Русская революция. Агония старого режима. 1905-1917 - Ричард Пайпс

В ночь с 25-го на 26 февраля власти утратили контроль над рабочими кварталами, в особенности на Выборгской стороне, где рабочие громили и поджигали полицейские участки.

Воскресным утром 26 февраля Петроград был занят военными частями в боевом снаряжении. Жителям было запрещено выходить из домов. Мосты через Неву были подняты. Утром все было спокойно, но к полудню тысячи рабочих, ожидая, какой оборот примут события, стали переходить реку по льду и заполнять центр города. Во второй половине дня во многих районах столицы войска открывали огонь по скоплениям людей. Самый кровавый инцидент произошел на Знаменской площади, в центре которой высилась знаменитая конная статуя Александра III работы скульптора П.П.Трубецкого, — это было излюбленное место сборищ политических агитаторов. Когда собравшиеся отказались разойтись, рота Волынского гвардейского полка открыла огонь — было убито 40 человек и столько же ранено. [Согласно Е.И.Мартынову (Царская армия в февральском перевороте. Л., 1927. С. 85), войска применяли пулеметы. Но это почти наверняка не так. Унтер-офицер, участник этих событий, заявлял, что войска вообще стреляли в воздух, а в гибели людей был повинен один пьяный офицер. См.: Былое. 1917. № 5/6 (27/28). С. 8-9].

Обращение к силе дало ожидаемый результат: к ночи в столице все было спокойно. Н.Н.Суханов, оставивший лучшее описание событий в Петрограде в 1917 году, участником которых он был, считал, что правительству удалось восстановить контроль над центром города25. В этот вечер был пышный прием у княгини Радзивилл, о котором петербургское общество говорило уже несколько недель.

Вид ее ярко освещенного дома на Фонтанке навел французского посла Мориса Палеолога на аналогию с Парижем в 1789 году26.

Чтобы устранить главный рассадник политической оппозиции, царь повелел отложить заседания Думы до апреля. Голицын сообщил об этом Родзянко поздно вечером 26 февраля.

С наступлением ночи, казалось, все стихло. Но затем произошел целый ряд событий, и по сей день поражающих своей внезапностью и размахом: мятеж Петроградского гарнизона, за сутки превративший половину войск в повстанцев, а к 1 марта охвативший всю 160-тысячную солдатскую массу.

Понять случившееся невозможно, не приняв во внимание состав и условия содержания Петроградского гарнизона. Гарнизон состоял, собственно, из новобранцев и отставников, зачисленных в пополнение ушедших на фронт запасных батальонов гвардейских полков, квартировавшихся в мирное время в Петрограде. Перед отправкой на фронт им предстояло в течение нескольких недель проходить общую военную подготовку. Численность сформированных с этой целью учебных частей превосходила всякую допустимую норму: в некоторых резервных ротах было более 1000 солдат, а встречались батальоны по 12—15 тыс. человек; в общей сложности 160 тыс. солдат были втиснуты в казармы, рассчитанные на 20 тыс.27. Резервисты, набранные из народного ополчения, многим из которых было сильно за тридцать и даже за сорок, чувствовали себя обиженными судьбой. Здесь, в Петрограде, они подверглись обычным для русских солдат унижениям: офицеры к ним обращались на «ты» и им запрещалось ездить внутри вагонов городского транспорта28. Хоть и облаченные в шинели, они по сути ничем не отличались от рабочих и крестьян, которых встречали на улицах Петрограда и в которых сейчас им было приказано стрелять. Родзянко, имевший возможность близко наблюдать их, так описывал события неделю спустя: «Вспыхнул неожиданно для всех нас такой солдатский бунт, которому подобных я еще не видел и которые, конечно, не солдаты, а просто взятые от сохи мужики и которые все свои мужицкие требования нашли полезным теперь же заявить. Только слышно было в толпе: «Земли и воли», «Долой династию», «Долой Романовых», «Долой офицеров», и началось во многих частях избиение офицеров. К этому присоединились рабочие, и анархия дошла до своего апогея»29. [П.Е.Щеголев, опубликовавший переговоры Родзянко с Рузским в сб. «Отречение Николая II» (Л., 1927. С. 242), сделал к этому отрывку такое примечание: «Угловатость фразы вызвана, по-видимому, ошибками телеграфиста».].

Февральская революция часто описывается как рабочее восстание, поэтому важно подчеркнуть, что в первую очередь это был солдатский мятеж — бунт вчерашних крестьян, которых власти из экономии содержали в переполненных казармах в самом сердце империи, что, по словам одного современника, было «равносильно раскладыванию костров вокруг порохового погреба».

