Квестер - Андрей Владиславович Немиров

Мне наплевать, как ты это сделаешь! Запомни только одно: мне ты должен принести полный пакет документации и программного обеспечения по Объекту! Если не принесёшь или начнёшь юлить — то сначала Большой Чак получит о-очень весёлые картинки, затем твоя жена, дочь конгрессмена, получит о-очень весёлые картинки, потом пресса получит…. Ну, и напоследок ты… получишь пулю в лоб! Понятно, мистер Шеф Службы Безопасности?

«Боб» вновь откинулся на спинку стула и вдруг громко расхохотался.

— Смешно, правда, старина?

Вмиг побледневший Алан огляделся: все присутствующие посматривали на них с пониманием ситуации: вот старина Бобби рассказал этому менеджеру «сальный» анекдотец, а менеджера покоробило. Ведь эти придурки-менеджеры начисто лишены здорового чувства простого народного юмора, потому что…, потому что придурки, одним словом! Значительным усилием воли Алан вернул улыбку на своё лицо.

— Да, забавно. А как ты, Боб, себе это представляешь? Я захожу к Большому Чаку и говорю: «Сэр! Не могли бы Вы дать мне то-то и то-то, а то мне надо другу показать!» Так что ли? Ты же прекрасно знаешь, Фил…, тьфу, Боб, что у меня нет доступа к этим ресурсам. Ко всему, чему угодно в Компании есть, а к этому — нет! Как я достану то, о чем ты просишь меня?

«Боб» покачал головой, будто говоря: «Алан, не прикидывайся ребёнком! Я же тебя знаю!» А вслух сказал:

— Я думаю, Алан, что в следующий вторник ты сам мне это расскажешь. Я подскажу тебе только одно имя: Фред Ласки. А об остальном ты догадаешься. Ты же профессионал! Тем более, — «Боб» снова наклонился к Алану — Тем более что твой толстый дружок наверняка поручил тебе нечто подобное! Сыграй сразу за две команды, Алан!

«Боб» неожиданно снова расхохотался прямо в ухо Мэлвиза, а затем нарочито громко сообщил:

— Я фотографирую птичек, сэр. У меня прекрасные фотографии птичек. А знаете, почему я люблю фотографировать птичек, сэр? Потому что раньше я держал голубей. Представляете, они жили у меня в вентиляционном коллекторе под самой крышей! Потом я переехал, и голубей пришлось оставить. Вы не представляете, сэр, как мне было их жалко…, ведь они могли погибнуть…. Я даже не знаю — может быть, они до сих пор там…. Я так часто вспоминаю их и представляю себе: как они там без меня в холодном вентколлекторе…. И вот, сэр, в один прекрасный день я купил камеру и начал фотографировать птичек. У меня уже очень много фотографий. Если хотите что-то купить, сэр, я могу продать вам несколько штук…. Не хотите? Тогда можно я соберу фотографии?

Наклонившись и сгребая картинки в кучку, он еле слышно произнёс:

— Не советую строить из себя ковбоя: мой парень держит тебя на мушке!

И ушёл, а Мэлвиз, снова прочитав на куртке полустертое название строительной компании, отхлебнул большой глоток остывшего кофе и чертыхнулся сквозь зубы:

— Дьявол! Чтоб ты пропал, чертов Гудвич!

Подошла официантка. Мэлвиз расплатился, вышел из кафе, затем поймал такси и поехал в Кампус. Мозги его кипели. После удачно прошедшей встречи с агентом разведки Пентагона он расслабился и оказался совсем не готовым к внезапной атаке «воскресшего» Гудвича. «Да, — ругал себя Алан, опростоволосился я! Видно, в этом чертовом «Индисофте» совсем потерял квалификацию! Но и Фил хорош — вёл себя так, как будто не понимал, что за мой установлено наблюдение! Шпион хренов!»

Пентагоновцы, следившие за Мэлвизом, наверняка уже «отрабатывают» его неожиданного собеседника. И если они выяснят, что это никакой не Боб Стейлер, а «погибший» Фил Гудвич, то Мэлвиза просто выведут из игры — ведь югослав о Проекте знал намного больше Алана. Тогда Алан теряет не только ожидаемые бонусы от своей работы на Пентагон, но и, возможно, … жизнь: ведь ставки очень высоки!

«С другой стороны, — продолжал размышлять Мэлвиз, Гудвич, если он не сошёл с ума, знал, на что шёл. Ведь смог же он одурачить АНБ и ЦРУ, блестяще разыграв стандартную «смерть» в каньоне! А значит, можно надеяться на то, что и пентагоновские агенты останутся «с носом»…, если, конечно, Гудвич не сошёл с ума…. Да! Заварушка!»

Такси въехало в Кампус. Войдя в здание, где размещалась 55-я лаборатория, Мэлвиз сразу направился в отдел теории поля, где незамедлительно начал проводить различные мероприятия, «направленные на поддержание режима секретности» (как он объяснял учёным). Тех это неимоверно злило, так как начальник службы безопасности во время проведения таких мероприятий отрывал их от работы, задавал дурацкие вопросы и всё время норовил залезть туда, куда, по мнению учёных, ему и нос совать не следовало бы.

Мэлвиз же проводил эти мероприятия только «для отвода глаз», для маскировки, скрывая то, что в отделе теории поля его по-настоящему интересовал всего один человек. От него Алан должен был получить ту информацию, которую спешно и настоятельно запрашивал у него Пентагон. Этот человек имел в учёной среде 55-й лаборатории значительный авторитет и звали его Шелдон Вульф.

Глава семнадцатая

1

За неделю до этого, за обедом, очутившись с Мэлвизом за одним столом, один из трёх пожилых сотрудников «даблфайва» Шелдон Вульф не с того, ни с сего разговорился с Аланом о Проекте. Алану, как человеку, которого в детали не посвящали, было очень интересно услышать об этапах реализации Проекта и проблемах, которые то и дело возникали в работе. Рассказчиком Вульф оказался интересным, Мэлвиз слушал, открыв рот, а под конец разговора Вульф, как бы случайно, с улыбкой обронил мысль о том, что, по его мнению, старания Грубера бесполезны, как любые мечты выросшего, но так и не повзрослевшего ребёнка.

«Понимаете, молодой человек, — убеждал его Вульф, — мы должны понять, что живём только в этой жизни, и другой у нас никогда не будет. Строительство новой реальности — утопия, с одной стороны, и авантюра, с другой. Законы природы противостоят этой затее. И, в конце концов, всё пойдёт прахом, вот увидите.

Грубер, — говорил Вульф, — к сожалению заразил своей болезнью всех в этой интеллектуальной тюрьме. Всех, кроме меня, и, может быть — вас. И мы, трезвомыслящие люди, глядя на всё это сумасшествие, понимаем, что можем или тихо оставаться в стороне, или повернуть дела так, чтобы открытия Грубера развивались в одном направлении с природой и служили всему человечеству.

Хотя…, — продолжал Вульф, — по моему мнению, учитывая нашу изолированность от мира, я с сожалением понимаю, что этот Новый Мир способен принести пользу только двум людям на Земле: одному старому профессору и, э-э-э…, одному молодому агенту. Да и то для