Светлая грусть - Ольга Эдуардовна Байбулова

девушка запуталась в себе и вместе лучше получится разобраться… да, надежды у него были самые радужные. И все они разбились о реальность.

–Не надо мне никакого чая! Мне не нравится, что тут происходит, – выпалила Алиса. – Даже не так. Мне не нравится, что происходит с тобой: как ты на меня смотришь, как разговариваешь, как ведешь себя…

–И чем же я так провинился? – он присел рядом с ней на кровать.

–Хотела бы ошибаться, но, кажется, ты хочешь от меня того, чего я дать тебе никак не могу, – ответила она, отодвигаясь.

–Алис, давай поговорим начистоту, – он глубоко вздохнул, понимая: дальнейший разговор может убить их дружбу, но в то же время несет шанс на «вдруг» в развитии чего-то более близкого и приятного:

–Мне с самого того дня в больнице кажется, что я в тебя влюбился. И, конечно, хотелось бы взаимности…

–А мне кажется, ты тупо хочешь мной обладать, не более того…

–Не пытайся опошлить! Мне ты нравишься и как женщина, и как собеседник, и как профессионал…

–Не путай, – она наставительно подняла палец, – я не сказала «переспать», хотя этого, думаю, тебе хочется в первую очередь, – мужчина отвел глаза в сторону, – я сказала «обладать», то есть, именно быть с такой женщиной, на которую тебе нравится смотреть, с которой ты хорошо смотришься вместе, которую не стыдно представить знакомым и так далее. При этом на то, чего хочется мне, ты плевать хотел с высокой колокольни. Не будем далеко ходить – ты ведь даже не попытался мне сегодня помочь с чемоданом.

–Но…

–Да, он был маленький, легкий и большую часть времени я везла его на колесиках, да и сам ты был не с пустыми руками. Но вот Дениска мне к нему даже прикоснуться не дал – еще с вечера в машину положил.

–В свою машину. Поэтому нам пришлось ехать вызволять твой чемодан на работу, мы там застряли и чуть не опоздали на самолет, – напомнил Стас.

–Это уже детали, – немного смутилась Алиса. – Он не знал, что мы из дома собирались ехать… Сам понимаешь, для чего я про это рассказываю. Я на тебя не в обиде за этот чемодан. Но ты и обедать меня зовешь, думая не о том, голодна ли я, а желая поесть в моем обществе – сколько раз уговаривал хоть кофейку попить, если я сыта. А может у меня какие-то более важные дела и интересы. От той же работы меня отвлекаешь – я заканчиваю позже и последней забираю из сада свою Ксюню.

–Да почему ты так строго меня судишь?

–Потому что я видела тебя влюбленным. И то, как ты сейчас ведешь себя со мной, ни в какое сравнение не идет с твоим отношением к Олесе. Ее ты любил бессознательно всем своим естеством, а я тебе кажусь идеальной парой с точки зрения разума. И в любой момент могу оказаться не в тренде, – она растянула губы в ехидную ухмылку.

–Но ты не можешь отрицать, что более чем хорошо ко мне относишься, – мужчине не нравилась справедливость упреков Алисы, и он решил зайти с другой стороны. – Если следовать твоим же словам, то ты как раз постоянно помогаешь мне, поддерживаешь, даже фуру вон в какую даль прислала. Получается, ты-то меня любишь?

–Да, я по привычке тебя люблю, – на всякий случай Алиса поглубже зарылась в разложенные на покрывале подушки – предполагала, что эта фраза вызовет со стороны Стаса бурную реакцию:

–Любишь?! Любишь! С ума сойти – и молчишь! Так почему бы нам не попробовать…

–Как брата люблю, – она выскользнула из настигших ее объятий и на всякий случай слезла с кровати. – Я не могу ничего с собой поделать – как мне держать дистанцию, если ты даже представить не можешь, насколько близко мы сдружились за последние пять лет?! Я сама, наверное, тебя провоцирую… Довела до того, что мне сейчас даже страшно с тобой находиться, – проговорила она, нервно расхаживая по комнате. – Ты сильнее и можешь сделать со мной что угодно… Здесь я, конечно, не подам виду – проведу семинар, а потом навсегда исчезну из нашего дома, уволюсь из «Айсберга» – пропаду из твоей жизни. Но однажды вернется твоя память и тебе станет стыдно за каждую проскользнувшую сейчас мысль. А за действия – тем более.

–Брось, Алиса. Я не могу причинить тебе зла. Я просто хочу доказать, – он обхватил ее плечи, взглянул в глаза и понял, что невыносимо хочет поцеловать.

Тут между ними встала Олеся.

Нет, не ее призрак, нечаянно вызванный в лунную полночь. Перед глазами у Стаса ярко вспыхнуло воспоминание, унесшее его из гостиничного номера на несколько лет назад. Вместо того, чтобы крепче обнять Алису, мужчина оттолкнул ее, опустился на кровать и принялся что-то шептать, закрыв лицо руками. «Нет, конечно, нет», – смогла разобрать испугавшаяся за свояка девушка:

–Стас, что с тобой? – в голосе была неподдельная тревога.

–Я видел ее, – он поднял глаза на собеседницу, но смотрел будто сквозь нее, восстанавливая в памяти представшую перед ним картину:

–Зеленые с белым стены – как в старых домах, под окном фломастером написано: «Маша любит Колю», но какой-то шутник «а» исправил на «и».

–Это наш подъезд.

–И она мне одну фразу сказала: «Ведь ты правда-правда не хитрец и не обманщик?» И смотрела так, – он прикусил дрогнувшую нижнюю губу, – как детки смотрят. Боже мой, – и снова спрятал лицо в ладонях.

Алиса присела рядом и обняла его.

–Прости меня, прости меня, пожалуйста, – приговаривал Стас. – За эти секунды я ощутил все то, что испытывал к ней – целый букет чувств, словами не передать – умиление, забота, нежность, а вместе с тем какой-то восторг, желание быть для нее самым лучшим и не отпускать никогда. Так вот что значит влюбиться. Прости, Алиса. Прости меня, если можешь.

–Все-все, забыли, – девушка поглаживала его по спине, понимая, что теперь опасаться ей нечего. – А что-нибудь еще ты вспомнил?

–Нет. Понимаешь, – он не знал, как объяснить ей свое видение, но пытался:

–Это не было каким-то новым знанием вроде, что вчера вечером я чистил зубы, а сколько-то лет назад вот так общался с Олесей. Это было ощущение: словно в руке появилась щетка, а на зубах – паста, а потом все исчезло. Так же за одну секунду я побывал у вас в подъезде и вернулся сюда…

В номере зазвонил телефон. Валера сообщил, что Алиса Евгеньевна может занять одноместный номер Николая Романовича Вартунатова, который с большим