Калинов мост - Владимир Клименко

— Лихо! — крикнул Млый и схватил меч.

— Что-то ты стал сильно пуганый, — Сторожич лениво обернулся и взглянул в окно. — Зачем Лиху колотить в свои собственные ворота? Это — Жердяй.

— Жердяя нам только не хватало, — Млый расслабился, но меч из рук не выпустил.

Следуя примеру дасу, он также посмотрел в окно и увидел спешащего к лазу Игошу, а позже длинного и действительно худого, как жердь, человека, протискивающегося через лаз во двор.

— Сейчас познакомишься, — пообещал Сторожич. — Случается, Жердяй забредает и в Явь, странно, что ты о нем ничего не слышал.

— Такой образиной, — заметил Млый, глядя, как неуклюжей расшатанной походкой Жердяй приближается к крыльцу, — только детей пугать.

— Точно, — рассмеялся дасу. — Больше он ни на что не годится. Ходит от двора к двору, странствует, одним словом. Не работник, не охотник. Жердяй, и все.

Когда Игоша ввел нового гостя в комнату, Млый еще раз подивился его росту. Головой Жердяй почти задевал потолочную балку, сразу же свалил табуретку у входа, у печи опрокинул какую-то посуду. Виновато улыбаясь, он примостился наконец на лавку, угодил локтем в миску с похлебкой, которую Игоша поставил для Млыя, и, конфузливо щурясь, отчего веснушки вокруг глаз собрались в одно пятно, скрипучим голосом поздоровался с дасу. На Млыя он смотреть стеснялся.

— Откуда путь держишь? — спросил Сторожич, словно не замечая, какой беспорядок вызвало появление Жердяя в комнате.

— Там, — неопределенно махнул Жердяй рукой. — Ний скандалит. Требует у Марены, чтобы она отдала ему в полное владение лес за рекой и два озера. И не лезла со своими указаниями. Марена осерчала, конечно. Буря сейчас в степи, света белого не видно.

— Вовремя мы оттуда убрались, — заметил Сторожич. — Мне-то ничего, а тебе бы и укрыться было негде. Когда Марена злится, всем худо приходится.

От предложенного обеда Сторожич отказался, — дасу обходятся без пищи, — ушел на крыльцо. Оставшись за столом с Жердяем, Млый попытался завязать разговор, но ничего путного из этого не вышло. Жердяй только пожимал плечами, простодушно хлопал рыжими ресницами, а один раз подавился куском хлеба и закашлялся так, что Млый решил его оставить в покое.

Позже, выйдя во двор, Млый заметил Сторожичу, что, очевидно, уже поздно, а небо по-прежнему остается светлым, хотя на нем и видны звезды.

— Я ведь уже говорил тебе, — заметил дасу, — ночей, в привычном тебе понимании, в Нави не бывает. Смена суток незаметна для глаза. Да и самого такого понятия, как день и ночь, здесь не существует. Время неразрывно. Избавься от стереотипов, научись пользоваться настоящим. Настоящее — единственное, что у тебя есть. Ты лишен возможности возвращаться в прошлое или уходить в будущее. И только из настоящего ты можешь отделить одно от другого.

— А как же река? — напомнил Млый.

— Разве пока ты способен использовать ее течение так, как тебе хочется? На реке со своим плотом ты не больше, чем листок, увлекаемый потоком в ту или другую сторону. Если бы не я, ты не смог бы вернуться в настоящее никогда.

— Так зачем же мне тогда нужна Навь, если я в ней остаюсь беспомощным и слабым?

— Затем, чтобы понять — мир не однороден. Что он значительно сложнее твоих представлений о нем. Поняв это, ты сможешь вернуться в Явь другим человеком. Может быть, даже в чем-то продвинувшимся дальше, чем Род.

— Да я бы вернулся хоть сейчас, — вздохнул Млый. — Кажется, я понял уже достаточно.

— Так кажется тебе, — рассмеялся дасу. — Попробуй вернуться в степь в одиночку. Что из этого получится?

— Ладно, — неохотно согласился Млый. — Еще постранствуем. А пока я вздремну немного. Я ведь не дасу, не нуждающийся в отдыхе.

Ледяной лабиринт

— Тебе не кажется, что всюду успевать за Млыем становится утомительным занятием?

— Еще как кажется. Сколько времени потратили, чтобы добраться до дома Лиха, а он уже опять собирается в путь.

— Может, Ползун, оставим его в покое?

— Ну уж нет. Пропустить момент, когда Марена возьмется за него по-настоящему, мне не хочется.

— Ей пока не до Другого. Видишь, как рассорилась с Нием, на равнине до сих пор ураган. Того гляди, снег пойдет.

— Первый раз, что ли? Это не надолго. Поскандалят, да успокоятся.

— Постой! Слышишь, нас Ний зовет.

— Точно. Интересно, зачем мы ему понадобились?

— Если он хочет использовать нас для своих козней Марене, то, считай, пропали.

— Лучше тогда сбежать на какое-то время в Явь.

— А если просто зовет? Пообщаться. Не придем, потом со свету сживет. Знаешь ведь, какой он злопамятный.

— Придется идти.

— До чего не хочется!

— А что еще, Темный, остается делать. С Нием ссориться — себе дороже.

Если с отсутствием ночной темноты Млый еще смириться мог — Род рассказывал, что в северных землях Сварога солнце иногда не заходит за горизонт по полгода, — то к звездам на светлом небе привыкнуть было трудно. Поэтому, проснувшись и обнаружив бегущие над самыми кронами деревьев облака, он скорее обрадовался, чем огорчился плохой погоде.

— Тучи гонит с равнины, — сказал Сторожич вместо приветствия. — Но ураган кончился. Так что, если готов, — в путь.

— Я тут подумал, — Млый сладко зевнул, потягиваясь, — что при ваших парадоксах можно вообще никуда не ходить. Просто сидеть на месте и ждать, когда проход в Явь сам собой обнаружится где-нибудь поблизости. Согласись, это возможно.

— Возможно в такой же степени, что ты его не отыщешь никогда, — дасу не был намерен шутить. — Кстати, ты решил, куда мы отправимся?

— Куда поведешь, командир. Если скажешь, что вначале надо нанести визит вежливости Марене, то пожалуйста. Скажешь, надо нырять в прорубь, тоже не откажусь. Пойдем хоть в лес, хоть в горы. Но лучше все же к мосту через реку. Слушай, а ведь Усыня постоянно трется около прохода в Явь. Так давай отыщем его. Ты займешься Скимен-зверем, а с Усыней я, так и быть, сам слажу.

— Настроение у тебя, кажется, хорошее, — улыбнулся дасу. — Отдохнул?

Млый действительно чувствовал себя удивительно бодро, словно и не было вчерашнего сумасшедшего дня. Даже Игоша и Жердяй, робко выглядывавший с лежанки на печке, показались ему симпатичными.

В низких стремительных тучах появились разрывы. Ветер рвал сплошное полотно на клочки. В разрывах вновь показались звезды.

— Еще вчера хотел спросить, — вспомнил Млый. — Почему звезды видны на дневном небе? Это же противоречит законам физики.