Мой темный принц - Джулия Росс

Прошел почти год с того момента, как ее принц ночи схватил ее, когда она собирала ежиков. И несколько месяцев длиною в жизнь с того момента, когда она видела его в последний раз верхом на коне, направляющегося навстречу своей судьбе. «Мисс Линдси не должна была здесь находиться. Она чуть все не испортила».

На лобик малышки упала крупная капля. Софи открыла ротик, пуская молочные пузыри, и недовольно сморщилась. Пенни вытерла слезы, и ребенок снова принялся сосать. Однажды ее отец прислал ей куклу. Николас даже не подозревал о существовании маленькой Софии. И не надо. Но она непременно расскажет о нем своей дочке.

– Твой папочка – настоящий герой, – сказала она сосредоточенному личику и упирающемуся в грудь круглому кулачку. – Папочка мудрый и хороший. Надеюсь, он тоже так считает. Надеюсь, принцесса подарит ему сына, твоего сводного братца, Софи. Надеюсь, тебе хватит моей любви. Видишь ли, я и не подозревала, что так полюблю тебя. Правда, я также не думала, что полюблю его. Я круглая идиотка, Софи. Но я люблю тебя, и бабушка тебя любит, с тобой никогда ничего не случится. Ты станешь мудрее всех нас, вместе взятых, маленькая умная леди. Ты выйдешь замуж за простого человека, который станет принцем для тебя одной.

Пушки палили час за часом. Николас ехал верхом рядом с Веллингтоном, наблюдая за развитием битвы. Союзники вели бой под бельгийской деревней Ватерлоо. Возглавляемых Фрицем воинов Глариена держали в резерве. Эрик и Алексис тоже были там. Алексис налился мышцами и подрос, превратившись в настоящего мужчину. Его яркие волосы отливали золотом в летних солнечных лучах. Похоже, его ночные кошмары кончились. Парнишка влюбился в дочку одного графа из Альвии. Карла похоронили со всеми почестями, полагающимися принцу крови. Может статься, Алексис похоронил вместе с Карлом свое прошлое. Как и он сам? Все те письма, в которых он изливал свои мучения, в которых вставал лицом к лицу с демонами и лишал их силы, одного за другим. Он писал их для Пенни, потом сжигал – слишком уж жестоко и эгоистично причинять ей подобную боль. И вдруг он обнаружил, что перо выводит на бумаге нечто совершенно иное: «У меня был кузен. Я восхищался им. Его звали Карл, его душу тоже сломали и исковеркали…»

Откуда оно взялось, это сострадание к Карлу? Сострадание? Да, милосердие давалось нелегко. Но ненависть провалилась в пустоту, и где-то в глубине этой пустоты родилось прощение. Понимание, которое потянуло его из Глариена.

Одним словом, он полагал – надеялся, – что достиг новой ясности мироощущения, но все же он должен довериться судьбе, пусть она сама решает на случай, если он снова ошибся. Если французы одержат победу, он будет нужен Глариену и все его планы пойдут прахом; но если Наполеон проиграет, Николасу уже никогда не придется возвращаться обратно в Альпы.

И конечно же, когда Веллингтон решит бросить войска Глариена в бой, он, Николас, ринется в самую гущу сражения. Простая случайность может в мгновение ока решить, что и Англии ему никогда не видать. Но даже если он выживет, ждет ли она его?

Горихвостка взволнованно прыгала по обвивающему разрушенную стену плющу. Тью-тю-тю! Пенни посмотрела вверх. Она наблюдала, как краснохвостый самец вышел на охоту за летучими насекомыми, потом рухнул вниз головой прямо на землю в поисках жуков. Пенни вздрогнула, когда тот неожиданно нырнул в укрытие. Беспрестанно курлыкающие голуби тоже внезапно смолкли. Что-то зашуршало за углом старого амбара.

Она поднялась и стряхнула с юбки траву. Поевшая и выкупанная Софи мирно посапывала в Клампер-Коттедже, миссис Линдси сидела рядышком. Пенни редко покидала ее, но иногда тоска гнала ее из дому, и она отправлялась бродить по Раскалл-Холлу, шаг быстрый, яростный, не то что в те дни, когда она носила малышку. Почти всегда ее прогулки заканчивались здесь, в руинах старого Раскалл-Мэнора, где она когда-то собирала ежиков и училась ездить верхом. В том месте, где она могла поплакать о нем, поскучать о нем и обрести силы прожить еще один день.

Зашуршала ежевика. Закачались кусты шиповника. Сверкнула серебристая шкура, и мокрый язык радостно лизнул ее руки.

+– О Боже! – Она обняла и прижала к себе волкодава. – Квест!

Глава 18

– Я здесь, – сказал Николас.

Квест села, неистово подметая хвостом землю. Пенни вцепилась в нее, уткнувшись лицом в мягкую собачью шерсть, прерывистое дыхание с шумом вылетало из легких. Николас!

– Я здесь. – У него вырвался нервный смешок. – Но на этот раз ты легко можешь отказаться от меня.

Пенни судорожно вдохнула:

– Ты сражался у Ватерлоо. Я читала в газетах.

– Мы добыли мир для Европы. Наполеона сослали на остров Святой Елены.

– Да, знаю. Это тоже было в газетах.

Он, казалось, ничуть не изменился, по лицу прыгали пятна тени в цвет его темных волос и глаз. Огонь и тень, древний и юный, словно лесной бог.

Он окинул взглядом руины:

– Именно тут мне поведали о том, что я стану кронпринцем. Тут я узнал, что дорога моей жизни куда длиннее тех двадцати двух фарлонгов, что соединяют мой дом с окружающим миром. – Он полез во внутренний карман. – Я только что снова урезал ее.

– То есть?

– Я принес тебе кое-что.

Он протянул ей небольшой сверток. Пенни взяла пакет, не сводя глаз с его лица. Страх за него, сжимавший ей душу, отпустил. Николас!

Она разорвала коричневую бумагу. Внутри оказалось нечто завернутое в хлопок.

– София сказала, что это глупо, что в моем распоряжении целая нация резчиков и ваятелей, но мне захотелось сделать это своими руками. – Уголок его рта иронично дернулся. – Несколько месяцев корпел. Несколько деревьев угробил и несколько раз порезался…

Под хлопком обнаружилась резная картинка. Простая, без позолоты, на изумительного качества светлой древесине хвойного дерева. Бегущая лошадь размером в шесть дюймов. Лошадь, очень похожая на Виллоу. Деревянные грива и хвост развеваются на воображаемом ветру.

На глаза навернулись слезы, очертания лошади расплылись, словно на нее накатывали волна за волной.

– Николас! Как красиво! Я не знаю, что и сказать.

– Я сделал это для тебя. – Квест села у его ног. Он положил руку ей на голову. – Может, мне просто был нужен повод для второго паломничества. Первое потянуло меня вверх по склону Эрхабенхорна. Второе завело сюда.

– Старый Раскалл-Мэнор – тоже священное место? – махнула она рукой.

– Только потому, что ты здесь. Без тебя моя жизнь не имеет значения. Я и не знал, что может чувствовать сердце, пока не встретил тебя. Ты многому меня научила, в том числе и тому, что есть вещи, которые даже принц должен делать собственноручно, не перепоручая другим. Эта лошадь – подарок небольшой, но в нем отражены все мои надежды и желания.