Молитва - Филипп Янси

ВИЧ-инфицированных в некоторых африканских странах достигает сорока процентов. Церкви пришлось поменять свою точку зрения. Вместо проповеди «верьте — и будете исцелены» приходится теперь разъяснять основы профилактики ВИЧ-инфекции, призывать к заботе о больных и умирающих, усыновлять миллионы сирот, родители которых погибли от этой страшной болезни.

Одно из самых содержательных исследований по проблемам болезней и веры посвящено не самим больным, а тем, кто о них заботится. Ученые общались с родителями малолетних детей, страдающих хроническими болезнями — такими, как юношеский диабет, юношеский ревматоидный артрит, муковисцидоз, эпилепсия и расщелина позвоночника. Исследование показало, что наиболее существенным и практически единственным действенным фактором, помогающим родителям выстоять, является их способность доверять Богу и находить в Нем силу и утешение. С первых дней своего существования Церковь призывала к заботе о страдальцах. Христиане того времени узнавали друг друга благодаря тому, что только они оставались ухаживать за жертвами чумы, а не убегали от них.

Я никогда не забуду маленький домик в городе Колумбия (Южная Каролина), где я сидел и наблюдал, как Робертсон Мак-Квилкин кормит жену домашним супом. Он подносил к ее рту ложку за ложкой, смеялся, разговаривал с ней, поглаживал по щеке, вытирая пролившиеся капли. Она могла поднять одну руку и помахать ею, но не произносила ни звука и не подавала никаких знаков, что она узнает мужа, с которым прожила сорок лет. Мак-Квилкин отказался от должности президента христианского колледжа, чтобы иметь возможность ухаживать за Мьюриэл, которая была преподавателем и журналисткой, пока не заболела болезнью Альцгеймера. В течение двадцати лет Робертсон заботился о ней. Ему пришлось отказаться от большей части публичных выступлений и свернуть собственные проекты, чтобы всегда быть рядом с женой. Почему он пошел на это? «Я дал обет перед Богом быть с ней в здоровье и в болезни, — сказал он мне. — Разве не это называется любовью?»

Женщина из Онтарио передала мне семейный дневник, где была описана семилетняя история болезни ее мужа и ухода за ним. Муж страдал боковым амиотрофическим склерозом (БАС, другие названия — «болезнь Шарко», а в англоязычных странах — «болезнь Лу Герига»). Он хорошо знал, что его ожидает, потому что его брат, мать, бабушка, тетя и двоюродная сестра умерли от этой болезни, которая характеризуется прогрессирующим поражением двигательных нейронов, что приводит к параличу конечностей и атрофии мышц. В конце концов больные умирают от отказа дыхательной мускулатуры. Он также знал, что неизвестно ни одного случая исцеления от БАС.

«Господь — Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться», — было написано на листках бумаги, которые члены семьи раздавали пришедшим на похороны. А рядом они написали: «Боже мой! Боже мой! Для чего Ты оставил меня?» Эти слова из двух соседних псалмов — двадцать второго и двадцать первого — подвели итог семи годам преданной заботы.

Записи, которые делала в дневнике дочь, отражают развитие болезни. «Папа уже не может сам завязывать ботинки… Папа больше не может написать свое имя… Папа сломал ключицу и перестал ходить на работу… Папа падает на автомобильной стоянке и не может сам встать. Он так и лежит на земле, пока кто-нибудь его не поднимет… Папа больше не может есть на завтрак свой корнфлекс. Папа больше не может нас обнять… Папа с трудом проглатывает пюре из горошка… Папа больше не может держать голову».

В конце седьмого года — такая запись: «Лежу рядом со стулом, на котором, с трудом дыша, сидит папа. Молюсь о мире. Прочищаю ему нос. Растираю плечи. Вижу, как мама любит отца. Говорю: «До свидания!» Слышу слова отца о том, как он любит маму, и как хорошо они жили вместе. Вижу, как папа поднимает глаза к небу и ловлю его последний вздох… Господь — Пастырь наш».

Перед лицом жестоких мук, выпавших на долю любимого человека, под грузом страданий, эта семья смогла стать источником силы и утешения для больного, сумела помочь ему умереть в мире. «Бог всякого утешения» — одно из прекраснейших имен Господа. Апостол Павел употребляет его в Послании Коринфянам. «Бог дает минимум защиты и максимум поддержки», — заметил один служитель церкви без особой радости. Но апостол расставляет акценты по-иному. Он говорит о Боге, утешающем нас «во всякой скорби нашей, чтобы и мы могли утешать находящихся во всякой скорби тем утешением, которым Бог утешает нас самих. Ибо по мере, как умножаются в нас страдания Христовы, умножается Христом и утешение наше» (2 Кор 1:4–5).

Держаться за Бога

Жаклин

Кое-что о молитве я узнала во время депрессии, которая продолжалась шесть месяцев. Я совершенно не была готова к такой всепоглощающей боли. Тому, кто не пережил настоящую клиническую депрессию, покажется странным, что я говорю о боли. С одной стороны, в моем теле ничего не было повреждено. С другой — повреждено было все. Я чувствовала себя так, словно по мне проехал грузовик.

Я помню, как лежала на полу и умоляла Бога унять эту боль. И молитвы мои возносились не выше ворсинок ковра. Я с трудом могла общаться с людьми — как же мне было добраться до Бога? Большую часть времени я проводила в кровати, свернувшись калачиком.

Мне было стыдно, потому что я знала, что моя боль — ничто в сравнении с болью женщины, чей ребенок умирает от голода, или со страданиями неизлечимо больного человека. Но я поняла, что любая боль — это боль. Ее нельзя измерить. Невозможно оценить, чего она стоит.

Редкие моменты облегчения приходили как посланцы благодати. Как-то раз ночью я подошла к холодильнику, чтобы взять апельсин, и внезапно, стоя в странном свете, который лился из открытой дверцы, я почувствовала мир и покой. Боль прошла. А на следующий день я снова лежала в кровати в позе эмбриона. Иногда в воскресенье я, крадучись, приходила на задний двор церкви, закрывала глаза и слушала, а потом уходила так же тихо, чтобы никто меня не заметил. Облегчение, которое я там получала, обычно иссякало к понедельнику, и я перестала доверять передышкам, зная, что они недолги.

Я включала компьютер и заходила на сайты самоубийц, чтобы посмотреть, чувствуют ли другие люди что-нибудь похожее. Теперь я понимала, отчего люди убивают себя: самоубийство — это просто способ прекратить боль. «Господь, удержи Жаклин от самоубийства, — молился мой муж. — Дай ей увидеть, что ты по-прежнему любишь ее». Но его молитва казалась мне абсолютно бесполезной. Я и сама могла произнести слова: «Господи,