Политическая биография Сталина - Николай Капченко

Именно для этого и посылаем в Думу нашего депутата, поручая ему и всей социал-демократической фракции IV Думы широкое распространение с думской трибуны наших требований, а не пустую игру в законодательствование в господской Думе.»[422]

В конечном счете выборы в Думу принесли определенный успех кандидатам большевиков, хотя некоторые исследователи откровенно иронизируют по этому поводу: мол, шесть депутатов — это не та цифра, которая свидетельствует об успехе. Однако нельзя забывать о многих, поистине бесчисленных преградах, которые воздвигались властями в целях воспрепятствованию народного волеизъявления. Но главное заключалось в том, что большевики фактически впервые получили в Думе своих самостоятельных представителей. Доля этого успеха относится и к Сталину.

Вскоре после выборов Сталин на короткое время направляется в Москву, устанавливает связь с вновь избранными депутатами-рабочими. Возможно, визит в Москву был сопряжен и с приобретением необходимых документов для поездки в Краков, где намечалось заседание членов ЦК партии большевиков. Первоначально планировалось провести конференцию, но из-за отсутствия некоторых делегатов решили провести совещание, которое и состоялось в конце декабря 1912 г. — начале января 1913 г. В целях конспирации оно было названо «февральским совещанием». В ноябре 1912 года Сталин нелегально прибывает в Краков, где участвуете указанном совещании.

Некоторые почти комические обстоятельства того, как Сталин добирался до Кракова, приводит в своих воспоминаниях С. Кот, который был во время войны послом в Москве польского правительства в эмиграции. Он описывает это со слов самого Сталина, сказанных во время одного из банкетов в честь польской делегации в декабре 1941 года.

Итак, говорит Сталин: «Я прибыл на станцию Чербина и увидел там большой ресторан. Я был ужасно голоден. Я сделал заказ и сел за стол. Официант разносил блюда другим, но неизменно миновал при этом меня. Наконец я услышал звонок. Некоторые из посетителей ресторана встали и направились к выходу. Я подошел к буфету и резко сказал: «Это возмутительно! Всех обслужили, кроме меня!»

Официант заполнил супом тарелку и вручил ее мне. Раздался еще один звонок: прибыл поезд из Кракова, и все помчались к поезду. В ярости я бросил тарелку на пол, сунул официанту рубль и выскочил. В конце концов прибыл в Краков.

Через некоторое время я встретился с Лениным. Едва мы поприветствовали друг друга, как я выпалил: «Товарищ Ленин, дайте мне что-нибудь поесть, так как я еле жив от голода; я не ел ничего со вчерашнего вечера.» Ленин ответил: «А почему, проезжая через Чербину, Вы не поели? Там есть хороший ресторан.» «Поляки не дали мне ничего.» И я рассказал ему всю историю. «Но на каком языке Вы делали заказ?», — спросил он. «По-русски, конечно, я не знаю других языков.» «Какой Вы дурак, Сталин…. Разве Вы не знаете, что поляки воспринимают русский язык как язык их угнетателей?»»[423]

Совещание обсудило наиболее актуальные вопросы движения и приняло соответствующие резолюции, которые, кстати сказать, сразу же стали известны охранке. Общие оценки и выводы были выдержаны в оптимистическом ключе, отразившемся в следующей констатации совещания: «Период развала проходит. Наступило время собирания сил. Сплотимся же в нелегальные организации РСДРП. Они не закрывают дверей ни для одного социал-демократа, желающего в них работать, желающего помогать организации пролетариата, его борьбе с капиталом, его начавшемуся натиску на царскую монархию.

Общенациональный политический кризис медленно, но неуклонно назревает в России. Третьеиюньская система была последней попыткой спасения черносотенной монархии царя, попыткой обновить ее союзом с верхами буржуазии, и эта попытка потерпела крах. Новые силы демократии не по дням, а по часам растут и крепнут среди крестьянства и городской буржуазии в России. Быстрее, чем прежде, увеличивается в деревне и в городах число пролетариев, растет их организованность, их сплоченность, их уверенность в своей непобедимости, подкрепляемая опытом массовых стачек.

