Врата рая - Вирджиния Эндрюс

Тетя Фанни помогла мне переодеться в ночную сорочку и лечь в мою постель… мою собственную пушистую, мягкую постель с простынями, пахнущими сиренью. Вернулась миссис Эвери, чтобы убрать вещи. Затем она стала порхать по комнате, что-то поправляя, смахивая какие-то пылинки, пока тетя Фанни не сказала ей, что мне надо отдохнуть.

— Люк и я достанем некоторые вещи, которые тебе понадобятся, как, например, этот забавный столик на кровать.

— И приспособление для ходьбы. Я хочу начать пользоваться им завтра утром.

— Правильно. Хорошо, дорогая, добро пожаловать в свой родной дом. — Она поцеловала меня в лоб и повернулась к выходу.

— Тетя Фанни.

— Да?

— Спасибо, тетя Фанни, за то, что привезли меня домой.

Она покачала головой, в ее глазах сверкнули слезы. Она быстро вышла из комнаты.

Я уставилась на дверь, одновременно и с ожиданием и с пониманием тщетности своей надежды. Если бы мама могла войти через эту дверь хотя бы один только раз! Если бы мы могли снова поговорить друг с другом! Как мне не хватало ее, не хватало ее мудрости, ее заботы. Может быть, если я закрою глаза и очень сильно захочу, я услышу ее шаги в коридоре, ее нежный тихий смех и затем увижу, как она торопливо входит в мою комнату.

Она откроет мои окна, поднимет шторы. «Вставай и сияй, будь счастлива, что живешь и что здорова. Не теряй даже минуты, потому что каждая минута драгоценна, Энни. Каждая минута — это подарок, а ты не хочешь казаться неблагодарной, не правда ли?»

«О мама, я все еще калека. Мои ноги подобны старым, вымоченным в воде чурбанам».

«Чепуха, — услышала я ее голос. — Жизнь такова, какой ты ее делаешь. Теперь скажи этим своим ногам, что они уже достаточно долго отдыхали. Теперь настало время снова трудиться. Поняла?»

Что это — звук моего смеха? Я чувствовала ее руки на своих ногах, они двигались по ним и как по волшебству восстанавливали в них силу.

«Все в порядке», — сказала мама, поднимаясь с кровати. Затем она уплыла, стала тенью…

— Мама? Мам… Мама!

Она исчезла. Солнце закрыло большое темное облако. В комнате было сумрачно и уныло, везде были тени.

— Мама!

— Энни?

— Что… кто… Люк?

Он стоял возле моей кровати.

— С тобой все в порядке? Я услышал твой крик.

— О Люк… пожалуйста, держи меня, держи меня, — вскрикнула я.

Он быстро сел на кровать и обнял меня. Я уткнулась лицом в его грудь и всхлипывала, а он нежно гладил меня по волосам и шептал:

— Все хорошо. Я здесь. Все в порядке.

Затем я ощутила его губы на моем лбу. От его успокаивающих поцелуев у меня закололо в груди, его теплое дыхание приятно согревало мои щеки. Я чувствовала, что наши сердца бьются с одинаковым ритмом.

— Очевидно, я видела плохой сон, — сказала я, испытывая некоторую неловкость. — А когда проснулась, мне показалось, что там стояла миссис Бродфилд. Она была такой злой по отношению ко мне, Люк. Она силой запихивала меня в ванну с кипятком, моя кожа становилась красной, как распустившаяся роза, и надо было ждать часами, чтобы она успокоилась и приобрела нормальный вид.

Он коснулся моей шеи и кивнул.

— Моя бедная Энни, как ты страдала, и меня не было там, чтобы помочь тебе. Я презираю себя за то, что оказался таким глупым.

— Это была не твоя вина, Люк. Ты ничего не знал.

Мы все еще обнимали друг друга. Ни один из нас не хотел разомкнуть этих объятий. Наконец Люк опустил меня обратно на мою подушку. Он остался сидеть на кровати и смотрел на меня.

— Энни, я…

Я коснулась его губ, и он поцеловал мои пальцы. От этого мое тело запело и вернулось к жизни.

— Я лучше пойду… — промолвил он.

— Подожди. Останься со мной еще немного. Побудь со мной, пока я не засну снова. Пожалуйста.

— Хорошо. Закрой глаза.

Я закрыла их. Он укрыл меня одеялом и расправил его у подбородка. Я чувствовала, как его пальцы передвигаются по моему лицу и волосам.

— Люк…

— Спи, Энни. Я здесь.

Наконец я снова заснула, на этот раз спокойным, глубоким сном. Когда я проснулась, солнечные лучи пробивались сквозь окна. Я заметила, что Люк спал у моих ног, свернувшись, как маленький мальчик. Сперва я не могла вспомнить, что привело его к моей кровати. Как только я зашевелилась, его ресницы задрожали, глаза открылись и он посмотрел на меня. Увидев, что находится на моей кровати, он оторопел, как будто на него вылили ушат холодной воды, и быстро сел.

— Энни! — Он оглядел комнату.

— У тебя, Люк, очень хорошенькая пижама.

— Что? О… я, должно быть, уснул. Извини меня. — Он молниеносно поднялся.

— Все нормально, Люк. — Я не могла сдержаться и улыбнулась. Штаны его пижамы были несколько мешковаты.

— Я… я приду, когда переоденусь, — сказал он и поспешно покинул комнату.

Вскоре после того как я окончательно проснулась, прибыл старый доктор Уильямс. В течение долгого времени он являлся нашим семейным доктором. Это был невысокий плотный мужчина с кудрявыми волосами персикового цвета, которые сейчас уже почти все поседели. Войдя в мою комнату, доктор приветствовал меня широкой улыбкой, от которой мне стало легко и тепло. Было ощущение, что меня колют и простукивают, как какое-то подопытное животное, и главное, никакая сестра не выглядывала из-за его плеча и не морщилась от каждого моего вопроса.

— Давление у вас, Энни, хорошее и сердце работает прекрасно. Конечно, я должен буду посмотреть рентгеновские снимки и познакомиться с материалами из Бостона. Я сделаю это немедленно, но не вижу каких-либо причин, которые мешали бы вам ходить.

— Я начала стоять самостоятельно и даже сделала один шаг или два, доктор Уильямс, — сообщила я. — Но они не хотели, чтобы я продолжала свои попытки ходить.

— Они не хотели этого? — Он внимательно посмотрел на меня прищуренными глазами, захватив свой подбородок большим и указательным пальцами. — У вас сильные рефлексы, ноги стали чувствительны. Ваша проблема сейчас в основном эмоциональная. У них нет оснований держать вас в инвалидной коляске и продлевать пассивное состояние.

— Так что препятствий нет, и я могу продолжать пытаться ходить?

— На мой взгляд, препятствий нет. Только не надо злоупотреблять этим и выматывать себя. Лучшим судьей в этом отношении будет ваш собственный организм. Я скоро приду снова, как только получу информацию из Бостона. Добро пожаловать домой, Энни. Я уверен, что скоро наступит улучшение.

— Спасибо, доктор.

Доктор Уильямс заметил слезы у меня на глазах, и его лицо стало заботливым и нежным. Он широко улыбнулся и посмотрел на меня ласково и с сопереживанием.