Оскал Фортуны-2. Под несчастливой звездой. - Анастасия Анфимова

— Самую большую ошибку сделал мой отец, когда пригласил тебя в дом! — продолжала бесноваться женщина.

— Но ты сама говорила, что сотник не собирался на тебе жениться! — напомнил жрец.

— Лучше быть любовницей льва, чем женой шакала!

— Твой отец думал по-другому, — усмехнулся Тусет.

— Я знаю, — женщина отвела взгляд и презрительно скривила губы. — Но ты даже не смог выпросить у него подходящую должность.

— Хранитель библиотеки! — она горько рассмеялась. — Вот единственное, на что ты смог решиться! А отец тебе предлагал перейти в писцы к хранителю припасов сепаха.

— Хранитель припасов был вор! — вскричал жрец.

— Зато у его семьи есть дом, а не жалкая хижина! Сад, а не два десятка корявых яблонь!! Пруд, а не лужа с головастиками!!! — кричала Эрасшем. — И он мужчина, а не евнух!!!

Тусет зло усмехнулся.

— Наверное, ты не знаешь, но Марапуата казнили два разлива назад.

— Для мертвых нет тайн, — фыркнула супруга. — Но государь, жизнь, здоровье, сила, не отнял у его семьи ни дом, ни сад.

— Значит, ты хотела остаться богатой вдовой? — догадался жрец.

— Больше всего я не хотела жить с тобой, — поморщилась женщина. — И при первой же возможности это делала!

— Тебе было так плохо?

— Хуже чем здесь! — тряхнула париком Эрасшем. — От твоего прикосновения меня тошнило! Твой голос, твой запах, даже твой вид вызывал отвращение.

Женщина сморщилась и передернула плечами.

— После каждой ночи с тобой я искала замену, чтобы скорее забыть твои бессильные объятия с настоящим мужчиной.

— И много их было?

Она звонко рассмеялась:

— Даже больше, чем ты даже можешь себе представить! Среди них слуги и даже твой брат. Хотя он оказался еще противнее тебя!

— Ты же могла уйти, — чуть помедлив, пожал плечами Тусет. — Почему продолжала жить со мной?

— Куда?! — жена опустила глаза. — Отец вскоре умер. Братьям я не нужна. И еще мне нравилось обманывать тебя.

Она вскинула голову и хитро прищурилась.

— Думаешь, почему у нас так долго не было детей?

— Боги…

— Бессмертные тут ни причем, — жена раздраженно махнула рукой. — Я принимала зелье.

— Но ты же умерла от родов! — вскричал пораженный жрец.

— Это не твой ребенок, — захихикала Эрасшем. — Разве бальзамировщики не сказали, что у него была черная кожа?

— Он был смуглый, — процедил сквозь зубы Тусет, начиная злиться. — Как моя бабка.

— Ты хочешь верить в это?! — удивилась женщина. — Тогда ты еще больший глупец, чем я думала.

Только тогда жрец догадался, кто перед ним.

— Именем Ануба, Раа и Сета заклинаю тебя, исчадие тьмы! Исчезни, возвращайся в ничто и не позорь память моей Эрасшем! Она была красивой умной женщиной и никогда не изменяла мне!!!

Визгливый хохот огласил подземелье. Кровать с демоном, принявшим облик бывшей супруги, исчезла в темном вихре. Тусет в изнеможении опустился на пол. В тишине, нарушаемой только треском угля в светильниках, оглушающим грохотом раздался легкий скрип. Он поднял голову и увидел в противоположной стене приоткрытую дверь, за которой ярко светило солнце.

Старик с трудом встал и, пошатываясь, пошел через комнату.

Он сразу понял, где оказался. Его сад. По выложенной кирпичом дорожке ему навстречу, сгибаясь под тяжестью большого угловатого мешка, спешила Айри. Тусет удивлено окликнул служанку, но та словно его не замечала. Почти у самых ног жреца она споткнулась, из мешка, звеня и подпрыгивая, покатились по дорожке бронзовые блюда и серебряная чашка. Грязно ругаясь, служанка бросилась их собирать, испуганно косясь на кусты, окружавшие прудик.

— Ах ты, воровка! — закричал жрец и попытался ухватить её за волосы, но рука прошла сквозь тело девочки, не встречая сопротивления. — Немедленно верни мои вещи!

Одно из блюд укатилось слишком далеко. Айри, махнув на него рукой, пыхтя взгромоздила мешок на спину. Тусет посмотрел на свои руки, потом попробовал поднять тарелку, украшенную выбитыми в бронзе иероглифами, прославлявшими щедрость Великой реки. Однако не смог даже почувствовать пальцами холод металла. "Здесь не я, а лишь мой дух!" — догадался жрец. Он слышал, что такое бывает и не только во сне.

