Девушка, которая взрывала воздушные замки - Стиг Ларссон

Моника Фигуэрола пообещала. Еще несколько минут они уделили обсуждению планов на выходные: двое сотрудников Моники собирались продолжить работу, сама же она намеревалась отдохнуть.

После этого Моника покинула рабочее место и отправилась в спортзал, где провела два часа, яростно наверстывая упущенное утром время. Придя домой около семи, она приняла душ, приготовила простой ужин и уселась перед телевизором слушать новости. В половине восьмого она уже не находила себе места. Надев спортивный костюм, возле входной двери она остановилась и задумалась.

Чертов Блумквист.

Моника открыла мобильный телефон и позвонила ему на анонимный номер.

— Мы раздобыли некоторую информацию о Роттингере и Клинтоне.

— Расскажи, — попросил Микаэль.

— Если приедешь в гости, расскажу.

— Хм, — произнес Микаэль.

— Я только что переоделась в спортивный костюм, чтобы сбросить немного лишней энергии, — сказала Моника Фигуэрола. — Мне отправляться или ждать тебя?

— Ничего, если я появлюсь после девяти?

— Прекрасно.

Около восьми вечера в пятницу Лисбет Саландер навестил доктор Андерс Юнассон. Он уселся на стул для посетителей и откинулся на спинку.

— Будешь меня осматривать? — спросила Лисбет Саландер.

— Нет. Сегодня не буду.

— О'кей.

— Мы сегодня проанализировали твое состояние и сообщили прокурору, что можем тебя выписать.

— Ясно.

— Они хотели забрать тебя в гётеборгский следственный изолятор прямо сегодня вечером.

— Так быстро?

Он кивнул.

— Стокгольм явно торопит. Я сказал, что должен провести завтра кое-какие заключительные тесты и не выпущу тебя раньше воскресенья.

— Зачем?

— Не знаю. Меня рассердил их напор.

Лисбет Саландер даже улыбнулась. Будь у нее в распоряжении несколько лет, она смогла бы сделать из доктора Андерса Юнассона отличного анархиста: в глубине души он явно имел предрасположенность к гражданскому неповиновению.

— Фредрик Клинтон, — произнес Микаэль Блумквист, глядя в потолок над кроватью Моники Фигуэролы.

— Если ты зажжешь эту сигарету, я загашу ее о твой пупок, — предупредила Моника.

Микаэль удивленно посмотрел на сигарету, которую машинально вытащил из кармана пиджака.

— Извини, — сказал он. — А на балконе можно покурить?

— Если потом почистишь зубы.

Он кивнул и завернулся в простыню. Моника последовала за ним на кухню, налила себе большой стакан холодной воды и прислонилась к косяку балконной двери.

— Фредрик Клинтон?

— Он жив и является связующим звеном с прошлым.

— Он при смерти. Ему требуется новая почка, и большую часть времени он проводит на диализе или других процедурах.

— Но он жив. Мы могли бы связаться с ним и задать ему вопросы напрямую. Возможно, он согласится рассказать.

— Нет, — возразила Моника. — Во-первых, это уже предварительное следствие, а им занимается полиция. В этом отношении никакого «мы» не существует. Во-вторых, у нас с тобой договоренность: ты получаешь информацию, но обещал не предпринимать никаких действий, которые могут повредить расследованию.

Микаэль посмотрел на нее, улыбнулся и загасил сигарету.

— Фу, — сказал он. — Служба безопасности дергает за поводок.

Ее лицо вдруг стало задумчивым.

— Микаэль, это не шутки.

Когда в субботу утром Эрика Бергер ехала в «Свенска моргонпостен», на душе у нее лежал тяжелый камень. Перед этим ей начало казаться, что процесс создания газеты уже под контролем, и на выходных она планировала отдохнуть — впервые с начала работы в «СМП». Однако пропажа самых личных и интимных вещей вместе с материалами о деятельности Боргшё поставила крест на ее надеждах расслабиться.

Во время бессонной ночи, в основном проведенной на кухне в обществе Сусанн Линдер, Эрика ожидала, что «Ядовитое перо» нанесет ей удар и что ее далеко не лестные изображения быстро распространятся. Интернет — превосходное орудие для негодяев. Господи помилуй, проклятая запись, где я трахаюсь с мужем и другим мужчиной, — самое интимное попадет в вечерние газеты по всему миру.

Сусанн Линдер все-таки уговорила ее лечь, но всю ночь панический страх не давал ей спать.

