Темнее дня - Чарльз Шеффилд

— Я сейчас с вами буду. — Со всеми звонящими Сова мог сообщаться устно из любой точки Совиной Пещеры, однако визуальная связь требовала его присутствия в одном из двух коммуникационных центров. — Выбор времени очень удачен. Через восемь часов я покидаю Пандору и отправляюсь на Ганимед.

— Куда вы клялись никогда в жизни не возвращаться. — Единственное презрительное фырканье Морда служило эквивалентом дюжины циничных замечаний.

— Определенная гибкость воззрений служит признаком исключительного разума.

— Ага. А не вы ли несколько недель тому назад говорили мне, что признаком гения служит способность сосредоточиваться на одной-единственной идее в течение многих месяцев и лет?

— Исключительным разумом можно считать тот, который способен одновременно объять множество несовместимых фактов и теорий. — Сова добрался до большого мягкого кресла и с довольным кряхтением там устроился. Вот и ответ на один важный вопрос. Что бы еще он ни оставил на Пандоре, кресло определенно отправлялось с ним. — Это просто визит вежливости, или вы о каком-то прогрессе желаете сообщить?

— С визитом вежливости пусть к вами марсианские волки нагрянут. — Гневный взор косых глаз Морда обжег Сову из дисплея. — Я кое-какой материал нашел. И не без трудов тяжких. Пришлось червем сквозь крутые брандмауэры и системы охраны данных пробираться. Хотите о тайной половой жизни земного министра по экономическому планированию узнать?

— Не хочу. Что же касается ваших трудностей, то ничто достойное никогда не добывается малым трудом. Вы определили местоположение медицинских архивов в отношении детей, спасенных из северного полушария Земли в течение нескольких месяцев или лет после окончания Великой войны?

— Терпение, Мегачипс, терпение. Если бы я только это раздобыл, я бы обычной почтой воспользовался. Да, у меня есть медицинские архивы. Несколько сот детишек были в нужной возрастной группе, но никто из них не находился в том, что можно было бы назвать нормой. Большинство видело, как членов их семей сжигают, взрывают или съедают, и все они прошли через ад. Стандартной терапией было опустошать их мозги, и вы сами можете понять, почему. Но это, а также неполнота архивов, делают невозможным проследить медицинскую историю до времени перед их обнаружением. Да и те медицинские архивы, которые были найдены, тоже не особенно помогают, потому что Земля по-прежнему почти с восемью миллиардами погибших справлялась. В лагерях для перемещенных лиц просто считали руки и ноги, убеждались, что дети могут дышать — и, по большому счету, все.

— Короче говоря, тупик.

— Я уже вам сказал — если бы мне случилось на этом застрять, я бы вам открытку послал. Поскольку я был внутри банков данных, я решил пойти другим путем — вперед во времени. Как можно ожидать, все службы на Земле постепенно восстанавливались, и те дети, которые считались перемещенными лицами, пока росли, проходили регулярные медицинские осмотры и терапию. Если вы готовы загружать, я готов передать вам полные геномы для каждого.

— Думаю, да. — Сова медленно кивнул. Он сидел в неподвижности, с закрытыми глазами. — В терминал Невода. Я потом распоряжусь насчет их соответствующего хранения в Цитадели. Пожалуйста, продолжайте.

— Солидное число выросло физически поврежденными или умственно отсталыми, а некоторые умерли от долгосрочных последствий войны. Но ни один из них не проявил ничего, что связывало бы его с астероидом Геральдик или с Надин Селасси. Они слились с остальным населением Земли, и те, кто мог, устроились на нормальную работу. К тому времени, как я оказался в пределах пяти лет от настоящего времени, я уже был убежден, что двигаюсь в никуда. Но что такое время, когда славно развлекаешься? Я продолжал чесать до самого конца. И знаете, что? В архивах менее чем трехмесячной давности я наконец наткнулся на золотую россыпь.

— Аномалии?

— Пусть будет единственное число. Одна аномалия — зато какая! Далеко за вашей отсечкой «четыре-сигма». Двое детей из перемещенных лиц, теперь уже взрослые, трудились в качестве простых подсобных рабочих, ничего такого особенного, на платформе по добыче метана, принадлежащей «Глобальным минералам». Они проторчали там лет десять или больше, но недавно решили использовать свои навыки для Внешней системы. Идею, как я подозреваю, подала женщина, потому что мужчина проходит в архивах как малость заторможенный и более чем странный. Таким образом, они прошли тесты и прочую ерунду, и теперь мужчина уже начинает выглядеть более интересно. Он способен предсказывать результаты работы гидродинамических систем, особенно планетных атмосфер, достаточно сложных, чтобы все компьютерные модели с ними спасовали. Он не знает, как он это делает. Говорит, они ему вроде как снятся — и он потом просто результаты рисует.

— Не уникально. — Сова не был особенно потрясен. — История знает аутистических детей и взрослых, которые обладали той же способностью. Предсказание метеорологического поведения атмосферы очень далеко отстоит от абсолютного оружия Надин Селасси. Сомневаюсь, что все это удовлетворяет критерию «четыре-сигма».

— Эй, Мегачипс, вы странности просили. Я даю вам странности, а вам опять все не слава Богу. Но я еще не закончил. Дослушайте остальное, прежде чем про «четыре-сигма» болтать. Мужчину зовут Себастьян Берч, и я уже послал его идентификацию в ваш банк данных. После того, как они с женщиной прошли письменное тестирование — они, кстати говоря, как единая команда работают, — они поднялись на земную орбиту для медицинского осмотра. Женщина проскочила легко — здоровая, неглупая и абсолютно нормальная. Себастьян Берч кажется достаточно здоровым, но медицинские работники наткнулись на одно препятствие. Его лейкоциты полны каких-то крошечных шариков. Все эти шарики идентичные, неорганические и, судя по всему, химически инертные. Никакой очевидной функции они не выполняют, но, согласно всем медицинским учебникам, их там быть не должно. Никто никогда ничего подобного не видел. Медики удалили целую партию в качестве образцов для досье. Ну как, добрались мы до «четыре-сигма»?

— Да, и гораздо дальше. — Глаза Совы были широко раскрыты. — Морд, вы нашли именно то, на что я надеялся. Можете вы послать мне все подробности выполненных тестов вместе с полным набором результатов и комментариев?

— Уже это делаю, пока мы тут с вами общаемся. Впрочем, комментарии ничего хорошего вам не дадут. Все они сводятся к вопросу: «Что это еще тут за дьявольщина?» Но я опять-таки не закончил. Медики не знают, почему Себастьян Берч полон этих ерундовин, но поскольку вся эта фигня, похоже, ни ему, ни кому-то еще не вредит, они дают свое добро. В результате Берч и та женщина, Янина Яннекс, отправляются дальше на Ганимед.