Со стороны дома послышался крик боли. Забыв о воровке, Тусет побежал в ту сторону и буквально сразу же остановился, с ужасом глядя на лужу крови, натекшую из-под разрубленного тела. Он сразу узнал старую Себенут. Служанка смотрела в небо ни чего не видящими глазами, а её рот застыл в жуткой гримасе.

— Кто мог такое сделать? — пробормотал жрец, чувствуя, как холодная волна страха накрывает его с головой. Новый крик заставил его очнуться и поспешить в дом. Прямо на пороге лежала голова Минту. Труп садовника лежал сразу за дверью. В руке он сжимал тонкий дротик, которым в молодости охотился на антилоп. Убийца не только отрубил ему голову, но и нанес страшную рану на груди. Сквозь длинный широкий разрез белели перерубленные ребра.

Тусет замер. Он видел только одно оружие, способное с такой легкостью резать человеческие кости. Подгоняемый ужасным предчувствием, старик вбежал в соседнюю комнату. И не смог сдержать криков ужаса. Его верный слуга Гебареф был порублен на куски. В центре комнаты над связанным телом молодой служанки Ренекау склонился перепачканный кровью Алекс и медленно разрезал ей живот своим страшным мечом.

— Прекрати, негодяй! — взревел жрец и бросился на убийцу. Но забыв, что не имеет тела, просто пролетел сквозь охранника, потом через стену и вновь очутился в саду.

"Где Нефернут?" — молнией вспыхнула мысль о наложнице. Тусет даже попробовал ее покричать, не желая осознавать бессмысленность этого.

Он подбежал к воротам, когда Айри, испуганно оглядываясь, открывала их, чтобы вынести награбленное. Значит, до её появления они были закрыты, и никто не покидал дома. Подумав, жрец вернулся в сад. Вдруг он услышал шум, доносившийся из-за кустов, окружавших водоем. Тусет подошел ближе и узнал в переплетении тел свою любимую Нефернут и Треплоса. Левую сторону груди пронзила резкая рвущая боль, и старик закричал словно газель, увидевшая своего детеныша в пасти льва.

Жрец резко открыл глаза, уставившись в украшенную росписью стену. Сердце бешено колотилось, во рту пересохло, а лицо было мокрым от слез.

— Айри, — прохрипел он, с трудом разлепив онемевшие губы. — Айри, где ты?

Тусет повернулся на спину. Судя по всему, утро давно уже наступило. Из-за окон доносились звуки просыпающегося города. Громкие крики торговцев и водоносов, обиженный рев ослов.

Собрав все силы, жрец рявкнул:

— Айри! Алекс, Трепос? Где вы, бездельники?

Но у "слушающих зов", кажется, заложило уши. Или они все сбежали, бросив господина? Тусет скрипнул зубами от злости и стал подниматься. Спустив ноги с кровати, он сел и тут же закрыл глаза, переживая приступ головокружения. Выдохнув, жрец огляделся и почувствовал, как пелена бешенства заполняет все его существо. Ни где не видно ни тазика для омовения, ни кувшинов с водой, ни полотенца.

Слуги спали!

— Мерзавцы! — рычал он, нашаривая посох, привычно оставленный у изголовья. — Забыли, кто ваш господин? Разбаловались, ленивые гиппопотамы!

Но даже эти гневные вопли не заставили спящих бездельников проснуться.

Подождав несколько минут, разъяренный Тусет подошел к Алексу, который спал ближе всех к его кровати. Юноша лежал, положив под голову кулак, и чему-то улыбался. Это окончательно взбесило жреца. Перехватив посох как копье, он замахнулся, целясь в мускулистый живот охранника.

В последний момент тот открыл глаза и сумел увернуться. Окованный медью наконечник звонко ударил в пол.

— Ты что, мудрец? — испуганно вскричал парень.

Но Тусет уже не мог остановиться, продолжая тыкать в него посохом. Когда очередной удар достиг цели, и на боку Алекса появилась красная полоса, келлуанин не смог удержаться от победного крика.

— Ага! Получил, сын осла и шакала! Вот тебе! Вот!

Юноша рукой отразил очередной выпад и попытался встать на ноги. Обозленный жрец размахнулся, словно дровосек топором. Алекс, схватив одеяло, вскинул его над головой, защищаясь от опускавшегося посоха.

— Ах ты так! — оскалился Тусет.

Парень метнул ему в лицо одеяло. Жрец отшвырнул его в сторону. Воспользовавшись секундной заминкой, охранник ударил его под колено. Грохнувшись на пол, старик закричал, задыхаясь от гнева и возмущения:

— Ты на кого руку поднял, гусь безмозглый!

Юноша встал, поправил короткие штаны, в которых спал и, подойдя к жрецу, удивленно спросил:

— Что с тобой, уважаемый мудрец?

Лицо охранника показалось Тусету настолько отвратительным, что вместо ответа он вновь попытался ткнуть его посохом.

— Да ты чего?! — юноша отскочил. — Совсем сбрендил?