Воин Сновидений - Ирина Сербжинская

Усатый предводитель изменился в лице и исчез из окна.

Начальник рекламы в три прыжка пересек двор, взлетел на крыльцо, рванул на себя дверь с табличкой «Рекламное агентство „Нимфа“ и столкнулся с предводителем – тот как раз торопился защелкнуть дверь на замок, но опоздал.

Оказавшись нос к носу, руководители замерли. Первым пришел в себя начальник отдела.

– Нарушаем? – голосом, не предвещающим ничего хорошего, начал он. – Подрывную работу ведем? Наших клиентов к себе переманиваем?

Он сделал шаг вперед, заставив предводителя отступить, и оказался, таким образом, на вражеской территории. За ним в коридор тотчас же просочились менеджеры.

– А кто обещал? Конвенцию кто подписывал?!

Конкурент бросил взгляд на Порфирия в милицейской фуражке – «заместитель» приветливо помахал ему рукой.

– Не знаю никакой конвенции, – принялся отрицать очевидные факты предводитель. – Ничего я не подписывал! Ваши рекламодатели к нам сами… Вы там на лаврах почиваете, а мы тут крутимся, как белки в мясорубке!

– Будут вам сейчас белки! Будет вам сейчас мясорубка! Кто муниципальные бани увел? А мелькомбинат? Кто своровал мелькомбинат, я спрашиваю?!

Усатый предводитель понял, что дело принимает нешуточный оборот.

– Некогда мне тут с вами, – поспешно сказал он и отступил от разъяренного начальника отдела еще на шаг. – Дел полно! Рекламодатели звонят! Все телефоны оборвали!

– Наши рекламодатели! – змеиным голосом уточнил начальник. – А вы – мародеры!

Руководитель «Нимфы» сделал назад еще шажок и почувствовал себя в безопасности.

– Были ваши, стали – наши! – торжествующе объявил он, повернулся и заспешил по коридору, оглядываясь на начальника через плечо.

– Стой! – гаркнул тот во все горло.

Конкурент припустил еще быстрее и вдруг побежал. Начальник бросился следом.

– А кто хлебозавод переманил? Кто? – на ходу вопил он. – Комбинат сухого молока? Не вы?!

– Не знаю никакого завода! – отпирался предводитель, улепетывающий по длинному коридору и преследуемый по пятам разъяренным начальником отдела.

– Не знаешь?! А кто им звонил? Звонил кто? Мы все знаем!

Менеджеры конкурентов, толпившиеся у окна, завидели приближавшуюся погоню и тоже припустили бегом. За ними по пятам с топотом несся начальник отдела.

– Стой! Стой, хуже будет!

Усатый предводитель прибавил скорости.

– Мы в милицию! – отчаянно выкрикнул он. – В милицию на вас!

– Ишь ты, – сказала Сати, с большим интересом наблюдая за погоней. – Еще и грозится!

– Милицию я на себя возьму, – небрежно заметил Хамер. – Пусть вызывает.

– А муниципальные бани? – продолжал обличать начальник отдела, наседая на конкурента. – Кто переманил муниципальные бани?! Кто?!

– Бани мы вам не отдадим! – огрызнулся предводитель, пробегая мимо пожарного стенда, на котором красовались выкрашенные в красный цвет инструменты и висело ведро. – И конвенция ваша – тьфу! Я на вас жаловаться… жаловаться в прокуратуру!

– В прокуратуре у нас тоже все схвачено, – скромно сказал криминальный корреспондент.

– Не отдадите?!

Начальник рекламы на бегу сорвал с пожарного стенда багор и, поднатужившись, метнул в конкурентов.

Сати и Хамер застыли с открытыми ртами.

Увидав летящий багор, конкуренты, как по команде, в ужасе рухнули на пол. Багор ударился в стену, отскочил и с деревянным стуком упал на пол, неподалеку от усатого предводителя.

Мгновенно наступила мертвая тишина, лишь слышно было, как где-то бьется о стекло муха.

Начальник рекламы остановился, оглядел лежащих на полу конкурентов, хмыкнул и перевел взгляд на «заместителя».

– Пусть знают, Порфирий, – промолвил он как ни в чем не бывало и небрежно смахнул с лацкана пиджака несуществующую пылинку. – Так будет с каждым. С каждым, кто покусится!

Он перешагнул через багор и направился к выходу.

Когда переполох в рекламном отделе немного улегся, Сати вспомнила про собственные неотложные дела и поспешила на четвертый этаж.

– Наконец-то! – услыхала она приглушенный голос Джулиса – невидимка дожидался ее возле курилки. – Ты… ты жива и… гм… жива и здорова? Ох…

– А, это ты, раб лампы, – протянула Сати. – А почему я должна быть не жива и не здорова? Ты в последнее время загадками какими-то говоришь.

Она заторопилась наверх, прыгая через две ступеньки, но вдруг остановилась.

– Кстати, проходила я сейчас мимо типографии. Ты там вчера был?

– Где?

– Ты дураком-то не прикидывайся, прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Ты вчера вечером, после того как зеркало в редакции расколошматил, в типографию наведаться собирался. Так?

– Совершенно не понимаю…

– Ты не юли, не юли, ты прямо отвечай! Был или нет?

Со стороны окна донеслось недовольное сопение.

– Ну был. Зашел на минутку… уж не помню зачем. Так, заглянул…

– Заглянул? Голову бы тебе оторвать, проклятый раб лампы! Сегодня печатники все утро искали две бутылки водки, банку соленых огурцов и миску пельменей! Твоих рук дело?

– «Твоих рук дело, твоих рук дело»… Не понимаю, о чем ты. – В голосе Джулиса появились высокомерные нотки.

– Брось, прекрасно понимаешь! Ты слямзил?

– Слямзил?

– Ты что, оглох?! – начала было Сати, но тут же замолчала: по лестнице поднимался менеджер отдела доставки. Она выждала, пока он скроется, и продолжила:

– Печатники всю типографию перерыли! Говорят, поставили в надежное место, за старый станок, куда никто не сунется. А утром – нету! А миска пельменей? Куда делись пельмени из холодильника? Теперь типография отдел реализации подозревает! Печатники все утро раздумывали, как бы им отомстить. Кто стащил?

– Понятия не имею. Может, шеф? – нахально предположил невидимка.

– Конечно! Шеф, скажешь тоже! Да он и не догадывается, где водку прячут. Они же ее перепрятывают все время. Так в чем дело, а?

– Я тут ни при чем, – твердо сказал Джулис. – Знать не знаю ни о какой водке и огурцах! – Он посопел. – Огурцы, кстати, гадость невероятная. Пища, достойная гоблинов! Уж лучше дохлого грифона сожрать, чем ваши огурцы.

Тут он сообразил, что сказал лишнего, и умолк.

– А! – торжествующе воскликнула Сати. – Я так и знала! Кроме тебя-то некому это сделать было!

Она поднялась на площадку четвертого этажа и остановилась.

– Но ты вот что, раб ла… Джулис. Эдак ты все отделы у нас перессоришь. Это никуда не годится, понимаешь? Так что ты еду себе где-нибудь в другом месте ищи, ясно?

В редакции находились Люся и Хамер. Криминальный корреспондент в лицах пересказывал Люсе события в «Нимфе», а старейший журналист города, ведущая популярной рубрики «Советы целительницы Прасковьи» слушала его с открытым ртом, держа в руке горящую папиросу. Курить в редакции было строго запрещено, но Люся не обращала на запреты ни малейшего внимания.