Попадать, так с музыкой! - Михаил Гуткин

   Ой, а ведь он совершенно прав. Вернусь в штаб и сразу озадачу того начальника связи. Его фамилия, если не забыла, тоже Григорьев. Я попрощалась с Цанавой и помчала в штаб. С одной стороны, я успешно справилась с тяжелым заданием. Но, с другой стороны, что говорить про вызов в Москву. Остается надеяться, что Жуков не сообразит, откуда ноги растут. А если сообразит, то все выложу, как есть. Что он мне, в конце концов, может сделать? Отправит назад в мой наркомат? Так сама этого хочу. В трибунал - это несерьезно. Наорет? На это плевать. Ладно, живы будем, не помрем.

   За всеми этими хлопотами у меня совсем вылетело из головы, зачем я высвистала в Минск Романова. Пора его нагружать работой. И, кажется, зря я его определила при штабе Жукова. Лучше было бы его пристроить к Цанаве, поскольку речь шла о партизанской войне. Ладно, пусть пока займется арбалетами и другими нестандартными средствами ведения партизанской войны, а дальше видно будет. В штабе оказалось, что Жуков уже успел куда-то уехать, поэтому я сразу направилась к начальнику связи генерал-майору Григорьеву, номер комнаты которого мне назвал дежурный. В кабинете он был один, и вид имел совсем нерадостный.

   - Разрешите, товарищ генерал-майор?

   - Ну, кто еще там? А это вы товарищ лейтенант госбезопасности. Кажется ваша фамилия Северова?

   - Так точно товарищ генерал. Разрешите доложить?

   - Что докладывать. Лучше бы вы мне сказали, вот вам товарищ Григорьев 200 радистов. Тогда бы я порадовался, а что там у вас?

   - Так я и пришла доложить о радистах. Только не о двух сотнях, а примерно о тысяче.

   - Знаете, товарищ Северова. Я такие шутки не люблю. Прошу вас выйти из кабинета.

   Ух, как грозно! Но я не испугалась.

   - Не выйду, потому что это не шутки. Завтра вы получите из НКВД список примерно на 1000 человек, знакомых с радио. Нужно только подобрать инструкторов, которые обучат новичков работе именно с теми радиостанциями, которые есть в нашем Западном особом военном округе.

   Генерал так покраснел, что я испугалась, не хватит ли его удар. К счастью все обошлось. Держась одной рукой за поручень кресла, другой он схватил со стола графин и выдул его весь прямо из горла. Интересно, у него там вода была или что-нибудь покрепче? Потом вскочил и забегал по кабинету. Я стала считать круги. На пятом или шестом сбилась, потому что он иногда менял направление. Наконец, Григорьев остановился, отдышался и подошел ко мне.

   - Голубушка, спасительница вы моя. Будут инструктора. Столько, сколько нужно. Завтра, как только получу списки, сразу закажу спецов с завода. Они приедут, все расскажут и покажут. А теперь откройте секрет, где вы нашли столько людей?

   (Где-где - в Караганде - это я не сказала, а подумала)

   - Я нашла их в списке радиолюбителей, зарегистрированных в НКВД Белоруссии. Там записано несколько тысяч человек, но не все пройдут медкомиссию по здоровью и возрасту. Кроме того, НКВД себе часть оставит, так что на долю округа придется примерно 1000 человек. Единственное но - нам надо будет самим собрать этих людей по адресам.

   - Было бы кого собирать. Остальное - дело техники. Всех соберем.

   - Вот и хорошо. Разрешите быть свободной.

   - Разрешаю. Еще раз, большое спасибо.

   Я вышла и пошла искать Романова. Он нашелся почти сразу. Романов тихо сидел в уголке в приемной Жукова.

   --------

   Для автора остается загадкой, почему в РИ в армии перед войной была такая катастрофическая нехватка радистов. Спохватились только дней через 10, когда выяснилось, что Генштаб не получает информации о ходе боевых действий. Когда Сталин с Молотовым и Берия 29 июня (т.е. через неделю после начала военных действий!) приехали в Генштаб, то там царила полная растерянность, вызванная отсутствием информации с фронтов - не было связи! Генштабисты даже не знали, как исправить эту ситуацию. Только в июле при формировании народного ополчения сообразили спрашивать у новичков, кто знаком с радио. Их сразу же определяли в роты связи.

   173.

