Красный тайфун (СИ) - Влад Савин

А выглядит публика — уже сильно отличаясь от того, что тринадцать лет назад, когда частой одеждой была военная форма (пусть уже без погон), а обувью, кирзовые сапоги. Но и «стиляжного» не заметно — в этом мире стиляги успеха не имели, мелькнув где‑то, с репутацией придурков. На мой взгляд, правильно — вот не понимаю я на мужиках сплошь попугайских расцветок, это девушкам к лицу, внимание привлекать. Но что в глаза бросается, в отличие от того, уже бесконечно далекого «параллельного мира» — помните песню Розенбаума, «шуршат плащи болония, доставки загранплавания»? Куртки и плащи из дружеской Италии тут уже лет десять известны, и давно народ заметил, что и душно в них, и не греют совсем — но женщины, особенно молодые и красивые, оценили яркие цвета, и свободный покрой (особенно после фильмов, где героини в плащах фасона «аня лазарева»), и с охотой набрасывают такие накидки поверх платьев, обычно нараспашку и с боков не застегивая, чтоб продувалось и развевалось — когда ветрено, девушки на бабочек становятся похожи, разноцветные крылья трепещут за спиной… вспоминаю уже такой далекий летний день, Ленинские горы над Москвой — рекой, гроза, и как у Ани Лазаревой плащ унесло, я после по кустам искал! А после бежали мы на автобус, Аня в обнимку со своим Адмиралом, Юрка с итальяночкой — и только я один как перст…

Ну вот, афиша кинотеатра — знакомый портрет. Лючия Смоленцева — а ведь на вид, и сорока ей не дашь! Первый раз в большой роли снялась в пятьдесят первом… вот интересно, насколько режиссерам было приятно работать с той, кто должна была оценивать их продукт с идеологической точки зрения, а при необходимости подключала «тяжелую артиллерию» в лице своей подруги из ЦК? Хотя фильмы, надо отметить, выходили вполне на уровне — даже боевики, что исторические, про русбой — мордобой с татаро — монголами, шведами, поляками, французами и еще черт знает с кем, что про романтику революции и Гражданской, что про Отечественную. В пятьдесят четвертом она снялась в «Накануне», классика по Тургеневу… хотя и там сначала «товарищ Люся» желала подраться и пострелять, хотели сделать из фильма сериал, как там героиня в Болгарии уже одна, без Инсарова, турок бьет и погибает геройски, но что‑то не сложилось. А затем она плотно с Ефремовым завязалась — экранизации «Лезвия бритвы», «На краю Ойкумены», «Чаша отравы», и конечно, «Андромеда»! На афише новое что‑то — «Таис Афинская»? Интересно — на прежних фильмах, всем известно было, что Смоленцева даже целоваться перед камерой соглашается с крайней неохотой, а на более откровенные сцены приходилось дублершу приглашать, снимая со спины — мораль католическая, что только с мужем можно, и никак иначе!

Еще одно отличие советских фильмов (которых я, в прокате, и за границей видел довольно) от иной истории — про революцию и гражданскую, иногда четко наблюдается мотив сглаживания «красно — белых» противоречий перед лицом общего (иностранного) врага, а то и просто бандитов. Чего в жизни не было, насколько историю помню! И прежних, бескомпромиссных картин хватает — но есть и такие, которые показывают беляков не врагами, а искренне заблуждающимися, и по — своему тоже желающих блага Отечеству. Хотя на Дальнем Востоке (лента, снятая явно по мотивам нашего «Поговорим, брат») Дальневосточная республика и была по сути «народным фронтом» а не большевистской диктатурой, а вот японцы там всерьез хотели к себе территорию до Байкала… так что может, и похоже на правду.

Сижу на трибуне Лужников, стадион забит до отказа. Ясное небо над головой, солнце светит, облака быстро бегут, и бьются на ветру разноцветные флаги — трибуны открытые, как и у нас было сначала, крышу над ними сделали лишь в девяносто седьмом. Еще четверть часа до начала, народ громко разговаривает, музыка гремит, что‑то бравурное, спортивные и военные марши. Ну скорей бы начинали!

Горит звезда, над городом Ширазом

Горит звезда, прощальная моя…

Мать моя женщина, это ж наша песня, из иных времен! Только у нас «над городом Кабулом» пели, а здесь на Шираз переделали, где бои были в сорок шестом, во время Иранского конфликта. Локального конфликта, не войны — чтоб силы и ресурсы Советской страны от восстановления разрушенного в войну прошедшую не оттягивать. Тогда у нас три дивизии там было, один мотострелковый корпус, они на себе весь конфликт и вытянули, по существу, ну еще воинство Барзани конечно — очень не хотелось курдам снова под британский сапог. И никто не расскажет о том, что творилось за линией фронта — которой и не было, считай, в тех песках. Родина о вас не вспомнит — потому что она о вас и не слышала! Зато турки с тех пор «советских шайтанов» шибко боялись, ведь в сорок третьем им с нами в бою повезло не встретиться — теперь такой урок получили, что в Израильской войне пятьдесят пятого года лишь словами и обещаниями арабской коалиции помогали, а сами и думать не смели на наших друзей напасть. Но вот никогда прежде я не слышал это здесь — про Кабул помню, наш кэп Большаков под гитару пел, еще в мире том!

