Ткачи Сарамира - Крис Вудинг

Кайку ощутила вокруг себя вибрацию нитей создаваемого Узора и поняла, что в драку вступила Кайлин. Ее глаза запали и потемнели, налившись кровью, свидетельствуя о том, что она приготовилась использовать нечеловеческую силу. Три маку-шенга отлетели в стороны и, с хрустом ударившись о стены пещеры, развалились на кусочки, пораженные вырвавшейся каной Кайлин. Окружавшие людей темные существа с визгом отскочили, но затем бросились в атаку с удвоенной яростью. Круг защитников в центре пещеры распался, прорванный нападавшими, и теперь каждый бился обособленно. Мерцающие фонари почти не давали света, и Кайку время от времени погружалась в темноту. Кто-то нападал на нее, девушка отражала удары, чувствуя прикосновения чего-то холодного и вонючего на своем лице, когда меч пронзал мертвую плоть. Отступая в ужасе, Кайку споткнулась о крышку люка. Паника вызвала у нее приступ тошноты, она потеряла равновесие и упала. Холодная грязная вода всплеснулась и сомкнулась над ее головой.

Крепко сжав губы, затаив дыхание, Кайку попыталась выбраться на поверхность, но длинноволосый демон навалился на нее, вцепившись длинными, костлявыми пальцами в горло, и погрузил в беспросветную темноту. Девушка не могла дышать, не могла кричать. Ей оставалось лишь наносить клинком удары, каждый раз отсекая от нападавшего куски прогнившей плоти. В конце концов Кайку победила, но тело, навалившееся на нее и удерживающее на дне, оказалось слишком тяжелым. Ее захватила животная паника. Легкие горели, использовав последний остававшийся в них воздух. Сознание покидало Кайку, накрывая ее искрящимся одеялом. Сверху еще доносились смутные звуки, всплески, треск винтовочных выстрелов, визг маку-шенгов, когда кана Кайлин разрывала кого-нибудь из них. Но все это исчезало, отступало, и перед закрытыми глазами пронеслось видение: гладкая дорога, которая уже вела ее однажды в поля Омехи, и хранитель ворот Йору, слегка приоткрывший створки. «Возможно, теперь, – подумала Кайку, – когда все кончено… возможно, на сей раз… я смогу присоединиться к брату…»

Но что-то в этом рисунке было не так, какие-то части разорвались и перепутались. Связанные узелки распадались. Сознание покидало девушку, но внутри что-то оставалось, пробуждаясь и пытаясь выбраться из защитного кокона, сплетенного мастерством Кайлин. Это шевелилась кана, успокоенная и подавленная, но не уничтоженная. Даже после того как мозг принял смерть, внутренняя сила не согласилась с этим, отчаянно выпутываясь из ловушки.

– Кайку! – закричал Тэйн.

Юноша крутил головой, пытаясь обнаружить хоть какие-то признаки местонахождения девушки, которую потерял в хаосе сражения. Но единственный уцелевший фонарь, охраняемый, словно сокровище, одним из заговорщиков, почти не давал света, отбрасывая лишь слабые отблески на грязную воду. Наконец глаза послушника зацепились за скрючившуюся под водой фигуру демона, прижимавшую что-то ко дну. Тэйн увидел тонкую руку, выглядывавшую из-под тела в лохмотьях. С душераздирающим воплем он прыгнул в воду. Демон поднял голову. И в это мгновение кана Кайку наконец вырвалась наружу. Тэйн отшатнулся, закрывая руками лицо. Демон издал дикий крик и взорвался. Огненный шар осветил темную воду. Пылающее существо, теряя ошметки кожи, ссыпающиеся с него словно шелуха, отлетело на несколько шагов и с шипением рухнуло вниз.

Остальные маку-шенги вновь завизжали. Тэйн не обращал ни на что внимания, думая только о Кайку. Юноша тянул ее к себе из зловония и грязи. И наконец бледное лицо девушки с прилипшими волосами оказалось на поверхности. Открытые темно-красные глаза слепо уставились в пустоту.

– Нет! Нет! Не ее! – закричал юноша, не понимая, к кому обращена его страстная просьба: к богам или судьбе.

Тэйн сунул в ножны зазубренный меч, не думая о демонах, роившихся в темноте, и, обхватив Кайку, потащил по воде к тропинке на краю пещеры.

Кайлин, освещаемая единственным мерцающим фонарем, внушала ужас. Разметавшимися черными волосами и глазами, горящими красным огнем, она напоминала демона. Поднимая руки вверх, а затем резко опуская их, воительница посылала свою кана по нитям жизненных рисунков, разрывая тела маку-шенгов. И каждый раз Кайлин чувствовала, как дух демона незримо вылетал из бесполезного теперь трупа, слегка колеблясь вдалеке над грязной водой в поисках нового тела. Джугай бесстрашно сражался рядом. Его винтовка стреляла без перерыва, исторгая огненные вспышки.

Внезапно раздался ужасный пронзительный вопль одного демона. Остальные приостановили нападение, оттянувшись на безопасное расстояние от сбившихся в кучу защитников, впиваясь в них сверкающими глазами. Снова начались перешептывания, хотя рты демонов не открывались. Джугай держал палец на спусковом крючке, Пурлох испуганно жался к нему. Тела четверых из пяти членов Либера Драмах плавали в темной воде среди гнилых останков. Уцелевший молодой человек, которого звали Эспин, высоко поднимал фонарь, прижимая к себе окровавленный клинок и готовясь отбивать следующую атаку.

Немного поколебавшись, демоны отступили, уходя из света в тень так же быстро, как и появились. Туннели в стенах пещеры словно проглотили их, и маку-шенги исчезли.

Джугай с облегчением вздохнул.

– Ушли? – поинтересовался он у Кайлин.

– Они возвратятся. Нам нельзя здесь оставаться. – Она обвела глазами пещеру и увидела, что Тэйн вытащил на узкую тропу Кайку. – О боги, – выдохнула Кайлин и бросилась на помощь. – Эспин! Неси сюда фонарь!

Губы Кайку посинели, темно-красные глаза остекленели, длинные волосы намокли и облепили лицо. Тэйн в панике разжал губы девушки и пытался вычистить набившуюся внутрь слизь.

– Она дышит? – поинтересовался Пурлох, бросая быстрые взгляды на туннели позади из опасения, что маку-шенги возвратятся.

Тэйн не обратил на вора никакого внимания.

– Ты можешь что-нибудь сделать? – потребовал он ответа от Кайлин.

– Она выскользнула из моей ловушки, пробив все барьеры, – удивленно, словно сама не верила в свои слова, сказала Кайлин. – О боги, эта девушка еще более талантлива, чем я предполагала. – Она внимательно посмотрела на Тэйна. – Если я попробую вмешаться, ее кана взбунтуется. И это убьет Кайку.

– Тогда я сам все сделаю, – вспылил послушник.

Он положил скрещенные руки на грудь девушки и несколько раз сильно надавил. Затем прижался своими губами к губам Кайку и выдохнул воздух в ее легкие. «Как несправедлива и жестока жизнь. Это наш первый поцелуй, а ее губы холодны и мертвы». Но он продолжал, ни на минуту не останавливаясь, чередуя нажатия на грудь с вдуванием в легкие воздуха. Все остальные смотрели на юношу, как на сумасшедшего. Никто из отряда не знал приемов спасения захлебнувшихся людей. Тэйна научили этому священники храма Эню.