Последний Совершенный Лангедока - Михаил Крюков

Стыдно признаться, но благодаря купленной снеди сегодняшний обед прошёл гораздо веселее вчерашнего. Альда выпила целый кубок молодого вина, оказавшегося на вкус совсем неплохим, её щёки порозовели, а в глазах появился весёлый блеск. Смотреть на неё было необыкновенно приятно.

– А знаешь, Павел, ведь мне удалось не только найти лавку купца Соломона, – сказал де Кастр, – но даже и побывать в ней. Правда, хозяина там не было – он по каким-то своим делам уплыл в Антиохию[182] и до весны не вернётся, а без него приказчики не могут сказать, что и когда он купил или продал.

– Значит, придётся ждать до весны, целых полгода? А если этого купца по дороге зарежут грабители, возьмут в плен пираты или его судно налетит на камни и пойдёт ко дну? Тогда всё пропало?

– Я думал об этом, – сказал де Кастр. – Попытайся сегодня ночью позвать Книгу, может быть, она ответит тебе, а завтра мы сходим в эту лавку вместе.

– Позвать книгу? – засмеялась Альда, – о чём это вы? Я ничего не понимаю! Почему у мужчин всё время какие-то секреты?

Я накрыл её ладонь своей.

– Я расскажу тебе всё, обещаю. Хорошо?

– Хорошо, – легкомысленно кивнула девушка, не понимая, какой тяжестью ляжет на её плечи эта тайна, и спросила:

– Вы пойдёте в город? А меня с собой возьмёте? По дороге будут лавки? Мне нужна новая обувь и… (тут она смутилась) ещё разное.

– Конечно, ты пойдёшь с нами, – сказал де Кастр. – Разве мы похожи на жестоких злодеев, способных лишить донну невинного удовольствия? – он повернулся ко мне и добавил:

– И Иаков пусть тоже пойдёт с нами. Только вместо дубины пусть возьмёт кинжал – он не так заметен в толпе.

Утром следующего дня после лёгкого завтрака мы отправились в лавку Соломона. Мне страшно хотелось спать, потому что половину ночи я потратил на то, чтобы рассказать Альде о своей миссии, а потом ответить на вопросы, которыми она меня засыпала. Вопреки опасениям, рассказ не испугал и не огорчил девушку. Она заявила, что с самого начала чувствовала во мне «что-то такое», но не решалась задавать вопросы. Когда она уснула, небо уже начало светлеть. О том, чтобы взывать к Книге, нечего было и думать. Я свалился в постель и проспал бы до полудня, если бы меня не разбудила Альда, которой не терпелось обследовать торговые лавки Тулузы. Епископ давно ждал нас. Я извинился и побежал за Иаковом.

Пустынные улочки у реки быстро сменили оживлённые и довольно грязные улицы центральной части города. Народа было так много, что у меня вскоре зарябило в глазах. Простолюдины, купцы, богатые горожане, пёстрые одежды, громкая речь… Внезапно какой-то оборванец так сильно толкнул Альду, что чуть не сбил с ног. Я развернулся, чтобы схватить наглеца, но опоздал – Иаков, как всегда, успел первым. Обидчик взлетел в воздух и шлёпнулся в канаву, полную нечистот. Прохожие с проклятиями отшатнулись от веера грязных брызг. Парень беспомощно копошился в канаве, изрыгая чёрную брань и угрожая немедленно зарезать своего обидчика, как только выберется на сухое место. Потом он заметил Иакова и мгновенно притих, окунувшись в грязь по шею. Наш слуга стоял, слегка сгорбившись, и глухо рычал, положив руку на рукоять кинжала. Он был похож на огромного пастушьего пса, учуявшего волка и готового наброситься на него, чтобы защитить своё стадо. Иаков подождал ещё немного и, поняв, что драки не будет, презрительно сплюнул себе под ноги и отвернулся.

– Пожалуй, друзья мои, так дело не пойдёт, – сказал де Кастр. – Рано или поздно ваш слуга обязательно кого-нибудь зарежет, и мы окажемся в темнице. Лучше будет, если я пойду первым, вы за мной, а Иаков пусть охраняет нам спину.

Епископ выступил вперёд и картина разительно изменилась. Высокого худого старика в простой чёрной рясе и деревянных сандалиях узнавали издалека. Ему почтительно кланялись, а некоторые подбегали и, встав на колени в дорожную пыль, произносили что-то вроде «Benedicite, partite nobis!»[183] или «Просите Господа за меня, грешного», а де Кастр терпеливо останавливался, клал коленопреклонённому правую руку на голову и отвечал: «Да благословит вас Бог!»

Улица постепенно поднималась от реки, дома становились больше и богаче, дерево постепенно заменял знаменитый тулузский розовый камень, который на самом деле был бордовым, ну или казался мне таковым. Как целитель я прекрасно знал, что не найдётся двух людей, воспринимающих цвета одинаково. Особенно это касается женщин.

