Двуликий Берия - Борис Соколов

Разумеется, в послевоенной Америке военные расходы составляли лишь несколько процентов от ВНП. А во время Второй мировой войны, когда и был осуществлен Манхэттенский проект, на создание атомной бомбы ушла едва ли десятая часть всех американских военных расходов. Советская система показала миру свою способность мобилизовывать ради достижения военного паритета все людские и материальные ресурсы страны в ущерб уровню жизни основной массы населения. На такие жертвы ни США, ни другие западные страны никогда бы не пошли. Даже в воюющей Германии вплоть до 1943 года старались поддерживать по возможности предвоенный уровень жизни и не сокращали производство предметов потребления. В СССР всегда вместо масла предпочитали пушки, ракеты и атомные бомбы. В условиях отсутствия внутренней оппозиции и контроля партии и государства над всеми сферами жизни такое положение удалось поддерживать на протяжении многих десятилетий.

Культ Берии

Начиная с 1930-х годов и вплоть до начала 1950-х годов в СССР существовал культ Берии, наряду с аналогичными культами других членов Политбюро и первых секретарей компартий союзных республик. Портреты Берии несли на праздничных демонстрациях. Они украшали стены учреждений. О Лаврентии Павловиче слагали стихи и песни.

Все началось в Грузии. Поэт Ираклий Абашидзе признавался в любви к вождю грузинских коммунистов:

Я на стихи не надеюсь свои,Славит народ тебя громче и лучше.Пусть они будут лишь знаком любви,Сталинской партии ратник могучий!

Константин Поцхверашвили писал о Лаврентии Павловиче в возвышенно романтической манере:

Как прекрасно наше небо,Край счастливый расцветает,Лучезарною звездоюДруг наш Берия сияет.

От каспийских волн до ПонтаДал он знания свет горящий.Он трудящихся любимец,Для врагов же — меч разящий.Всех народов закавказскихОн — учитель, друг любимый,Дал им счастье, дал им радостьДружбы братской, нерушимой.

Ереван, Баку, ТбилисиОн связал любовью чистой.Ярко светит над страноюГений Сталина лучистый.

Свой вклад в поэтическую бериану внес и абхазец Киазим Агумаа:

О Берия поют сады и нивы,Он защитил от смерти край родной,Чтоб голос песни, звонкий и счастливый,Всегда звучал над солнечной страной.

Больше всего стихов о Берии написал поэт-песенник Александр Лугин. В связи с назначением Берии наркомом внутренних дел он написал новую «Песню чекистов»:

Отчизна властною рукоюДала чекистам грозный меч.Мы знамя Родины святоеКлянемся доблестно беречь.

Припев:

Чекисты мы, нам Родина доверилаВсегда беречь родной советский дом.Вперед, за Сталиным ведет нас Берия,Мы к зорям будущим уверенно идем.

На получение Лаврентием Павловичем маршальского звания Лугин откликнулся «Песней о маршале Берия»:

Суровой чести верный рыцарь,народом Берия любим,отчизна славная гордитсябесстрашным маршалом своим.Вождя заветам предан свято,он счастье Родины хранит.В руке героя и солдатаНадежен меч, надежен щит.Дорогой сталинской к победамон шел отважно с юных лет.Родному Сталину он предан,Его доверием согрет.

Разумеется, после краха Берии все его портреты уничтожили, песенники с песнями о нем изъяли и тоже уничтожили, а сами песни перестали передавать по радио. А в народном фольклоре родились шуточные антибериевские песни, вроде этой, на музыку известного романса:

Цветет в Тбилиси алычаНе для Лаврентий Палыча,для Климент ЕфремычаИ Вячеслав Михалыча.

Или вот еще:

Лаврентий Палыч БерияВышел из доверия,А товарищ МаленковНадавал ему пинков.

Правда, очень скоро пинков надавали самому товарищу Маленкову, но его хотя бы не расстреляли.

Новые интриги, новые репрессии

Борьба против Берии, развернувшаяся после смерти Сталина, стала для Хрущева важным этапом восхождения к единоличной власти. Никита Сергеевич пустил в широкие партийные массы версию о том, что Лаврентий Павлович — это матерый враг народа, английский и мусаватистский шпион, готовивший заговор против партии и народа, да еще и развратник, каких поискать. Все эти тезисы впервые прозвучали на июльском пленуме ЦК КПСС 1953 г., посвященном разоблачению т. н. «заговора Берия», а затем были повторены в сообщении о суде над Берия и его сообщниками и о приведении приговора в исполнение.

Сосредоточившись на атомном проекте, Берия временно был оттеснен от решения политических вопросов. Новым фаворитом Сталина стал Андрей Александрович Жданов, сделавшийся его фактическим заместителем по партии и главным идеологом. Выдвижению Жданова способствовал брак его сына Юрия с дочерью Сталина Светланой. Сталин всерьез рассматривал его в качестве своего преемника, рассчитывая, что, связанный отношениями свойства, Андрей Александрович никогда не сделает ничего дурного сталинским детям. Вместе со Ждановым на первый план выдвинулись члены «ленинградской команды».

Вернувшийся из Финляндии Жданов 13 апреля 1946 года был назначен вторым секретарем ЦК, отвечавшим за идеологию и оргработу в партии. Маленков же 4 мая вообще лишился поста секретаря ЦК. Прежде курировавший организационные вопросы Георгий Максимилианович, пострадавший из-за дела о приеме на вооружение заведомо бракованных самолетов, стал теперь отвечать за организационные вопросы в правительственных структурах.

Маленков в тот момент еще не рассматривался Сталиным в качестве своего вероятного преемника. Хрущев в своих мемуарах засвидетельствовал, что Сталин хорошо сознавал полную ничтожность Маленкова в качестве публичной фигуры: «Маленков никогда не занимал собственной позиции, не играл собственной роли. Он всегда был на побегушках. Сталин довольно образно при беседах в узком кругу говорил о нем: «Это писарь. Резолюцию он напишет быстро, не всегда сам, но сорганизует людей. Это он сделает быстрее и лучше других, а на какие-нибудь самостоятельные мысли и самостоятельную инициативу он не способен». Да он, по-моему, и не претендовал открыто на это. С Маленковым еще лет за пять до смерти Сталина, в Сочи, куда я как-то приехал по вызову Сталина, я однажды резко поговорил, обратив его внимание на то, что он не занимает своей позиции и проявляет бесхребетность в отношении Берии, а Берия издевается над ним. Тогда Маленков сказал мне, что он это знает, но не видит возможности, как поправить дело и избавиться от этого. Он считал, что ему быть вместе с Берией выгодно для его персоны. Впрочем, действительно так оно и было. Он поддерживал Берию, а Берия поддерживал Маленкова. Поэтому акции Маленкова и ценились высоко, хотя Сталин очень критически относился к его личным способностям руководителя».