Скрижаль последнего дня - Джеймс Беккер

И в последний день своего пребывания в этой стране они решили пройтись по Старому городу Иерусалима. Когда Бронсон и Анджела перешли улицу и двинулись вдоль массивной городской стены, Бронсон оглянулся.

— Они по-прежнему следуют за нами? — спросила Анджела и взяла его за руку.

— Да. Два серых человека в серых костюмах.

Леви Барак ясно дал понять, что до отлета англичане могут быть совершенно свободны, могут идти куда захотят, но настоял на том, что они будут находиться под постоянным присмотром. Впрочем, и Бронсон и Анджела быстро привыкли к двум повсюду следующим за ними безмолвным теням.

Туристов еще не было видно, да и местных жителей они повстречали всего несколько человек. Воздух был приятно теплым, но небо, окрашенное в розовый и бирюзовый цвета, предвещало днем палящий зной.

— Можно подумать, что город принадлежит только нам одним, — с чувством произнесла Анджела.

Ощущение мира и покоя длилось до тех пор, пока они не вышли на площадь перед Дамасскими воротами.

Несмотря на столь ранний час, толпы людей уже бродили вокруг расставленных среди величественных пальмовых деревьев десятков временных торговых палаток. Большинство из них представляли собой просто маленькие тележки с зонтиками, которые должны были укрыть продавца и его товар от солнца. Анджела и Бронсон прошли мимо одетых в традиционные расшитые платья пожилых женщин, возле которых стояли открытые мешки, полные гороха на продажу. В воздухе витал сильный запах свежей мяты. В нескольких местах Бронсон заметил цветные постеры с изображением симпатичных молодых людей. Постеры лежали прямо на земле, словно коврики для молитвы.

— Арабские поп-звезды, — ответила Анджела на не высказанный вслух вопрос.

Они спустились по каменной лестнице, ступени которой были вытерты за бесчисленные годы миллионами ног, прошли через выразительную арку, увенчанную башенками, и оказались на местном суке, или базаре, Хан эз-Зеид, шумном, суетливом, находящемся в постоянном движении. Это было царство узких, мощенных булыжником улочек; многочисленных кофеен, в которых собирались пообщаться местные жители, а между разговорами играли в карты и курили кальян; сапожников, портных и торговцев специями; палаток, в которых были выставлены на продажу сверкающие ткани всевозможных расцветок; ящиков с овощами и торговцев, окруженных свисающими с крюков мясными тушами. А вот серьезные мужчины горстями бросают бараний горох в огромные котлы с кипящим маслом — они готовят фалафель.[41] Национальная арабская музыка (очень неблагозвучная, на слух Бронсона) гремела из раздолбанных транзисторных радиоприемников и случайно затесавшегося среди них геттобластера,[42] почти полностью перекрывая крики нахваливающих свой товар продавцов и ни на секунду не прекращающийся гул голосов: продавцы и покупатели шумно обсуждали качество товаров и спорили по поводу цены.

Они свернули налево на Виа Долороза,[43] и гомон базара остался позади. Бронсон взял Анджелу за руку.

— Ну что же, пожалуй, можно сказать, что мы кое-чего достигли.

— Ты абсолютно прав, — ответила Анджела. — Прошедшая неделя действительно была очень удачной для археологии в целом и иудейской археологии в частности. Практически не пошевелив пальцем, если не считать привлечения отряда спецназа и небольшого отряда сопровождения, израильтяне заполучили легендарный Серебряный Свиток. Это значит, что, если действительно где-то в пустыне спрятаны неизвестные иудейские сокровища, теперь их обнаружат археологи Израиля, и это, я считаю, правильно. Надо только не забывать, что приступить к поискам они смогут не скоро. Для начала придется тщательно законсервировать свиток, а потом придумать наилучший способ, как его развернуть, не повредив, и прочитать текст.

— Будем надеяться, что к этому делу не привлекут «специалистов» из Манчестера, которые разрезали Медный Свиток.

— Думаю, такое вряд ли повторится. Серебро — а я предполагаю, что свиток на самом деле сделан из серебра, — гораздо более упругий материал по сравнению с медью. А от того, что он пролежал последние две тысячи лет в чистой воде, серебро могло разве что немного потускнеть. Есть даже вероятность, что, когда свиток развернут, надпись окажется практически в таком виде, в каком была, когда ее наносили. Однако это уже совсем оптимистичное предположение.

Помолчав, Бронсон задал вопрос, который больше всего беспокоил его все последние дни:

— А эти каменные плиты? Ты действительно считаешь, что это Скрижали Завета? Ты веришь, что Бэверсток был прав?

Анджела покачала головой:

— Я ведь ученый. Это значит, что я должна скептически относиться к подобным вещам. Но если честно, то я не знаю, — уточнила она. — Правда не знаю. Если судить по тем описаниям Декалога, что приведены в Библии, то, что мы нашли нечто, очень похоже на Скрижали Моисея. Но это еще ничего не доказывает. Ряд специалистов полагает, что да — в Библии содержится подробное описание Скрижалей, однако на деле все может быть совсем наоборот. Эти каменные плиты могли изготовить таким образом, чтобы они точно соответствовали библейскому описанию. Иными словами, их могли сделать специально, чтобы придать материальный вес устным библейским преданиям, чтобы дать вечным скитальцам евреям нечто вещественное, во что можно верить.

Но какая-то часть меня — хоть и совсем небольшая — считает, что Бэверсток мог быть и прав. Было в этих двух каменных плитах что-то жутковатое, иномирное, я бы сказала. Например, тот факт, что на них будто бы не было ни единой пылинки, хотя в самой полости, из которой мы их вытащили, пыли было полным-полно. И еще — помнишь? — как они буквально засияли, когда мы осветили их фонариками. — Анджела содрогнулась. — Так непохоже на обычную меня, да, Крис?

— Как ты думаешь, что станут делать с ними израильтяне? — спросил Бронсон. Они как раз повернули направо, в сторону Котель Плаза и Стены Плача.

— Их, конечно же, будут беречь как зеницу ока. После того как нас перестали пытать расспросами, мне удалось переброситься парой слов с Йосефом Бен Халеви. Я задала ему тот же самый вопрос, что и ты мне сейчас, и ответ его оказался весьма интересным. Он сказал, что они уже провели огромную работу: сделали сотни фотоснимков и провели самые разнообразные исследования, например, изучали патину на плитах или определяли, каким способом были начертаны буквы — все для того, чтобы установить возраст находок. А потом он сообщил мне, что получил четкое указание — причем у него был при этом такой многозначительный вид, что я догадалась: приказ исходит из самых верхов кнессета, — ни в коем случае не выставлять Скрижали на обозрение и не заикаться об их существовании. В противном случае возможны непредвиденные политические последствия.