить за исполнение желаний, конечно, больше страданий перепадает, как нам кажется, менее занятым, и тем, от кого зависит меньшее.

Не могу сказать, когда и где я перешагнул ту черту. Явно одно — сделав выбор в сторону чаши весов, на которой была безопасность личная и семьи, правда, сам доведя ситуацию до этой опасности, я поставил наши отношения в область виртуального. Стало важным просто их наличие и место в сердце, но одновременно увеличивалось расстояние между нами.

Может, потому что стало очевидно — чем дальше я, тем безопасней для меня и для них. После того, как эта пресловутая безопасность, при всём моём желании, так и не смогла соединиться с благополучием, моё существование вылилось в одиночество, образовав пустоту и неудовлетворённость. Ведь когда понимаешь, при достижении долгожданной цели, что событие это, увы, уже несвоевременно и имеет не ту необходимость и ценность, что прежде, появляются неожиданные неутолённость и самоуничижение в собственных глазах.

Стоит задуматься, и понимаешь, что на сегодняшний день всё, что ты делал — не совсем, а может, и совсем не то направление, которое приведёт к тому, что желают оба супруга и, конечно, чадо. Но уже погружённый в зависимости и обязанности, окружённый опасностями, понимаешь, что другого пути нет.

Образовавшиеся пустоты требовали заполнения, принятые и самостоятельно определённые правила ставили табу на совместном проживании, мало того, всеми усилиями я пытался показать окружению Григория и ему самому неважность для меня, и уже оторванность от моей семьи, чтобы уменьшить возможность шантажа. Но это мало зависело от нас, больше от причинно-следственных связей, часто принимаемых нами как случайности. А потом Гусятинский хорошо изучил мои принципы и умело пользовался ими, наверняка в глубине души радуясь такой старомодности.

Отношения наши с Ольгой долгое время находились в состояний взболтанной взвеси, при котором нет ни осадка, ни прозрачности, ни стабильности, но вот-вот может либо что-то произойти, либо, наконец-то проясниться и стать как прежде.

Несмотря на жёсткую самодисциплину, к которой я вынужден был прибегнуть после года «зависания» и проживания в банях и непонятных квартирах, из-за неприятностей с розыском, оставшиеся на все последующие годы как зависшая над оголенной шеей гильотина, вплоть до задержания, и конечно перегруженностью с «работой», отношения с женщинами удавались «редко, но метко», пока я не познакомился с юной дамой в офисе своего друга. Правда, пока наши отношения перешли в серьёзную фазу и поставили перед выбором, прошло ещё несколько лет.

Я не могу сказать, что был не удовлетворен нашими редкими встречами с супругой — напротив, они скорее были сдерживающим фактором, где-то между страхом за них с сыном и надеждой на нас, когда-нибудь воссоединившихся, но они не могли заполнить душевных пустот, куда постоянно проваливалась моя сущность в каких-то поисках, создавая дисбаланс. А потому попадая в ситуацию, где в поле зрение появлялась привлекательная женщина, я не всегда мог устоять и падал в омут.

Разумеется подобное бывало, когда периодичность наших с Ольгой встречь стала до ненормальности редкой, и была такой уже не первый год.

Эта мерцающая между строками уголовного дела личная жизнь, обвившаяся генетической спиралью вокруг нескольких судеб других людей, обвиняюще говорила о разрушении двух семей. Конечно, многие нюансы, доходящие до утопичности в отношениях и принятых решениях, где выбор был не всегда в моих руках, но всегда с переступанием через свою гордость — прощал я так же, как и прощали меня. Но разве может длиться вечно ненормальность такого положения?!

Наступило время, и я пропал… пропал для всех. Ольге передавали деньги якобы от «профсоюза», как бы полегче сказать — мотивируя потерей кормильца. По настойчивому совету, она подала в суд на признание меня пропавшим без вести, и на этом основании — на развод. Иронией судьбы мне предстояло пройти через это еще и второй раз, но это уже во времена моей несвободы и как бы это не звучало странно - не под своим именем…

То был период, когда я прибегнул к одной японской мудрости и просто ждал, пока проходящее время либо решит за меня, либо сподвигнет кого-то к решению правильному и позволяющему пройти все подводные камни, выставленные моим же образом жизни.

Я ждал, хотя должен был покинуть всех и просто не заводить новых связей. Но я испытывал бесконечно сильные чувства и был не в состоянии специально делать больно, в результате причиняя безумные мучения всем, и себе в первую очередь.

Уже гораздо позже, когда всё разрешилось, прежде чем появиться перед Ольгой после нескольких лет отсутствия, я вынужден был убедиться в безопасности этого для нас всех, потому пришлось входить в курс дела привычными для меня методами — прослушиванием и наблюдением.

Оказалось, что идёт полным ходом подготовка к свадьбе. Я воспринял это как должное, ведь и сам был не один. Самым подходящим местом для моего «воскрешения» и разговора я определил место выступления ее будущего мужа в ЦДХ — толпа народу, пришедшего не только на представление, но и просто посещающего выставочные залы.

После того, как прошёл испуг неожиданности и она успокоилась, в её взгляде появились отголоски сожаления, но какие-то новые. Я вообще давно её не видел и понял: мы уже не так близки, что естественно, но что всегда требует доказательств. Конечно, мы были заняты уже не друг другом, а всё, что нас объединяло, — прошлое и сын. А потому мы договорились, что наши дальнейшие отношения станут просто отношениями между двумя родителями.

Но если я поступал так из-за возникших чувств к другой женщине, которые не смог перебороть, то Ольга образовала новую семью, изначально отталкиваясь от необходимости, хотя — кто знает… Оставив всё, что у нас было, я окунулся в надежду и новые переживания, захватившие меня полностью. Но слишком многое мешало и слишком многое было против, оставалось бороться и, прежде всего, — с собой.

Что ещё бросилось в глаза из прочитанных допросов, так это отношение до ареста к кому-либо из нас других людей — разных профессий, занимаемых должностей, возрастов — от друзей до когда-то бывших начальников и вообще знакомых.

Позволю себе заметить, что подобный нонсенс — не исключение и не редкость. Даже зная род занятий (не до конца, конечно) и понимая, что человек архикриминален, уважение, признательность и желание общаться, имея его в своём кругу, — норма.