Ключ от Кеплиан. Магический камень - Андрэ Нортон

Перед нами возникло высокое каменное здание, и Ведьма нырнула в потайную дверь у его основания. Мы поднялись еще по нескольким лестницам, затем Ведьма открыла тяжелую дверь, и мы вошли в уютный кабинет, вдоль стен которого тянулись заставленные свитками полки. Присев у очага, Ведьма разожгла огонь из запасенных на ночь углей.

Морфью устроился в мягком кресле во главе длинного стола и предложил мне кресло слева от себя. Воин ненадолго вышел, затем вернулся с подносом, где стояли оловянные кубки и бутыль эля, который он перелил в кастрюльку и подогрел на огне. Прежде чем отхлебнуть из своего кубка, я подождал, пока остальные попробуют свой напиток. Я заметил, что мой кубок был пуст до того, как в него налили эль; да и вряд ли при подобных обстоятельствах они бы попытались меня отравить. Морфью, видимо, заметил мою нерешительность, поскольку улыбнулся и сказал:

— У нас здесь нет ядов. Только старые документы.

Воин снял с пояса кожаный мешочек и высыпал из него на стол горсть кристаллов. Одновременно Ведьма положила перед собой резную деревянную доску, украшенную красными, черными и золотыми метками.

Я почувствовал, как волосы поднимаются у меня на загривке. Неужели меня пытаются подвергнуть воздействию эсткарпской магии?

— Морфью, — требовательно спросил я. — Что все это значит?

— Не волнуйся, — спокойно ответил он. — Мои друзья просто проверяют, не угрожают ли нам в данный момент какие-либо Силы Тьмы. — Затем он повторил свои слова по-эсткарпски.

Воин, нахмурившись, собрал свои кристаллы и снова бросил их на стол.

— Я не вижу вокруг него следов Тьмы, — сказал он, с сомнением поглядывая на меня. — Однако есть явные признаки будущей опасности.

— Моя рунная доска согласна с твоими кристаллами, — ответила Ведьма, снова пристегивая деревянный прямоугольник к поясу.

Уязвленный их замечаниями, я придержал язык за зубами, пока Морфью не повторил их слова по-ализонски, и лишь затем заявил:

— Мой Род всегда отвергал любые попытки обратиться за помощью к магии. Какие именно проявления Тьмы у вас есть повод связывать со мной?

Я замолчал, ошеломленный неожиданной заманчивой идеей. Возможно, эти люди могли бы противостоять заговору Гурбориана? Если они ненавидели магию Тьмы, почему бы им не относиться так же и к любому союзу с Эскором, предложенному Ализоном? Я решил рискнуть.

— Что вы думаете по поводу Темных Магов Эскора? — спросил я. — В старинных документах я читал о том, что Эсткарп когда-то вел жестокие войны с врагами с востока, но с тех пор в течение многих лет никто в Ализоне ничего о них не слышал. Существует ли до сих пор вражда между правителями Эсткарпа и магами Эскора?

Морфью, похоже, был заинтригован.

— Любопытный вопрос, — заметил он. Передав мои слова остальным, он продолжил по-ализонски:

— Если я еще не забыл ализонские нравы, то мне следовало бы в ответ задать вопрос тебе: "А почему ты спрашиваешь?

На чьей стороне твои интересы?" Но, прошу тебя, воздержись на мгновение от ответа, ибо я хочу воспользоваться случаем и пояснить тебе, что здесь, в Лормте, мы рассуждаем несколько иначе. Пятьдесят с лишним лет назад мне не позволили заниматься наукой в Ализоне, и я отправился сюда, где предоставляют убежище всем ученым. Ты должен понять, юноша, что в Лормте нет правителей вроде ализонского Лорда-Барона и его Совета Баронов. Мы — сообщество ученых, и наша единственная цель — искать и собирать утраченные знания о прошлом. Совет Волшебниц Эсткарпа презирает нас за то, что большинство у нас составляют мужчины, но главным образом старается просто не обращать на нас внимания. Поэтому мы почти не мешаем друг другу — тем не менее два года назад мы серьезно пострадали от их Великого Сдвига, вызвавшего разрушения, которые ты видел. Что касается нас, мы предпочитаем, когда нас не трогают, и каждый занимается тем, что сам выбрал.

— Что же касается Эскора, — продолжал Морфью, — мы почти ничего о нем не слышали до недавнего времени, когда кто-то из Древней Расы отважился туда отправиться. В тех краях по-прежнему правят могущественные силы, некоторые из них почитают Свет, другие же служат Тьме. От своего имени и от имени Оуэна, нашего главного ученого, — он показал на старика, — могу с уверенностью сказать, что Лормт твердо стоит на стороне Света.

Остальные за столом внимательно выслушали его перевод, с суровыми выражениями на лицах.

— Но стали бы вы сражаться с Темными Магами Эскора? — настаивал я. — Стали бы вы защищать от них вашу обитель?

Морфью с явной тревогой повторил мои вопросы.

Воин-эсткарпец, нахмурившись, отрывисто бросил:

— Ты нас предупреждаешь или угрожаешь нам?

Внезапный грохот заставил нас подскочить в креслах. Старуха с белыми волосами ударила своим посохом о пол. Похоже, она не умела говорить — еще один враг-калека! — поскольку что-то написала на грифельной доске и подала ее старику, чтобы тот прочел вслух.

— Хватит вопросов, — прочитал он. — Пришла пора давать ответы.

Глава 7

Мерет — события в Лормте

(утро 7 дня, Месяц Ледяного Дракона / Луна Ножа)

Пока мы с трудом поднимались обратно на верхние этажи Лормта, я сгибалась под двойным бременем: физического истощения от хождения по бесконечным коридорам и лестницам и постоянных усилий, необходимых, чтобы сдержать страх и отвращение, готовые выплеснуться наружу. Рядом со мной, буквально на расстоянии вытянутой руки, шел ализонец…

Нет, Морфью тоже принадлежал к этой отвратительной расе, но, едва увидев его, я поняла, что в душе он совершенно иной, нежели его хищные соплеменники. Как и наставница Гверса, Морфью был истинным ученым. Последние несколько лет он полностью посвятил себя изучению родословных. В Лормт было доставлено множество документов из собрания Остбора, старого эсткарпца, славившегося своим знанием родословных; он умер за несколько месяцев до Сдвига. Как сказал Морфью, леди Нолар была ученицей Остбора; поселившись в Лормте, она оказывала неоценимую помощь в разборе свитков своего бывшего учителя. После того как в результате Сдвига обнажились тайные подвалы Лормта, обнаружилось немало новых, ранее неизвестных записей, Я как раз начала работать вместе с Морфью и Нолар над частью архивов Лормта, относившейся к Долинам, когда наше спокойствие нарушило странное появление ализонца.

Я убеждала себя, что молодой ализонский барон в дни вторжения мог быть лишь ребенком. Неразумно было возлагать на Казариана личную ответственность за все страдания, которым подверглась я и остальные жители Долин.., и тем не менее он был ализонским бароном, то есть нашим заклятым врагом. Во мне боролись чувства отвращения и горячего любопытства. Он должен был что-то знать о моем обручальном камне, ибо в моих видениях камень этот висел на шее врага его семьи. Я поняла, что надо побороть естественную ненависть и попытаться узнать все, что можно, у Казариана из Рода Кревонеля.., если он, в свою очередь, снизойдет до разговора со мной.