Абстрактный мир. Трилогия (СИ) - Галина Черкасова

Договорить я не успела — нас вынес с прохода мощный пылевой смерч. Линда улетела в правый поворот, а я, перекатившись на больном плече, осталась на главной дороге. Орк и дворф, оттеснившие нас, склонились над рулоном туалетной бумаги и допустили нашу же ошибку — забыли о противниках.

Линда из-за угла ударила пылевым смерчем с моим усилением. Дворфа приложило об стену, но орк, спрятавшись за щитом, ушел от вихря, бросив на землю изящное синее лассо, похожее на разряд молнии. Лассо ринулось ко мне, но Линда врезала по нему мельницей, разрубив нить. Запахло озоном, а стены лабиринта слабо завибрировали.

Орк, недолго думая, схватил рулон и, держа за плечами щит, бросился прочь. Линда погналась было за ним, но дворф подставил её подножку, и девушка, громко вскрикнув, растянулась на дороге.

— Не так быстро, дылда, — осклабился тот, поднимаясь.

Я, недолго думая, перескочила через Линду и, стукнув кулаком по шлему дворфа, побежала за орком, швыряя в него некими подобиями молний, которые летели куда угодно, только не прямо. Орк сматывался с поразительной скоростью, и мне, чтобы окончательно не отстать, пришлось воспользоваться подпиткой.

Пробегая перекресток, я налетела на Джеймса, который, держа под мышкой пластмассовую вазу, несся по второстепенной дороге. Я упала на спину, Джеймс же кубарем прокатился мимо, выпустив из рук атрибут, который шмякнулся прямо к ногам орка, остановившегося, чтобы понаблюдать за исходом столкновения.

Схватив вазу, орк присвистнул и бросился наутек.

— Цел? — спросила я, потирая поясницу. — От кого ты так удирал?

Джеймс, покачиваясь, поднялся, переводя дух.

— Эх, демоны… От твоей чокнутой подруги, она дерется, как мужик. Похиль меня.

— Уже. Значит, Хель…

Договорить я не успела. Что-то чудовищно тяжелое вылетело на меня с того же злосчастного прохода, откуда минуту назад свалился на мою голову Джеймс. От удара о землю у меня из легких вышибло воздух, и показалось, что ещё мгновение, и я просто задохнусь.

— Слезай с неё! Живо!

— Иди ты к демонам!

— Эх, вы!

Хельма помогла мне подняться, хохоча, как сумасшедшая.

— О, Свет, да вы просто увальни, ребята! — она прислонилась к стене, обхватив бока. — Хахаха, таймаут, Гатум! Таймаут!

Потирая спину, я недовольно уставилась на Азара, который злобно смотрел на Джеймса, который восхищенно смотрел на Хельму, которая билась в истерике.

— Она великолепна, — вынес свой приговор Джеймс.

— Что вы здесь застряли?! — рявкнул Азар, снимая шлем. — Перекрестки надо проскакивать, а не торчать на них!

— Так я проскочила! Меня Джеймс снес! Ты куда смотрел?

— Я тебя не видел!

— Хельма, хватит ржать, — раздраженно бросила я.

Сверху, к нашим ногам, кто-то кинул вазу, бумагу и клубок ниток.

— Три атрибута! — провозгласил дворф, стоявший на стене лабиринта. — Вот вы устроили овечью кучу, скажу я вам!

— Да брось, Гатум, — Хельма махнула рукой. — Они весь прошлый сезон попы на скамейках грели.

— На скамейках?! — возмутилась я, пиная рулон бумаги. — Ты забыла, как я на этих «скамейках» оказалась?

— Ага, а Хельма там чуть не оказалась из-за тебя, — огрызнулся Азар.

— А если бы ты не поперся со мной, я бы не выпустила демона! Ах, ну да! Ты же его не видел! Ты был в отключке!

— Эй, ребят…

— Так, значит, я ещё и виноват! — Азар уже рычал в приступе бешенства. — Потому что решил тебе помочь?

— Помочь?! Тыкая пистолетом в десяток жлобов?! Да всё вообще началось из-за тебя! — я ткнула ему кулаком в грудь, но он отбросил мою руку, едва не оторвав.

— Ай! Потише!

— Давай, сваливай вину на других! Ты это умеешь! Ты же у нас уникум!

— А ты привык жить на всем готовом, золотая задница!

— Эй, Анти, Азар…

— Помолчи, Хель! Если бы ты не приперся на те бои, я бы прекрасно сработалась с Рахизом! А ты…, — я всплеснула руками. — Ты, Тьма тебе в печень, всё испортил!

— Сработалась? Видел я, как вы сработались! Он тебе пулю, ты ему демона!

— Хватит! Довольно! — рявкнул Гатум, спрыгивая со стены. — Я отменяю маневры. Пока вы не соберете кластер, вам нечего делать на турнире! Молодец, Хельма, блестящий ход.

Дворфийка виновато посмотрела на меня.

— Анти…

— А, брось, — я махнула рукой. — Извини.

По дороге мне встретился Коро, поинтересовавшийся, что это мы так орали. Я неопределенно пожала плечами.

— Как всегда.

Похоже, эксперимент с участием Азара откладывался на неопределенный срок.

Я и Хельма стояли у Собора Cвета, разглядывая вынесенную на площадь в честь праздника Вечного Солнца Искру — прозрачную статую со множеством лиц.

Лучи солнца, преломляясь на многочисленных гранях, будто бы исходили изнутри статуи, и лица сияли. Говорят, если долго всматриваться в них, можно увидеть себя. Своего лица я так и не увидела, а от яркого света резало глаза.

— На закате, наверное, ещё красивее, — заметила Хельма, щурясь. — Может, пойдем, перекусим? Вернемся к вечеру. Народа здесь будет поменьше.

— И то верно.

Сейчас у Собора яблоку негде было упасть. Верующие толпились на площади в ожидании первожреца, который после церемонии освещения Искры должен был выйти к народу и поздравить всех с праздником Великого Солнца.

— Да согреет Свет вашу душу, да изгонит он из неё Тьму, да будет она сиять, подобно Искре, и сохраните вы солнце…

— Идем.

Я ни за что бы не пришла сюда (мне, как вызывательнице демонов и служительнице Тьмы, уже успели посоветовать убраться подальше от священного места), если бы не Хельма, которой отчего-то позарез нужно было попасть на праздник.

— Здесь такой красивый собор, — дворфийка вздохнула. — Как будто из золотистого песка. Надо было и в том году сюда прийти.

Энтузиазма Хельмы я не разделяла. Не то, чтобы я не верила в Свет, скорее я сама не могла понять, в чем заключалась эта вера. В Глирзе соборов не было, а роль молелен исполняли часовни при городских больницах. Жрецы проводили скучные церемонии, таскали замасленные и побитые подобия Искр к выходу, пытаясь поймать в них солнце, выучивали какие-то совершенно сумасшедшие песни в попытках привлечь паству, но верующие предпочитали молиться у себя дома, лишь по праздникам заглядывая в часовни. Скорее всего, это происходило потому, что в этих маленьких, тесных комнатках чаще всего проводили поминальные службы, а людям, ищущим успокоение в молитве, не очень-то хотелось выслушивать причитания по умершим.