Тортоделка. Истинный шедевр - Евгения Грозд

— Как знать, — пожала плечами и вышла из реанимационного бокса.

45. Шоколадная непристойность

ГЕРА

Я был счастлив, что Вика вернется в наш дом. Попросил Вадима нанять другое ЧОП и приставить к нам ещё своих людей. Приятель хоть и поворчал по поводу последнего, но купился на предложенный размер гонорара.

Однако, вслед за счастьем прилагалась большущая ложка дёгтя. Моя выписка состоится лишь через десяти дней, а Вику выписали уже на четвёртый. Супруга вдруг пожелала, чтобы с ней эти дни без меня пожил Миша. Точней этот засранец сам предложил ей свои услуги. Охренеть, не встать! Она что нарочно?!

— Он — мой друг, и, между прочим, спас тебе жизнь, — безынициативно буркнула жена, не видя, похоже, в данном решении ничего предосудительного. — Вдобавок, тебя больше не должно касаться кто мои гости.

— Действительно, — буркнул хмуро. — Давай, я своих подружек сюда притащу… Лику ту же. Поухаживают за мной.

Вот он испепеляющий взор.

— В этом и разница между нами, Герман. Мне можно доверять, а тебе — нет.

— Тебе-то я как раз доверяю, а ему — нет, — бросил сердито, но после выдохнул, усмиряя пыл. Умоляюще посмотрел на неё. — Вик, ну пожалуйста. Позови Таню с Тохой… Они не откажут.

— Это не твоя забота, — подытожила девушка и вышла из палаты.

Обречённо ударил головой подушку. Лишь через сутки хитростью узнал, что Михаил не живет сейчас в моём доме, хоть горделиво поддерживает байку моей упрямой супруги.

— И в какой комнате ты освоился? — буравил докторскую фигуру рентгеновским излучением.

— Гостевая на первом этаже, — мужчина мазнул таким же хмурым взглядом, пялясь в мою карту.

— Самая паршивая комната в доме, — скривился разочарованно, всем своим видом демонстрируя, как тому не повезло. — Розовые стены и забор вместо улицы за окном.

— Я люблю розовый, — Миша и не повёл бровью. — А в окно нет интереса пялиться — моё время только для Вики.

В ответ я фальшиво улыбнулся, едва не травмировав щёки. Вот медицинский хрен! В доме вообще нет комнат с розовыми обоями. Обман?!

Только у мамы смог вымолить ответ.

— Нет, он не живет у нас. В гости, да, заходит. Выпьют чаю, посидят в гостиной, и он уходит, — растеряно повела плечами родительница.

— Слава Богу!

Лицо матери осветила озорная улыбка:

— Кажется, кое-кто желает вызвать твою ревность.

— В этом я никогда ржавым не был. Вика, скорей, хочет позлить и помучить, — ворчливо пробубнил, пялясь в окно.

— Мы же женщины. Вика обижена, уязвлена и хочет отыграться. Поверь мне, гораздо хуже, когда вообще нет ничего. Принимай, терпи и мирись.

В её словах была доля правды. Неделю назад супругу ничего не волновало, касательно меня, но теперь что-то изменилось. Соберись, Герыч, нулевая планка сдвинулась. На миллиметр, но всё же.

Наступил день выписки и за мной приехал только Тоха.

— Вика на работе?

— Да. У них там снова какой-то супер-заказ. После ограбления, девочки хватаются за любого клиента, чтобы выплыть.

— Молодцы, — протянул похвально. — Что насчёт Виктора?

— Пока тихо. Но я тут копнул и прогнозы неутешительные, — Антон перестроился в левый ряд. — По словам матери твоей супруги, Виктора зарезал сокамерник. Только подтверждения в виде элементарного свидетельства о смерти ей никто не давал. Было просто письмо. Скорей всего, чтобы усыпить бдительность Антонины Георгиевны. Другой источник предоставил документ о том, что Виктор добросовестно отсидел в колонии свои положенные двадцать пять лет. До момента появления в жизни Вики, нигде не был замечен, сидел тихо. Тюремный врач выдал мне справку, что у нашего бандюгана подагра и язва желудка. Его мучают сильные боли и, видимо, наш папуля стал прибегать к помощи дури, на которую, естественно, нужны деньги. Поэтому ты и Вика для него — золотая жила. И это не всё. Если Виктора поймают и ему попадётся мозговитый адвокат, то при вынесении приговора учтут: годы колонии, незаконную дочь и, признав Виктора недееспособным наркоманом, упакуют в дом престарелых с психиатрическим уклоном. А вот Вика по закону будет обязана выделять средства на его обеспечение, то есть алименты.

— Ни хрена себе! — откровенно опешил я. — Мало того, что содержать, но ещё и в дом престарелых? Да он сбежит оттуда в первый же день. Виктор опасен. А как же моё ранение, ограбление и наличие боевого оружия?! Это не в счёт?!

— Конечно в счёт и госслужащие с этим попотеют, но ранение могло быть случайным, ограбление от неадекватности старческого ума и ломки, а пистолет… Пистолета, по сути, и нет. В уликах только пуля от него.

— Зашибись! — долбанул рукой по бардачку. — То есть его могут посадить только, если он кого-нибудь грохнет? Шикарно!

Дома меня встречали мама и сестра. Одну рад видеть, вторую не очень. Элина хоть и нашла в себе совесть сказать правду о Лике, но сделала это чересчур поздно.

Узнал, где заселилась Вика — как раз в комнате для гостей, которая находилась на первом этаже и больше походила не на комнату, а кабинет. Заглянув туда, именно это и увидел: односпальная кровать, письменный стол, стеллажи заполненные энциклопедиями и поваренными книгами, цветы на подоконнике и множество милых статуэток и рамок с фотографиями. Взял в руки самую дальнюю, на которой только лицо супруги. Тоскливо прошёлся пальцами по знакомым чертам. Вакуум невышедшего из лёгких воздуха упёрся в основание глотки. Отмёл траур по потерянному счастью, но не сдержался от кражи фоторамки, сунул за пазуху — надеюсь не заметит так скоро.

На подушке обнаружил детский костюмчик. Замер, не решаясь подойти. Первая одежда моего ребёнка. Руки свело от желания взять эти крошечные вещи в ладонь. Под рёбрами сдавило от мысли, что сам снова лишил себя счастья. На глаза навернулись слёзы. Нет! Я всё исправлю, буду пытаться всё вернуть до последнего. Вобрал в лёгкие воздух, приказывая растрёпанной душе собраться, и, смахнув чёртову воду с глаз, стремительно вышел из комнаты.

В холле гостиной попалась сестра, которая сидела на диване, уставившись в одну точку. С ней давно что-то не так и виной всему не только смерть папы. Всегда знал её как самого скрытного и депрессивного члена семьи, а в данный момент, складывая воедино всё произошедшее, отчего-то понял, что главный источник её печали и задумчивости кто-то другой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Нет, меня это не касается. Ты всё равно предала, была в сговоре с той рыжей дрянью, помогала ей рушить мою семью и даже не дрогнула, когда Лика изобразила выкидыш.

Прошёл мимо, но наверху лестницы вдруг что-то дёрнулось. Может для того, чтобы получить прощение Вики,