Пламенный клинок - Вудинг Крис

— Мы можем где-нибудь спрятаться, — сказал Киль Гаррику. — Моя семья и я. До моего дяди отсюда полдня пути; мы переждем у него, пока Железная Длань покинет Ракен-Лок.

— В такую бурю? — вмешалась Мариелла. — Тед с трудом может встать с постели! Дорога его погубит!

Гаррик не обратил на нее внимания.

— После сегодняшнего весь Ракен-Лок узнает, что ты в розыске. Даже если ты заляжешь на дно, тебя арестуют, как только высунешься. Сделанного не воротишь, и мне жаль, что так получилось, но ты уже не вернешься в Ракен-Лок. Никогда.

Киль почувствовал, будто стены надвинулись на него. Мариелла права: он слишком долго тянул, не желая утратить свободу, но и боясь потерять семью. Теперь выбор зависел не от него.

— Это мой дом… — робко проговорил он.

— Уже нет, — ответил Гаррик. — Тебе что-то не нравится? Сражайся вместе с нами! Если мы прогоним кроданцев, ты вернешь себе дом. — Гаррик заметил, что Киль колеблется, и выдвинул несокрушимый довод: — Ты нужен нам, Киль! Выбраться отсюда мы можем только морем, и никто из нас не сумеет проложить курс в такую бурю. Никто, кроме тебя!

Киль обернулся к жене, по-прежнему стоявшую у подножия лестницы.

— Это мое последнее слово, — сказала она ему. — Если уйдешь, то умрешь для нас.

С верхнего этажа донесся страдальческий стон.

— Смотри, что ты наделал! — воскликнула Мариелла, залившись бессильными слезами. — Киль! Закрой дверь! Мне все равно, на той ты стороне или на этой; главное, определись!

Киль поймал ее взгляд — умоляющий, отчаянный. Слов у него не нашлось, но глаза все сказали за него. Мариелла обмерла. Она до последнего не верила, что он уйдет, но теперь поняла все.

— Ну прощай, муж, — сказала она срывающимся голосом. И взбежала вверх по лестнице.

Киль еще смотрел ей вслед, когда Вика протолкнулась мимо Гаррика и вложила фляжку Килю в ладонь.

— Пусть раз в день разбавляет кипятком и дает Теду вдыхать пар, — сказала она. — Иди и передай ей.

— Оставь на столе! — рявкнул Гаррик, схватив Киля за руку. — Ты пойдешь с нами сейчас же.

От его прикосновения в Киле вспыхнул гнев, требующий немедленного выхода. Это Гаррик виноват, что все так получилось! Киль резко вырвался.

— Мариелла! — крикнул он и ринулся вверх по лестнице, догнав жену уже у двери в комнату Теда.

Мариелла обернулась с трогательной надеждой во взоре.

— Ты остаешься? — выдохнула она.

Тут она увидела фляжку в руке у Киля, и надежда умерла.

— Добавлять в кипящую воду, раз в день. Пусть Тед вдыхает пар, — сказал Киль.

— Если хочешь, чтобы он принимал шарлатанское снадобье, оставайся и занимайся этим сам. Ведь ты как-никак отец.

Киль напряженно подыскивал нужные слова.

— Не заставляй меня вот так уходить, Мариелла. Я вернусь. Я раздобуду деньги для Теда, клянусь. Но мне надо… мне надо знать, что ты…

— Что я люблю тебя? — Лицо Мариеллы посуровело. Он причинил ей слишком много боли. — Нет, Киль. Ты просто хочешь, чтобы я позволила тебе уйти с легким сердцем. Но нет. Надеюсь, ты будешь страдать.

Пораженный ее жестокостью, Киль отказывался верить, что она и вправду так думает.

— Сходи к старику Ганни. Пусть он мне напишет. Отправь письмо в Моргенхольм, в «Горелого медведя». Дай мне знать, что у вас с Тедом все хорошо, и у Флюка тоже.

— Нет, — отрезала она. — И я сожгу любое письмо от тебя, прежде чем мне его прочтут.

У Киля перехватило дыхание, он больше не мог смотреть в лицо жене. Он подался к двери, чтобы пройти мимо Мариеллы в комнату Теда, отчаянно желая обнять его и утешить. Но Мариелла приложила ладонь к его груди — и Киль остановился, словно перед ним выросла стена.

— Чем ты ему поможешь? Скажешь, что опять уходишь? — спросила она. В ее голосе звучало железное спокойствие. — Ты ничего не поправишь. Дай ему забыть тебя. И мне тоже.