В восемь часов утра она встала и поехала в «СМП». Оставаться в стороне она не могла — если буря разразилась, Эрика хотела встретить ее лицом.

Однако в полупустой по случаю субботы редакции все выглядело как обычно. Когда она проходила мимо центральной стойки, сотрудники приветливо поздоровались. У Андерса Хольма был выходной, и его обязанности выполнял Петер Фредрикссон.

— Доброе утро, а я думал, что вы сегодня будете отдыхать, — поприветствовал он Эрику.

— Я тоже. Но мне вчера нездоровилось, а надо кое-что сделать. Что-нибудь особенное происходит?

— Нет, в плане новостей утро выдалось спокойным. Самое животрепещущее — на деревообрабатывающем заводе в Даларна наметился подъем, и произошло ограбление в Норрчёпинге, один человек ранен.

— О'кей. Я немного посижу в стеклянной клетке и поработаю.

Она села, прислонила костыли к книжной полке и зашла в Интернет. Первым делом она проверила почту. Ей пришло несколько писем, но от «Ядовитого пера» ничего не было. Эрика нахмурила брови. С момента кражи прошло двое суток, а он еще не воспользовался приобретенными возможностями. Почему? Собирается сменить тактику? Будет шантажировать? Просто хочет держать меня за горло?

Конкретного дела у нее не было, и Эрика открыла документ со стратегией «СМП», которую постепенно вырабатывала. Пятнадцать минут она сидела, уставившись в экран, но не различая букв.

Потом попробовала позвонить Грегеру, но так и не смогла с ним связаться. Она даже не знала, работает ли за границей его мобильный телефон. Если бы она напряглась, то, конечно, сумела бы его разыскать, но чувствовала себя совершенно обессиленной страхом и отчаянием.

Эрика попробовала позвонить Микаэлю Блумквисту, чтобы рассказать о краже папки с документами про Боргшё, но его телефон не отвечал.

В десять часов, так толком ничего и не сделав, она решила ехать домой. Она как раз протянула руку, чтобы выключить компьютер, когда услышала сигнал ICQ. Эрика растерянно посмотрела на строчки меню. Что такое ICQ, она знала, но общалась в чате редко и с начала работы в «СМП» этой программой ни разу не пользовалась.

Она с сомнением кликнула на «Ответить».

Привет, Эрика.

Привет. Кто это?

Личное. Ты одна?

Это новый трюк «Ядовитого пера»?

Да. Кто ты?

Мы встречались дома у Калле Блумквиста, когда он вернулся из Сандхамна.

Эрика Бергер с недоумением уставилась в экран и только через несколько секунд сообразила.

Лисбет Саландер. Невозможно.

Ты на месте?

Да.

Никаких имен. Ты знаешь, кто я?

Как я могу узнать, что это не провокация?

Мне известно, откуда у Микаэля на шее взялся шрам.

Эрика сглотнула. Об этом знали только четыре человека на свете, и одним из них была Лисбет Саландер.

О'кей. Но как ты смогла выйти на меня в чате?

Я довольно хорошо разбираюсь в компьютерах.

Лисбет Саландер, конечно, ас. Но какую чертовщину она смогла придумать, чтобы общаться из Сальгренской больницы, где с апреля лежит взаперти, — это выше моего понимания.

О'кей.

Я могу на тебя положиться?

Что ты имеешь в виду?

Об этом разговоре никто не должен знать.

Не хочет, чтобы полиция узнала, что у нее имеется доступ к Сети. Конечно нет. Поэтому и беседует в чате с главным редактором одной из крупнейших газет Швеции.

Нет проблем. Чего ты хочешь?

Расплатиться.

Что ты имеешь в виду?

«Миллениум» меня поддерживал.

Мы делали свою работу.

А другие газеты — нет.

Ты не виновна в том, в чем тебя обвиняют.

Тебя преследует маньяк.

Эрика Бергер вдруг почувствовала сердцебиение и ответила после долгих колебаний:

Что тебе известно?

Украденное видео. Ограбление.

Да. Ты можешь помочь?

Написав этот вопрос, Эрика Бергер не поверила собственным глазам. Чистейшее безумие. Лисбет Саландер лежит в Сальгренской больнице, оправляясь после тяжелейших ранений, и у нее своих проблем выше головы. Она уж точно последний человек, к которому Эрика могла обратиться в надежде на какую-то помощь.

Не знаю. Дай мне попробовать.

Как?