Обратная сторона вечности - Виктория Угрюмова

Ткань мироздания потому такая яркая и неповторимая, что все идет в дело, любая нить вплетается в нее в самых неожиданных и смелых сочетаниях.

Так, вдруг и внезапно, объединились нити судеб пятерых богов – некогда враждебных друг другу, а теперь ставших близкими. Тиермес и га-Мавет, Арескои и Траэтаона. Все и Баал-Хаддад, безобразный бог, полный холода, смерти и ненависти ко всему живому. Что станет с ними, нашедшими друг друга в темноте? Как скажется это плетение на остальном узоре?

Истребившие слуг Врага в Аккароне, сидевшие бессонными ночами у постели мечущейся в жарком бреду Каэтаны, сражавшиеся с рогатыми обезьяноподобными монстрами на дороге в Гатам, защищая столь презираемых прежде смертных, рыщущие по всему Варду в поисках сокровища эльфов – части перстня Джаганнатхи, – что чувствуют они по отношению друг к другу и ко всему миру?

Что чувствует могучий га-Мавет, однорукий Бог Смерти, вспоминая былое могущество и былую силу? Почему кажется теперь, что он не слишком сожалеет о той страшной цене, которую заплатил за обретенную мудрость и способность любить и сопереживать?

Что чувствует Жнец Тиермес, отрубивший руку зовущему на помощь беспомощному мальчику? Что чувствует Повелитель Ада Хорэ, успевший заглянуть в Бездну чужого мира и чужого Зла? Как сплетутся эти мысли?

Никогда раньше не поверили бы они, скажи им кто-то, что вечные враги примирятся и будут печься друг о друге, как любящие братья. Это невозможно, нелогично и тем не менее – есть. Еще одно противоречие становится частью картины, но то, что это противоречие, видно только с обратной стороны...

На чем скажется постыдное бегство Древнего повелителя Арнемвенда, Барахоя, которого никто не отважится нынче называть Великим? Это еще одна дырка, которая гораздо лучше видна с изнанки. Здесь и сейчас он вроде и не нужен. О нем все забыли, и никто его не ждет. Даже Кахатанна – дочь и богиня – навсегда простилась с ним, не в состоянии простить слабость и трусость своего отца. Какая же вечность должна пройти, чтобы стало заметным крохотное отверстие, проеденное чужим предательством?

Маленькая дырка на вечности, которую заштопают другими судьбами и жизнями, потому что иначе нельзя...

Напрасно мечутся боги в поисках перстня, той его части, что отдана на хранение эльфам королевского рода Гаронманов. Если смотреть с лица, то просто еще не подошла очередь узора, который после покажется таким естественным и даже необходимым, логичным и закономерным. Но об этом никто не знает до того, как будет выполнен следующий кусок ткани. Сейчас трое спутников только следуют через весь Мерроэ по направлению к Аллефельду.

Наследник Энгурры, князь и потомок Гаронманов, полуэльф Рогмо накрепко связан отцовским завещанием с таинственной Вещью – оправой перстня, столь необходимого в войне с Мелькартом. Без этой части нечего и думать о том, чтобы искать камень, символизирующий сердце Вещи. Последний в роду, Рогмо и не подозревает, что несет на себе печать проклятия Гаронманов. А проклятие – это такой счет, по которому нельзя не расплатиться, попытавшись обмануть судьбу. И прекрасно, что озабоченный ответственностью, которая легла на его плечи в связи с обладанием Вещью, он не знает об остальном. Он сидит у костра на обочине дороги, высокий и светловолосый, точная копия отца – князя Аэдоны, – и думает о чем-то своем. Зачем нарушать его краткий покой мрачными предсказаниями?

Так считает Магнус – маг-неудачник, бесталанный политик, человек, не умеющий лгать и предавать. Что касается неудачливости, то дар чародейства у него огромен, и самим сплетением событий и судеб ему уготована важная роль в этой части истории, хотя сейчас он об этом и не подозревает. Так, может, догадывается только... Вопреки своим знаниям и умениям он отказался от блестящего будущего, которое ему прочили, потому что в последний момент оказалось, что будущее стоит слишком дорого, – за него нужно было отдать честь и честность. И в тот момент – нелогичный и невозможный – принял другую судьбу, другую дорогу, абсолютно иное сочетание. В этом плетении его нить вскоре перестанет быть необходимой, но не только длина нити определяет степень ее важности в создании целого узора.

Им суждено подружиться, стать братьями, а затем расстаться навсегда, но чем эта судьба отличается от остальных сотен и сотен тысяч иных? И они не скорбят об этом, готовые платить положенную цену.