Она зашла в комнату и заперла за собой дверь, оставив Киля одного — отвергнутого, опустошенного. Он прислушался, как она успокаивает их общего сына, и понял, что потерял их обоих навсегда.

Он положил фляжку на пол и зашагал прочь.

ГЛАВА 40

Дождевые струи журчали по водосточным желобам Ракен-Лока, стекали по стенам, бежали по мостовой. Город затаился, а узкие серые переулки наполнились призрачным светом и плеском. Безмолвные, словно призраки, закутавшись в плотные плащи, беглецы не привлекли ничьих взглядов.

Арен оглянулся раз десять, боясь преследования. Вика рассказала им о страхоносцах. Он помнил, как они убили четверых из отряда Гаррика во время их первой встречи, с какой жуткой ловкостью искрошили своих жертв, точно в мясорубке. Их можно было задержать, но не остановить.

Рядом поспешал Кейд. Краем глаза он заметил, как лицо Арена побледнело от гнетущего ужаса, и ободряюще улыбнулся — что, впрочем, не обнадежило ни того, ни другого.

Через несколько часов они взойдут на корабль до Моргенхольма и оторвутся от преследователей. В извилистых лабиринтах большого города даже страхоносцы не сумеют их отыскать.

Если бы во время схватки в «Привале разбойников» они остались в стороне, то ушли бы незамеченными. Но Арен втянул их в заваруху, и теперь всем грозила расплата.

Гаррик высунулся из-за угла пекарни, окна которой были закрыты ставнями, и оглядел порт. Арен остановился на другой стороне улицы. Сначала он видел только пелену дождя и колышущиеся паруса на пустых кораблях. Потом сверкнула молния, и он заметил, что вдоль берега расхаживают кроданские солдаты.

Гаррик выругался.

— Квадратноголовые нас опередили. — Он прищурился. — Порт отпадает. Этим путем мы не выберемся.

В небе раздался раскат грома.

— Через лес? — предположил Арен.

— Страхоносцы не ведают усталости. Они догонят нас даже пешим ходом, несмотря на снадобье Вики. — Тут лицо у него прояснилось. — Есть другой путь.

Резкий окрик заставил их всполошиться: из боковой улицы вынырнул кроданский солдат. Стрела, пущенная Фен, пронзила ему грудь, но было поздно: к ним уже бежали его товарищи. Гаррик выхватил меч и ринулся вперед, а с ним — Киль и Харод.

Солдат было вдвое больше, но трое противников оказались им под стать. Харод прочно стоял посередине, его клинок летал туда-сюда, а туловище почти не двигалось. По бокам яростно рубились Киль и Гаррик. Киль был грозным бойцом, но в Гаррике грубая сила сочеталась с отточенными навыками, поэтому он превосходил своего товарища.

Арен нерешительно обнажил меч, пытаясь набраться смелости и присоединиться к дерущимся. Но тут Кейд сделал ему знак: сзади по крутой лестнице между домами приближались еще четверо солдат.

Фен развернулась и торопливо выпустила стрелу, угодившую самому ближнему стражнику в подбрюшье; тот с криком рухнул наземь. Остальные подходили ближе, и Арен устремился на них — лучше уж так, чем дожидаться, пока тебя убьют. Дорогу ему преградил солдат; их мечи скрестились. Двое других кроданцев проследовали мимо, наметив себе иные цели.

Арен отчаянно отражал отрывистые удары противника. Сражаться толком он не умел, поэтому готовился погибнуть. Его захлестнула мысль о страшном конце, и, поддавшись смятению, он ослабил оборону.

Кроданец отвел меч в сторону, собираясь нанести смертельный удар. Арен, движимый инстинктом, отступил в сторону, как учил магистр Орик, отбил удар и взмахнул мечом. Он хотел поразить солдата в горло, но острие меча угодило в нащечник — с такой силой, что голова у солдата зазвенела, словно колокол. Тот отшатнулся. Оба противника удивленно уставились друг на друга.

И тут Арен понял: он вступил в бой подготовленным. Годы учебы у магистра Орика не прошли даром. Теперь Арен орудовал мечом не задумываясь.

Клинки сшибались снова и снова. Арен уже не чувствовал себя загнанным в угол. С каждым отраженным ударом его уверенность в себе возрастала.

Краем глаза он заметил, как один из солдат завопил и изогнулся, когда Граб вонзил нож ему в спину. Заметил Орику, притаившуюся у дверного проема; услышал, как звенит лук Фен. Откуда-то прибывали новые солдаты. Кейда Арен не заметил, а высматривать было некогда.