Хранители Сердца (СИ) - Б Дара

— Язык передаётся вместе с магией? — удивился Олег.

— В некотором смысле да. — Думов чуть сощурился, найди такое объяснение Олега слегка небрежны и пояснил сам. — Язык контэ — это тот язык, на котором носитель общается со своим духом. Обычно у одного поколения контэ один язык. То есть у тех же Орловых язык был несколько иной, хотя и похожий. Дух даёт возможность понимать предков, если же он спит, как было с Ригредом — то язык контэ не доступен.

— А дневник Георгия Серова у тебя есть? — осторожно спросил Пламенев.

— Дед хранил свой дневник отдельно от остальных. — кивнул Думов. — Его дневника не было на аукционе.

— Почему дух не защищает дневники предков? — спросила Алевтина Петровна. — Я помню, как Георгий Валентинович рассказывал, что те, кто прикасаются к дневникам без его разрешения — задыхаются.

— Так и было раньше. — кивнул парень, в его глазах появилась толика грусти.

— Барс не питает духа кровью. — хмыкнул Влад, ядовито сверкнув глазами. — Почему?

— Если бы я его кормил, Смык, такое недоразумение как ты давно бы отправилось за Завесу. — резко ответил Думов на выпад Влада. Однако тот не стал спорить. А Думов старался замять тему с кровью как мог. Дарина нахмурилась. Что с ним произошло?

— А можно посмотреть на дневники? — спросила Алевтина Петровна.

— На некоторые действительно можно только смотреть — они слишком древние, могут рассыпаться от прикосновения. Но те, что помладше, думаю, можно даже вынуть из стазиса. — пообещал Думов, поднимаясь на ноги и кивая на лестницу. — Идёмте, Алевтина Петровна.

— Я с вами. — поднялся вслед за ними Александр. Олег потянулся за ним, как хвост, а Влад решил, что такую возможность упускать нельзя.

Мира бы тоже дёрнулась за братом, чтобы не оставаться с Дариной один на один, но Пламенева ей мило улыбнулась и радушно предложила помочь убрать со стола.

— Мне показалось, что ты тоже заинтересовалась этими старыми тетрадками. — улыбнулась Мира, когда они остались на едине.

— Да, я считаю всё это безумно интересным, но также я хорошо знаю папу и тётю Лёву. Они так вцепятся в рукописи, что я не смогу ничего рассмотреть из-за их спин. — спокойно ответила Дарина.

Мира натянуто улыбнулась, и наконец-то полностью расслабилась. Пламенева этого и ждала.

— К тому же… Чего я там не видела? — хмыкнула Дарина, лёгким движением вынув из пространственного кармана саи и впечатав Миру в стену.

Девушка изумлённо на неё уставилась.

— Ну, привет, Мирослава. — шепнула Дарина, нагревая саи. — Помнишь меня?

— Этого не может быть! Зелье и заклинание должны были сработать безотказно! — прошипела Мира вырываясь из захвата, но саи угрожающе заискрили рядом с её шеей. И она расслабилась.

— Они и сработали. — коротко ответила Дарина. — Но я оказалась сильнее, чем вы рассчитывали.

Голубые глазки Миры забегали в ужасе из стороны в сторону, она искала пути отступления. Дарина довольно усмехалась.

— Ты предала собственного брата. Нанесла ему настолько сильный удар, что он до сих пор не оправился. — тихо шептала Дарина, оплетая Миру заклинанием подчинения и контроля. — Как ты могла?

— Я защищала его! — Мира хотела закричать, позвать на помощь, но Пламенева крепче сжала путы заклинания, и та стала говорить правду вопреки собственному разуму.

— Из-за тебя Фёдор разорвал его лей-линии. Из-за тебя он так пострадал. Ты обрекла его на жизнь без надежды и шанса на спасение. — Дарина знала — её глаза сейчас ярко-красные от злости, а волосы искрят похлеще электропровода, но она не собиралась себя успокаивать. Она хотела, чтобы Мира прочувствовала весь страх и боль на себе.

— Я защитила его от бесполезной гибели. Не дала ему умереть, защищая тебя!

— О, Мира, ты даже не представляешь, как заблуждаешься. — прошептала Дарина, мотая головой. Одновременно с этим она подавляла собственный запах: Думов мог почувствовать, что она злится. — И всё же мне интересно, где мы просчитались. Думов ведь гений шпионской магии, он никогда бы не допустил ошибку в расчётах.