Кормит громадную мохнатую собаку маленький мохнатый человечек, маленький маг, маленький альв – и это сочетание способно развеселить того, кто наблюдает со стороны. Так и происходит: маг и полуэльф смеются, а пес улыбается своей великолепной белозубой улыбкой.

Хозяин Лесного Огня, «всеобщая бабушка», как он сам себя называл некогда, Воршуд из старинного рода Воршудов, альв-приблуда принял на себя ответственность за чужой долг. Так велело ему маленькое сердечко, а он никогда не противоречил ему. Он стремится найти своего кузена, любимого родственника, товарища детских игр и далекой теперь юности. Он ходит по миру и ищет следы Воршуда-Книгочея, не чая застать того в живых, но исполненный желания посидеть на его могиле, поболтать о том о сем. Его желание исполнится, потому что узор вечности складывается так, что самые заветные, самые выстраданные желания всегда сбываются, хотя и неожиданным образом.

Эти три жизни, пошедшие по одной линии судьбы, завязались в узелок. Тот узелок, который сейчас держит большой кусок узора на ткани мира. И спасибо ему за это...

Пропавший без вести в иных мирах бог-мудрец Олорун придумал, как спасти мир от нашествия Зла. Но никто не услышал или не понял его. И теперь его место пустует, пока не найдется следующий, кто согласится своей жизнью покрыть недостачу. Но это очень сложно, это тяжело и иногда невыносимо больно, поэтому желающих пока нет. И в этом месте нет ничего, здесь все остановилось до поры, как ни крути, – что с изнанки, что с лица.

А вам никто не говорил, что судьба – тоже женщина? И, как всякая добропорядочная женщина, обожает рукоделие?

Крохотными дырочками будут сейчас выглядеть и прочие исчезнувшие, умершие или умирающие боги – Йабарданай, Курдалагон, Аэ Кэбоалан, Эко Экхенд, Кодеш, Ан Дархан Тойон, Джесегей Тойон и великое множество других. В этом месте изнанка вечности стягивается и становится уродливой и неестественной; так что в скором времени необходимость в этих бессмертных станет слишком сильной, чтобы оставаться бесплодной...

Громадная дыра с обвисшими, истрепанными краями. Как во всякой дыре, неизвестно, что за узор там, в ее пределах. Это повелитель Мелькарт. Давнее Зло. Давний Враг.

Сколько же жизней потребуется Вечности, чтобы закрыть эту уродливую черную дыру и заполнить ее сложным и таким радостно-изысканным рисунком? Что и кому придется заплатить за это?

Отсюда, с изнанки, виднее, как быстро расползается ткань, как с невероятной скоростью уничтожаются отдельные нити, разрушая логичность уже созданного, сотканного из тончайших шелковинок бытия...

Пытаясь спастись от окончательного разрушения и исчезновения, Вечность сама себя воссоздала, для того чтобы постичь истину и суть происходящего и найти выход из создавшегося положения. Маленький, смешной, разноцветный, постоянно меняющийся толстяк, в котором все воплотилось, так слаб и беззащитен, что кажется, у него не хватит времени помочь самому себе. Да он и сам это знает. Барнаба – обратная сторона вечности, и именно поэтому может он разглядеть все связи, все сплетения, узлы, прорехи, несовершенства и способ их устранить или оставить, в зависимости от обстоятельств.

Но он не знает, кем, по-настоящему, является Каэтана.

И никто этого не знает.

Особенно – она сама.

Просто именно к ней в самый трудный момент обратилась Вечность с просьбой о помощи и защите. И сейчас между гибелью мира и поглощающим этот мир Злом осталась – вопреки всему – только маленькая, хрупкая девочка-богиня – не исполненная могущества, не вездесущая, не самая прекрасная, но единственно необходимая Арнемвенду, его времени и пространству, чтобы выжить. И именно ей придется платить положенную цену, потому что к ней тянутся все ниточки, на ней завязаны все самые крепкие узелки и от нее зависит узор...

Загляните на обратную сторону своей вечности.

Может, успеете что-нибудь исправить?

Каждый день, невзирая на усталость, на неотложные дела, неудачную погоду или бесконечную варку варенья, Каэтана находила время, чтобы поупражняться с Такахаем и Тайяскароном. Благо теперь ее чаще посещал самый лучший фехтовальщик этого мира – Траэтаона, и тогда она получала море удовольствия. Пожалуй, это был один из немногих противников, перед которым она заведомо была бессильна. Но защищалась всегда упорно, до самого конца, до хрипа и пены у рта, и нападать пыталась – жаль только, без всяких результатов.