Красная карма - Жан-Кристоф Гранже

С Николь мгновенно слетел весь дурман. Она рухнула на бортик бассейна. Счастье, которое она только что испытывала, исчезло, словно на сцене упал занавес.

– Осторожней! – предупредил Ричард. – Эти твари могут сожрать тебя целиком, вместе с костями!

Она не ответила: несомненно, убийца учился здесь, в кругу Ронды.

Ночь обрушилась внезапно, как пощечина, и тут же, моментально, воссияла луна. В Ронде действовало строгое правило: с этой минуты было запрещено выходить из бунгало. Наступал час змей и шакалов, которые ползли и лезли со всех сторон.

Ну и ладно, подумаешь…

Укрывшись в своем бунгало, Эрве порылся в карманах, ища бумажник. Дешевый бумажник из марокканской кожи, который он купил в лавке на улице Юшетт, куда пришел с друзьями, Триваром и Демортье (теперь ему казалось, что этих двоих никогда не существовало). Как ни странно, похоже, на его собственность никто не покусился.

Он проверил содержимое. Удостоверение личности. Студенческий билет. Билетики на метро. Бумажные деньги – французские! С портретом Вольтера! Другой мир, другая жизнь… Он чувствовал себя археологом, который находит черепки из далекого прошлого.

Поищи еще. Вырезка из газеты с рецензией на книгу, которую он собирался купить, читательский билет и – вот сюрприз! – их фото с Сесиль, сделанное в фотокабине в метро, на станции «Сен-Мишель».

Наконец, раскрыв удостоверение личности, он нашел подарок Шахина – желанный пакетик из промокательной бумаги.

Со дня своего приезда в Индию Эрве чувствовал, что неумолимо разваливается: терялась целостность мышления, быстрота реакции и восприятия – отмирали целые куски его личности. Закрытый от внешнего мира, немой, как игрок в шахматы, он тонул в глухом одиночестве… хотя, возможно, это был просто защитный механизм…

История с реинкарнацией не давала ему покоя, не говоря уже об убийствах, о выпотрошенном трупе Абхи… Он не мог с этим справиться. Слишком много всего, слишком много.

Однако он не утратил интеллектуальных способностей – его мозг по-прежнему работал гораздо быстрее и результативнее, чем у большинства. Конечно, история с родимым пятном и все остальное – повторяющиеся сны (теперь он был уверен, что женщина, появляющаяся в них, – это Жанна де Тексье в свой парижский период), судороги в ногах, какими страдала Мать, – короче, все это не давало ему покоя.

Дошло до того, что в глубине души он чувствовал чье-то смутное присутствие, чью-то тень – возможно, тень старой женщины. Это было жуткое ощущение одержимости, колдовских чар…

Но, поразмыслив, он пришел к другому заключению. Возможно, у него была связь с этим человеком, но эта связь не имела ничего общего с реинкарнацией.

Между его собственной жизнью и жизнью Жанны де Тексье была некая связь.

Связь совершенно реальная.

Вот почему его бабушка не выказала ни малейшего удивления, когда в их доме появились два бенгальца. Вот почему она не раздумывая доверила им любимого внука.

У Эрве созрел план. Мозг независимо от сознания сохраняет мельчайшие воспоминания. Они глубоко спрятаны, но существует несколько способов вытащить их на поверхность – например, с помощью гипноза.

Или наркотиков.

Он надеялся, закинувшись кислотой, совершить путешествие, но не в область мистики или сверхчувственного, а в собственную память.

Когда он был ребенком или даже младенцем, происходили драматические события, связанные с индийским миром. Под воздействием ЛСД затонувшие воспоминания всплывут на поверхность. В конце концов, американцы с Западного побережья (Тимоти Лири и другие) уверяли, будто ЛСД – это ключ, который может открыть двери в бессознательное.

И все же он колебался… Такой прыжок в пустоту… У него не было подобного опыта, зато на память приходила масса слухов: нельзя безнаказанно заниматься любовью с космосом.

В Париже некоторые студенты описывали ему свое состояние: зрительные галлюцинации, интенсивная деятельность мозга, необыкновенная ясность мысли (по крайней мере, им так казалось). Ему также рассказывали о «неудачном трипе» – когда пресловутое «путешествие» превращалось в приступ паники или в кошмары наяву.

Он осмотрел свой теперешний дом – круглое белоснежное бунгало. Стол, комод, соломенный тюфяк – вот и все. Чем не подходящее место для психоделического путешествия? Остальным он сказал, что идет спать. До самого утра его никто не побеспокоит – а «путешествие» может длиться от пяти до двенадцати часов.

В двери не было замка; Эрве схватил единственный стул и прижал его к дверной ручке. Он видел этот способ в кино, но не был уверен в его действенности.

Он даже запасся хлебом и водой, словно собирался пересечь пустыню.

За дело.

Он сел на кровать, зажмурился, осторожно поднес пакетик ко рту и проглотил его – на вкус он был как бумага или просфора.

Неудивительно – предполагалось, что он отправится прямо на небеса…

Эрве улегся, вспоминая советы Шахина. Вещество подействует через полчаса-час. Сначала в голове начнется сумбур, а потом он отправится в путешествие…

Он закрыл глаза и постарался ни о чем не думать. Даже если он заснет, эффект наркотика заставит его проснуться. Он отдался этому странному состоянию, предшествующему сну, когда сознание отключается и мысли становятся бессвязными. Обрывочные образы, полувидения: пологий склон, уводящий в ничейную страну Морфея, парня с зеркалом и снотворными маками…

Внезапно Эрве открыл глаза. Его ощущения ни имели ничего общего с приятными сновидениями. Резкие вспышки света, сопровождающиеся горячими волнами. Эрве не знал, как много времени прошло, но совершенно точно он был там: пересек черту и достиг берега лизергиновой страны.

Все-таки он немного испугался. И снова сосредоточился на рекомендациях Шахина. Главное – отключить самоконтроль.

Пока что его бросало между ослепительными красочными брызгами – индийские рынки с их гвоздиками и бархатцами не шли с ними ни в какое сравнение – и потоком обжигающей крови, который гольфстримом тек по мышцам. В голове со скоростью света (это невозможно, но ему так казалось) проносились мысли. Он по-прежнему все помнил. Говорили, что ЛСД вызывает состояние, близкое к дзену. Какое там…

Нечеловеческим усилием ему удалось поднести руку к губам. Рот был полон крови. Он скользнул указательным пальцем внутрь и нащупал язык и рану на нем. Он прокусил его, даже не заметив.

Цвета не блекли. Они трепетали вокруг него, взрывались, разлетались в пространстве тысячей сверкающих искр. Его реально накрыло.

Тело становилось доспехом, все более тяжелым и давящим, но он нашел в себе силы вырваться. Да-да, именно это он почувствовал. Он выскользнул из тела, как вор ускользает от полицейских, оставляя у них в руках свое пальто. Он просачивался, высвобождался, удирал. Куда? Он не знал точно… Может, во всех направлениях сразу? Он был разноцветными пятнами, которые светлячками кружились в его бунгало, он был соломинкой в крыше, он был тараканами, бегающими по стенам…

Эрве сел. Он то ли дрожал от холода, то ли вспотел от лихорадки – не важно. С каждым вздохом цветные пятна меняли форму, множили сочетания, ослепляли, вызывали головокружение… Он посмотрел