Амбивалентность. P.S: Я научу тебя любить - Ингрид Ельская

Но не поняла, что происходит: Ильяс стеклянными глазами смотрел на мою мать, пока та стояла к нему спиной. От него веяло холодом, который начал ощущаться на физическом уровне. Я почувствовала, как на кухне стало зябко. Тем временем парень бесшумно прошел вперед, не замечая меня, и, подойдя к матери вплотную, выстрелил ей в голову, ловя обмякающее тело.

Я завизжала, поняв, что он только что убил ее прямо у меня на глазах. Но крик остался без внимания. С ужасом я наблюдала за тем, как он укладывает тело моей матери на пол. На какую-то долю секунды даже показалось, что он делал это аккуратно, словно боялся доставить трупу дискомфорт.

Парень опустил ей веки, прикрывая глаза, и повернулся в сторону комнаты, где был отец. Я сразу поняла, что сейчас случится, и закричала:

– Ты что творишь?! Прекрати!!! Ильяс! – привычно начала шарить по карманам в поисках пистолета, но оружия с собой не было.

Его поведение пугало: Ильяс был хладнокровен. Казалось, будто он сейчас не убил мать любимой девушки, а выполнил поставленное задание. Парень встал и пошел в гостиную. Я рванула за ним.

Дверь не поддавалась, и я содрала ногти, расцарапывая обшарпанную деревянную поверхность, которая когда-то была окрашена в синий цвет. Сейчас краска облупилась и больно впивалась под кожу. Когда я наконец смогла отворить тяжелую дверь, в лицо ударил свет, заставляя зажмуриться и прикрыться рукой.

Глаза постепенно привыкали к яркости ламп, и я смогла различить, что происходило внутри. Увидела отца, привязанного к стулу, со скованными наручниками руками. Вместо лица было кровавое месиво: там, где должны были быть губы, торчали куски мяса, глаза заплыли, и из них тоже вытекала кровь с чем-то слизким, а нос сместился набок. Жуткое зрелище. Я с трудом подавила рвотный рефлекс, с ужасом наблюдая за происходящим.

– Я буду убивать тебя медленно, как это делал ты с моей сестрой, – процедил Ильяс. Ни один его мускул не дрогнул от содеянного. Он спокойно смотрел на избитого человека напротив.

– Жаль, что я лично не смог присутствовать на этом мероприятии, – отец выплюнул эти слова вместе с кровью, – надеюсь, она сильно мучилась!

– За что? – напряженно спросил парень.

– За то, что ты, выродок, связался с моей дочерью. Никогда не бывать тому, чтобы такой, как ты, женился на моей девочке. Не для тебя я ее растил.

– Заткнись, – коротко сказал Ильяс и ударил его по лицу рукоятью пистолета. Отец застонал и выплюнул с кровью зуб.

– Ты не доберешься до моей дочери. Вы не будете вместе, – захохотал он, – Волков не подпустит тебя к Камилке. Ты на что вообще рассчитываешь?

– Я люблю твою дочь, – спокойно сказал Ильяс, – а ты – нет, раз отдал ее замуж за Волкова. И тебе плевать, что она любит меня. Вместо того чтобы одобрить ее выбор, ты посылаешь своих псов убить мою сестру. Знаешь, как это было?

– Мне плевать, – бросил отец, – но она тоже выродок Захара, так что, надеюсь, страдала.

Ильяс сморщился и покачал головой. Следом достал из заднего кармана нож и грубо схватил отца за руки, вместе со стулом притягивая его к столу.

– Сначала ей отрубили все пальцы на правой руке, – процедил Ильяс и с размаху вонзил нож в его руку. Лезвие проткнуло ладонь насквозь, застревая в деревянной поверхности стола, заставляя отца заорать от дикой боли.

– А после того как ей отрубили пальцы, отбили все внутренности, – продолжил парень и подошел к небольшому столику, на котором лежал топорик для разделки мяса. Видимо, отец решил его наточить и, к своему несчастью, положил сюда.

От увиденного меня сковал шок. Я смотрела на происходящее и не могла произнести ни слова. Не верила, что человек, которого я так сильно любила, мог быть настолько хладнокровным и жестоким. Не в силах смотреть на то, как он отрубает пальцы моему папе, считая, что таким образом восстанавливает справедливость, я зажмурилась. Месть за сестру лишила его рассудка и не давала мыслить здраво. В моих ушах стоял крик отца, который вскоре затих.

Открыв глаза, я с удивлением обнаружила, что стою посреди ангара, а рядом находятся Глеб, Ильяс, Захар и Назар. Я изумленно смотрела по сторонам и не понимала, что здесь творится. Только опустив взгляд, ужаснулась: мои руки были в крови. И, судя по всему, в чужой.

– Что происходит, черт возьми? – истерично прошептала я и посмотрела на Назара.

Только сейчас увидела, что у него прострелен живот. Изо рта вытекала густая черная кровь. Глеб, стоявший рядом, тоже был в ней: она обагряла его шею, капала сквозь пальцы, которые он прижимал к ране, смотря на меня безжизненным взглядом. Отшатнувшись, я заметила, что держу пистолет.

– Ты их всех убила, – голос Захара заставил вздрогнуть, – на твоей совести кровь каждого из нас: Ильяса, Глеба и Назара. Моя тоже. Ты ведь и меня убила. Ты же мечтала об этом, не так ли?

– Я никого не убивала, – прошептала я, хватаясь окровавленными руками за лицо.

– Меня убила, – обреченно пробормотал Ильяс, в глазах которого стояли слезы. По его виску струилась кровь. Было непонятно, как он вообще держался на ногах.

– Убила… Всех убила… Ты, только ты в этом виновата…

В голове звучали слова Захара, от которых никак не получалось избавиться. Я закрыла уши руками, зажмуриваясь, но все равно слышала шепот каждого. Это было невыносимо. А когда снова распахнула глаза, увидела, что весь ангар в огне. Он захватил Захара, который хохотал, сгорая живьем, и постепенно языки пламени подбирались к Ильясу. В его обречённом взгляде можно было увидеть укор. Это я виновата в том, что они сейчас сгорят живьем.

Пламя уже окружило всех, кто был в ангаре, и начало подбираться ко мне. Стало очень жарко. Я поняла, что сейчас тоже вспыхну заживо, попаду в ад за то, что натворила. Такая смерть пугала меня больше всего на свете. Нет, лучше закончить все сразу, чтобы не мучиться. Поэтому я взвела затвор и, приставив дуло к виску, нажала на спусковой крючок.

***

– Эй, малыш, – нежное касание щеки заставило проснуться.

Открыв глаза, я увидела Боно, который смотрел на меня изучающим взглядом.

– Ты плачешь во сне. Кошмар?

– Не помню, – соврала я и отвернулась.

Боно ласково провел рукой по моим скулам, очертив нижнюю губу, и с шеи переместился на грудь, после чего я почувствовала, как плеча коснулся поцелуй.

– Мы можем поговорить об этом, если ты захочешь. Намеренно лезть в душу не