   - Прошу прощения, Аристарх Ксенофонтович. Но у нас последнее время такая суета, что не успеваю одно дело сделать, как тут же падает второе. И все либо срочно, либо сверхсрочно. Что мне еще сегодня подкинут, я не знаю. Поэтому пока есть время, хочу вас озадачить. Помните, в Москве мы говорили о разном старинном оружии для партизан. Так вот очень хотелось бы получить несколько арбалетов. Вы могли бы составить чертежи и заказать их здесь на каком-нибудь заводе или в мастерских. Нужно не менее пяти штук с убойной дальностью от 50 до 70 метров. И чтобы звук от выстрела был потише. Потом, с учетом того, что за партизанами будут охотиться в лесу, нужно подумать о ловушках: ямы там всякие, самострелы и т.п. Вот, кстати, у меня есть несколько набросков азиатских ловушек - возьмите их и подумайте. И еще хорошо бы какие-нибудь приспособления, чтобы можно было гранаты подальше кидать. А то лично у меня вообще такие броски не получаются. Вот вам деньги на оплату заказов. Здесь тысяча рублей, если окажется мало, то когда я вернусь из командировки, то еще добавлю - деньги у меня есть. Если возникнут проблемы, то поезжайте в Барановичи. Там начальником областного НКГБ работает майор Григорьев. Сошлитесь на меня. Валентин Петрович отличный человек и всегда готов помочь.

   - Я понял вас, Анечка. Похожу по Минску, подумаю и найду где заказать подобные штуки. А ваши листочки внимательно изучу.

   - Еще вопрос к вам, Аристарх Ксенофонтович. Почему вы так странно посмотрели на поезд, отходивший от перрона?

   - Дело в том, что одним из эффективных способов торможения наступления противника является нарушение коммуникаций. Учитывая российские расстояния лучше всего повреждать железные дороги. Вот я и прикинул, как это лучше делать с наименьшими затратами.

   - И как же?

   - В первую очередь подрывы мостов и тоннелей. Потом подрывы на поворотах.

   - Что касается мостов и тоннелей понятно, а повороты? Ведь восстановят же. Что, у немцев рельсы запасные не найдутся?

   - Конечно, восстановят, но, во-первых, на это нужно время, а, во-вторых, по восстановленному железнодорожному полотну особенно на поворотах поезда не смогут двигаться с нормальной скоростью. Следовательно, даже небольшое повреждение путей может существенно замедлить продвижение противника на Восток. Запомните, Анечка. Каждая наступательная операция сначала всегда прорабатывается в штабе. В СССР для этого существует Генштаб, в Германии единого штаба нет - есть штабы отдельных родов войск. Потом из головного штаба, если можно так сказать, директивы спускаются в штабы следующего уровня и т.д. Только после того, как операция полностью спланирована и доведена до штабов самого низкого уровня, можно начинать собственно операцию. А представьте, что из-за транспортных проблем возникают задержки с переброской войск, с поставкой боеприпасов и т.п. Весь план летит коту под хвост. Нужно вносить коррективы, что тоже требует времени, за которое, между прочим, противник может подготовиться к обороне. Поэтому любые проблемы с транспортом всегда серьезно нарушают наступательные операции.

   - Спасибо за разъяснения, Аристарх Ксенофонтович. Я это запомню. В жизни все может пригодиться.

   - Согласен с вами, Анечка. А теперь, если позволите, у меня к вам вопрос: вы ведь здесь в командировке, так куда же еще в командировку? А когда же домой?

   - Спросите что-нибудь полегче, Аристарх Ксенофонтович. Я уже и сама не знаю. Муж в Гродно, я сегодня здесь, а завтра в Москве. Где окажусь послезавтра понятия не имею. Вот сейчас только сообразила, что целый месяц работала без выходных. И когда смогу отдохнуть и хотя бы полдня заняться ничегонеделанием не знаю.

   - Сочувствую вам, Анечка, но боюсь, что дальше будет еще хуже. Сейчас вы только без выходных, а в случае ожидаемых крупных неприятностей вам и поспать будет некогда. Помню, во время мировой войны у меня было только два желания: наесться досыта и хорошо выспаться. Так что считайте, что пока вы почти что в санатории.

   - Ну, вы меня утешили, Аристарх Ксенофонтович.

   - Что делать, голубушка. Если заранее знать о неприятностях, то они не будут восприниматься так трагически. Готовьтесь.

   - Постараюсь, куда тут денешься.

   Тут появился Жуков, к мрачному виду которого я уже начала привыкать, и наша беседа прервалась. Я было подумала, что меня сразу же потянут к ответу, но тут, к счастью, к Жукову прорвался генерал Григорьев. Я перевела дух. Может после разговора с ним Жуков не так на меня озлобится. Впрочем, сейчас узнаю, потому что меня тут же вызвали в кабинет.

   Вид у Жукова был, если можно так сказать, несколько озадаченный.

   - Скажите, товарищ Северова. Что вы пообещали товарищу Цанаве за радистов?