Над городом нависала мрачная громада базилики святого Сатурнина. Храм был выстроен в форме креста, в центре как бы пронзённого восьмигранной башней со стрельчатыми окнами. Позже я ознакомился с ним подробно, и меня поразил контраст дивной красоты храма внутри и мрачной, угрюмой архитектуры его фасадов. В тот день базилика осталась в стороне от нашего пути.

Примерно через четверть колокола мы вышли на небольшую площадь, и де Кастр с некоторым облегчением сказал мне:

– Вон лавка купца Соломона. Сейчас мы войдём внутрь, я буду разговаривать с приказчиком, а ты отойди в сторону и попытайся ощутить зов Книги. Если она отзовётся, это решит всё, если же нет, это не решит ничего. Но другого выхода у нас нет.

Снаружи лавка выглядела не то как склад, не то как жилой подвал. Вниз вели ступени, а в стене, сложенной из грубого, растрескавшегося камня, были прорублены окна, больше похожие на бойницы. Внутри царил полумрак. И если глаза на время отказались служить мне, то обоняние обрушило волну запахов. Пахло лежалыми вещами, плесенью, старым пергаментом и воском, которым натирают деревянные поверхности. Казалось, что я оказался не в лавке, а в комнате тяжело больного старика.

Наконец я смог разглядеть, что лавка разгорожена на две части длинным прилавком, стена за которым от пола до потолка была занята полками, заваленными какими-то вещами. Альда взяла с прилавка подсвечник и с присущим женщинам любопытством принялась разглядывать товары, переходя вдоль прилавка направо и налево. Де Кастр тихо заговорил с приказчиком, а я отошёл в самый дальний и тёмный угол и попытался воззвать к Книге. Я не имел понятия, как это следует делать, поэтому со стороны, вероятно, выглядел как слабоумный – взрослый и прилично одетый человек бессмысленно таращится в темноту и шевелит губами. К счастью, на меня никто не обращал внимания. Постепенно мне удалось изгнать из сознания досужие мысли и представить себе Книгу, но ответа не было. Временами я ощущал слабый, неразборчивый шёпот, но никак не мог понять что это – следы Евангелия, которое побывало в этой лавке, а теперь оказалось в другом месте, или просто следствие чрезмерного умственного напряжения. Я взмок, ноги дрожали. Пришлось прислониться к стене, холод которой был приятен, но опасен простудой. И вдруг всё моё естество пронизала болезненная судорога, и я дёрнулся подобно эпилептику. Камни помнили! Книга была здесь – перед моим мысленным взором было оно – Евангелие от Иоанна, небольшая книга в потёртом переплёте. Я видел её так ясно, что, казалось, мог пересчитать все трещинки старой телячьей кожи. Правда, исчез оклад из золота и драгоценных камней, но это уже не имело значения! Да, книга была здесь, теперь я чувствовал это совершенно ясно, но что стало с ней дальше? Видение не отвечало на этот вопрос.

Де Кастр мельком взглянул на меня, и я в ответ прикрыл глаза. Из лавки можно было уходить.

– Книга была здесь! – придушенным шёпотом сообщил я епископу на улице. – Но сейчас её здесь нет, и куда она делась, я не знаю.

– Прекрасно! Это большая удача, – улыбнулся де Кастр.

– Какая же это удача? Мы опять её потеряли…

– Не гневи Господа, Павел, – возразил тот. – Подумай сам: тебе удалось проследить путь книги через половину Ойкумены – от Константинополя до Тулузы, и она могла потеряться в любой момент. Какому-нибудь пилигриму вдруг понадобилась кожа для заплатки, и вот обложка содрана, а пергамент летит в воду или в костёр, он ведь исписанный, а значит, не стоит ничего. Конечно, мы должны уповать на то, что святую реликвию просто так не уничтожить, но всё-таки…

Я вздрогнул.

– Вы правы, отец мой, а я поддался унынию, но что нам теперь делать? Где искать Евангелие?

– Сегодня в лавке работает другой приказчик, не тот, что был вчера. Иудеи предпочитают нанимать на работу только своих соплеменников, но нам повезло, этот – сын Лангедока. Он рассказал, что дорогие товары Соломон держит под замком в окованных железом сундуках и ключи всегда при нём. Что в этих сундуках, он не знает, но видел, как хозяин складывал в них какие-то вещи, похожие на манускрипты. Может быть, он успел продать их, а может, и нет. Приказчик говорит, что его хозяин отличается прямо-таки болезненной аккуратностью и записывает каждую проданную мелочь вроде огарка сальной свечи. Но эти счётные книги тоже под замком. Стало быть, нужно дождаться возвращения купца из Антиохии. Иудеи скрытны и не любят посвящать посторонних в свои торговые сделки, но они также и алчны – звон монет для них слаще райской музыки.