Мира сопротивлялась, мотала головой и пыталась вырваться, но Пламенева не давала ей шанса. Она держала крепко и руками, и магией.

— Эта квартира. — ответила Мира. — Я видела эскизы дизайнера. Они были другими. В них было много света и тепла. Того чего в Нико не было никогда. Это ведь ты их рисовала, да? Ты хотела раскрасить его мир новыми красками?

— Да. Я хотела, чтобы его дом был не только логовом Барса, но и домом Кита. Домом, где тепло и уютно. — мрачно ответила Дарина и продолжила ещё холоднее — голос онемел. — А во что это место превратила ты? Холодный голый камень, гордая пустота и беспросветное одиночество. Даже в этом месте ты не позволила ему почувствовать себя в безопасности.

— Ты хотела поменять его! Сделать другим! Какое лицемерие! — шипела Мира, не своим голосом.

— Я его не меняла. — качнула головой Дарина. — Я дала ему надежду, протянула руку помощи. И он её принял. Сам. Потому что нуждался во ком-то кто его поймёт и не осудит. Очень жаль, что этим человеком для него не стала ты.

— Ты не знаешь, во что лезешь! — крикнула Мира, но крик потонул в защитной магии.

— Это ты не знаешь, что натворила. — мрачно отозвалась Пламенева. — Наверное больно смотреть на то, как все твои попытки нас разлучить рухнули, да? Несмотря ни на что мы снова вместе. И ты злишься от того, что со мной ему лучше, чем с тобой, Мира.

Златовласка молчала. Лишь головой дёрнула в попытке ударить Дарину. Девушка отпрянула.

— С этого мгновения, Мира, ты полностью под моим контролем. — произнесла Дарина без тени эмоций. — Ты мне подчиняешься до тех самых пор, пока я не решу, что с тобой делать. Попытаешься призвать магию или сделать то, чего я не пожелаю и будет больно. Я клянусь, тебе будет так больно, как было мне тогда. Так больно, как было Киту, когда Фёдор выжигал из него магию.

Мира вся ссутулилась, её пленительная красота куда-то мгновенно испарилась. Она стала похожа на побитую дворняжку. А ведь Дарина пока её и пальцем не тронула.

— Умница, девочка, а теперь возвращайся на Цету и ложись в кроватку спать. Новые распоряжения получишь завтра с утра. — отрапортовала Дарина. Мира повернулась в сторону стационарного портала, настроила его на переход и исчезла в магическом кольце.

Дарина осмотрелась и стёрла, оставшиеся следы магии подчинения, спрятала в пространственный карман своё оружие. Поправила рубашку и направилась вверх по лестнице.

Она оказалась в комнате, полки которой были снизу до верху заполнены разными книгами и фолиантами. У окна, снова панорамного, стоял мягкий диван и два кресла, их разделал невысокий столик и пара торшеров. В одном из книжных шкафов был проход в кабинет с массивным дубовым столом. Здесь тоже стояли стеллажи с книгами, но эти были безумно старыми.

Здесь было тепло, пахло деревом и книжной пылью. Библиотека и кабинет Думова были словно совершенно иной территорией. Здесь будто жил совершенно иной человек.

— Да, знаете, я соглашусь с вами насчёт Ригреда. Многие его записи на это намекают, хоть и не говорят со стопроцентной точностью. — коротко прокомментировал Думов.

В одном из книжных шкафов была стеклянная ниша, в которой обёрнутые в магических заклинания стояли дневники Барсов. Дарина приметила, что защитные заклинания тут были почти на каждой полке.

— И всё же он считается первым магом воздуха, освоившим левитацию. — хмыкнула Дарина, прислонившись плечом к дверному косяку. — В Книге Жизненного Пути, есть соответствующая запись. Там правда нет имени, но в качестве обозначения автор использует фразу «снежный леопард». А единственным снежным леопардом того времени является Ригред.

— Да, но автор мог иметь ввиду кого-нибудь из магов воды или погоды.

— Тогда бы он написал «водный дракон» или «дитя бури». — фыркнула Дарина, не соглашаясь.

— Нельзя быть уверенными в письменах авторов Книги Жизненного Пути. Они все как один что-то курили, когда писали. — возмутился её словам Думов.