А вокруг тем временем что‑то поменялось! Пустого пространства стало намного больше, и оба прежних соседа, слева и справа, тоже куда‑то делись, как по волшебству! Теперь справа от меня сидела женщина, очень красивая — ей было уже не двадцать, но выглядела просто великолепно, еще очень здорово и молодо, как «полковник Рагозина» из какого‑то полицейского сериала про экспертов, что видел я в жизни бесконечно далекой, перед самым провалом сюда (прим. — сериал «След», Первый Канал, 2007–2011, затем Пятый Канал — В. С.). А соседом слева оказался немолодой невысокий и неширокоплечий, но крайне опасный человек, «главный мастер — убивец Советского Союза».

Здраствуйте, Анна Лазарева. Привет, Юрий Смоленцев. И прощай, моя безопасность, хе — хе. С винтовкой, «калашом» или пистолетом я бы еще посмотрел, чья возьмет — но в рукопашном бою на ограниченном пространстве Брюс завяжет меня морским узлом за две с половиной секунды. И конечно же, тут еще их люди рядом есть.

— А ты гнида, Валечка. Или герр Филипп Швенгер, по липовому паспорту, как тебя сейчас называть? Или просто, «Скунс», профессиональный наемный убийца и специалист по деликатным делам, входящий в первую десятку таковых, по негласному мировому рейтингу?

Разговор начала Лазарева. Смоленцев только безучастно глядел чуть в сторону. Ну — это он так пусть новичков сопливых разводит. Я‑то знаю, что он сечет любое мое движение и готов ко всему. А вот Анечка явно переборщила.

— Э, нет, почтенная миссис Лазарева, гнида — не я. Гнида — та тварь, которую я без вашего августейшего разрешения завалил. И скажите мне спасибо — вам теперь с той гнидой дел не иметь. Не замажетесь.

— Валя — а вот Лазарева на меня не смотрела совершенно, противно говорить с дезертиром — на тот момент он был нам, СССР, нужен. Он, конечно, мразь еще та — но…

Интересно, какого черта меня «лечат»? Почему до сих пор не скрутили? А после разговаривали бы, в спокойной деловой обстановке, в комнате с решетками на окнах. Если им интересно, отчего я ушел тогда. И ведь хуже быть могло — знаю, что были случаи с «воронежцами», когда и стрелялись, и травились — когда война завершилась, настроение мобилизации схлынуло, и дошло до глубины души, а не внешне, что мир совсем иной, и назад хода нет?

Легче было «женатикам». Особенно тем, у кого дражайшие половины посвящены в Тайну. А мне, вот так сложилось, не повезло, не встретил я Единственную, свою — связи были, так, наутро забыть! Хотя имею доподлинные сведения, что наследный принц одного не последнего в мире нефтяного государства, на самом деле моя родная кровь, хехе! Но не придумали еще анализа по ДНК, так что никто ничего не докажет. Но я ушел вовсе не из‑за любви неразделенной — жизнь не сериал. А просто, наболело!

Вы думаете, для нас после Победы наступил мир? Что СССР формально не воюет, ни о чем еще не говорит — для того есть мы, те которых нет, призраки, бесплотные тени. Которые творят реальные и страшные для врагов дела — как в пятидесятом в западном Китае, это была когда‑то наша авиабаза, на пути по которому еще тридцатые мы для Чан Кай Ши самолеты перегоняли, теперь же американцы туда реактивные бомберы посадили, авиакрыло (полк по нашему) В-47 — и ведь не против китайцев, для того им Окинавы и Филиппин было достаточно, всю территорию накрыть, а вы карту возьмите и гляньте что в радиус попадает. И вспомните, что в пятидесятом было, ультиматум Макартура — примерно как в иной истории Карибский кризис шестьдесят второго. После историки напишут, что янки блефовали. Что они не имели намерения реально воевать, а как в шахматах, поставили фигуру на угрожающее поле, объявив нам шах — надеясь на политические уступки. Вот только мы слишком хорошо помнили 22 июня — и всерьез считали, что завтра атомные бомбы с этих самолетов упадут на Новосибирск, Свердловск, Красноярск — при том, что ПВО на том направлении у нас была слабее, чем на Западе и в Приморье. Бомбить первыми — начать Третью Мировую. Но кто‑то должен был американцам помешать — кто, если не мы?