Судьба царского режима всецело зависела от благонадежности армии, поскольку обычные органы охраны порядка — полиция и казаки — не обладали достаточной численностью, чтобы справиться с многотысячными толпами манифестантов. В феврале 1917 года насчитывалось всего 3,5 тыс. полицейских, вооруженных устаревшими японскими винтовками, и несколько казачьих рот, по необъяснимой причине лишенных оружия устрашения — нагаек30. Говоря в беседе с английским послом, что армия его спасет, царь тем самым признавал свою зависимость от настроений в войсках. Однако лояльность войск поколебалась, когда они получили приказ стрелять по безоружным людям. Русским солдатам всегда претило, чтоб их использовали против гражданских, но теперь такая роль им нравилась всего менее, ибо, еще «зеленые» рекруты, они по-прежнему жили гражданскими интересами и сочувствовали гражданским нуждам. Наблюдая поведение казаков и солдат в эти критические дни, Суханов почувствовал, что они ищут лишь предлога, чтобы присоединиться к демонстрантам31.

Такое же мнение высказывалось в одном из последних донесений охранки от 26 февраля, составленном незадолго до разгрома ее восставшими: «Движение вспыхнуло стихийно, без подготовки, и исключительно на почве продовольственного кризиса. Так как воинские части не препятствовали толпе, а в отдельных случаях даже принимали меры к парализованию начинаний чинов полиции, то массы получили уверенность в своей безнаказанности, и ныне, после двух дней беспрепятственного хождения по улицам, когда революционные круги выдвинули лозунги «долой войну» и «долой правительство», — народ уверился в мысли, что началась революция, что успех за массами, что власть бессильна подавить движение в силу того, что воинские части не сегодня-завтра выступят открыто на стороне революционных сил, что начавшееся движение уже не стихнет, а будет без перерыва расти до конечной победы и государственного переворота»32.

Царский генерал Е.И.Мартынов, после октябрьского переворота перешедший на службу к большевикам и прекрасно описавший роль армии в февральской революции, критически отзывается о пассивности царских властей в ситуации братания петроградского гарнизона с восставшими. Он противопоставил их поведение энергичным мерам, предпринятым французским президентом Тьером в марте 1871 года: едва лишь началось братание войск с парижской толпой, Тьер отвел их в Версаль, откуда они позднее повели наступление и захватили столицу33. Беляев и Хабалов же, наоборот, беспомощно наблюдали разрастающийся бунт.

Первые шатания дисциплины в гарнизоне начались вечером 26 февраля в ответ на столкновение на Знаменской площади. Взволнованные случившимся рабочие пришли на Марсово поле, где стоял Павловский полк. Они рассказали солдатам 4-й роты Резервного батальона, что их собратья-волынцы стреляли по безоружным. Разгневанные павловцы ворвались в арсенал, захватили тридцать винтовок и вышли на улицу. Группа в сотню человек двинулась к Невскому с твердым намерением уговорить или заставить волынцев прекратить стрельбу. По дороге они столкнулись с отрядом конной полиции, и между ними завязалась перестрелка. Лидер бунтовщиков, молодой поручик, получил тяжелое ранение. Оставшись без командира, бунтовщики растерялись. Другие гарнизонные части их не поддержали. К ночи, когда павловцы вернулись в казармы, девятнадцать зачинщиков волнений были взяты под арест34. В телеграммах, отправленных в этот вечер в Могилев, Хабалов и Беляев упомянули о беспорядках в некоторых воинских частях, но заверили царя, что волнения будут подавлены35.

Если поставить задачу определить конкретную дату начала февральской революции, то такой датой можно считать 27 февраля (12 марта) 1917 года, когда «рабочие демонстрации превратились в солдатский бунт»36 и царские власти потеряли контроль над столицей. Самый значительный из описанных в истории, военный бунт начался с Павловского полка. Всю ночь солдаты митинговали, выражая возмущение расстрелом на Знаменской площади, и в конце концов проголосовали за неподчинение приказам стрелять в демонстрантов. Были отправлены гонцы в расположенные поблизости Преображенский и Литовский гвардейские полки, которые присоединились к этому решению. На следующее утро уже три полка вышли на улицы. В Павловском полку убили офицера. Солдаты громили казармы жандармских рот. Сметая с пути верные правительству пикеты, бунтовщики продвигались на Выборгскую сторону, где к ним присоединились восставшие рабочие. Мятежные солдаты разъезжали по городу в захваченных бронемашинах, крича и размахивая оружием. Всякий, кто попадался им на пути, рисковал оказаться жертвой самосуда. Часть солдат устремилась в Петропавловскую крепость и освободила узников. Толпа разгромила министерство внутренних дел. Над Зимним дворцом вознесся красный флаг. Полицейских, на свою беду оказавшихся в форме, избивали и убивали. Вечером толпа ворвалась в охранное отделение и начала крушить и жечь архивные документы — особое рвение при этом, по наблюдениям очевидцев, проявили тайные осведомители. Взламывались оружейные склады и похищались во множестве винтовки. Повсюду грабили магазины, рестораны и даже частные квартиры.