РСДРП, организуя в единое целое передовые отряды этого пролетариата, должна вести его к революционным битвам во имя наших старых революционных требований.»[424]

Но особое значение, по крайней мере для Сталина и его дальнейшей политической судьбы, имело обсуждение на совещании вопросов, связанных с национальными моментами. Как раз именно в это время в рядах социал-демократического и вообще революционного движения усилились тенденции к обособлению по национальным признакам. Речь фактически шла о том, чтобы подменить единые социал-демократические организации национальными социал-демократическими организациями. Зримо вырисовывалась грозная опасность дробления революционного движения и обособления его по национальным квартирам. Совещание уделило этой проблеме особое внимание. В принятой резолюции подчеркивалось: «Совещание настойчиво призывает поэтому рабочих всех национальностей России к самому решительному отпору воинствующему национализму реакции, к борьбе со всеми и всяческими проявлениями националистического духа среди трудящихся масс и к самому тесному сплочению и слиянию с.-д. рабочих на местах в единые организации РСДРП, ведущие работу на каждом из языков местного пролетариата и осуществляющие на деле единство снизу, как это ведется издавна на Кавказе»[425].

Нет сомнений в том, что постановка и обсуждение данного вопроса на совещании проходила при самом активном участии Сталина. Он к тому времени пользовался среди большевиков репутацией человека, хорошо разбирающегося в национальной проблематике, и имеющего большой и весьма положительный опыт разрешения всякого рода национальных конфликтов и трений. Видимо, на самом совещании, а также в личных беседах с Лениным Сталин предстал в роли действительного знатока национального вопроса. Это реноме во многом предопределило его путь в большую политику. И совершенно закономерно, что Ленин посоветовал Сталину написать фундаментальную статью по национальному вопросу. С тем, чтобы он с максимальным успехом справился с данной задачей, Ленин посоветовал ему отправиться в Вену, где имелись наилучшие условия с точки зрения наличия литературы, источников и т. д. Именно там развертывали свою деятельность ведущие знатоки национального вопроса из среды австрийской социал-демократии — Бауэр, Шпрингер и др. Таким образом, перед Сталиным открывалась возможность выступить в качестве теоретика уже не в кавказских масштабах, а в общероссийском и даже общеевропейском измерении.

2. Теория национального вопроса и будущая политическая судьба Сталина

Трудно сказать, осталось бы в анналах истории имя Сталина как автора работы «Марксизм и национальный вопрос», если бы ему не была уготована та судьба, которая его ожидала. Скорее всего, эта его работа затерялась бы в числе многочисленных публикаций по национальной проблематике, обратив на себя внимание лишь узких специалистов. Однако рассматривая эту работу через призму его дальнейшей политической карьеры, следует уделить ей самое пристальное внимание. Она заслуживает того по ряду причин. Остановимся на главных из них.

Первый вопрос — это степень ее оригинальности, вопрос о том, действительно ли она представляла собой серьезную теоретическую разработку проблем, заявленных в названии статьи. На этот счет в обширной литературе о Сталине, как это ни покажется удивительным, обнаруживается довольно редкое, если не единодушие, то по крайней мере, близкое к тому мнение: она представляет собой вполне компетентное, обстоятельное и достаточно аргументированное исследование вопроса и ясное и четкое изложение позиции большевиков по всему комплексу поднятых проблем. Даже такой непримиримый и ярый враг Сталина, как Троцкий, называет работу Сталина «небольшим и очень содержательным исследованием»[426].

Если мы обратимся к самой работе Сталина, то легко убедимся в справедливости такой общей оценки. Она довольно объемиста — в собрании сочинений занимает почти 80 страниц. Ее структура логична. Язык и манера изложения отличаются присущими автору ясностью и четкостью. И хотя построена она в остром полемическом ключе и изобилует подчас резкими оценками оппонентов, тем не менее данное обстоятельство не низводит эту работу до уровня пропагандистского материала, продиктованного текущими потребностями политических баталий. Подразумеваемая, хотя и открыто не выраженная автором претензия на научную разработку темы, реализована, как мне кажется, достаточно убедительно. Несколько завышена, но в своей основе справедлива оценка, данная этой работе в официальной биографии Сталина: «Работа Сталина «Марксизм и национальный вопрос» явилась крупнейшим выступлением большевизма по национальному вопросу на международной арене до войны. Это была теория и программная декларация большевизма по национальному вопросу… В своей работе Сталин дал марксистскую теорию нации, сформулировал основы большевистского подхода к решению национального вопроса (требование рассматривать национальный вопрос как часть общего вопроса о революции и в неразрывной связи со всей международной обстановкой эпохи империализма), обосновал большевистский принцип интернационального сплочения рабочих»[427].