Скажи мне, что ты меня - Celice

- О вас? - изумился Сириус.

- Ну, строго говоря, нет. Она начала говорить, что придет, мол, тот, кто сможет победить Темного Лорда. И родиться он должен в конце июля, - слабо добавил Джеймс. Ремус от удивления приоткрыл рот. Питер уставился в ужасе на мрачных друзей.

- Это ваш Гарри? - пискнул он.

- Не обязательно, - резко заметил Блэк, спрыгивая с подоконника. - У Фрэнка и Алисы тоже сын родился в конце июля.

- В общем-то, Дамблдор так и сказал, что это может быть или Невилл, или Гарри, - тихо уточнила Лили, отбрасывая волосы за спину. - В пророчестве говорилось, что он родится от людей, которые трижды бросали вызов Лорду. Мы с Джеймсом трижды с ним сталкивались, но и Фрэнк с Алисой трижды с ним бились!

- Что еще говорилось в пророчестве? - напряженно уточнил Ремус, отставив тарелку с бокалом на столик между кресел.

- Что его отметит сам Темный Лорд, - Джеймс устало потер лоб рукой. - Дамблдор не может объяснить, что это значит.

- Какой кошмар… - прошептал Питер. - Но ваш малыш…

- Это не может быть о Гарри! - отрезал Сириус, нервно расхаживая от стены к стене у окна. - В конце концов, даже Дамблдор не уверен.

- Мы не можем надеяться, что это о мальчике Лонгботтомов, - глухо отозвалась Лили. - Это просто… непорядочно!

- Причем тут порядочность? Не думаете же вы, в самом деле, что ваш сын когда-нибудь… сможет убить Темного Лорда?

- А ты можешь себе представить сына Фрэнка, делающего это? - усмехнулся Джеймс, откинувшись на спинку дивана. - Мы не знаем, что будет через десять, пятнадцать, двадцать лет…

- Дамблдор еще сказал… - Лили прикрыла глаза. - Сказал, что их с Трелони подслушали. И что Волдеморту уже донесли это пророчество.

- Он знает? - ахнул Хвост.

- Почти наверняка. Альбус предполагает, что он начнет охоту на нас и Лонгботтомов, поэтому мы должны быть очень осторожны.

В комнате повисло тяжелое молчание. Ремус разглядывал бледные лица Лили и Джеймса и проклинал себя за беспомощность. Так вот почему Дамблдор не препятствовал его желанию увидеть друзей. Он-то думал, они счастливы - рождение сына. А оказалось, отчаянье и страх вмешались во все.

Некоторое время они обсуждали способы защиты дома, Рем вспомнил много защитных заклинаний, Сириус то и дело уходил нервно курить на террасу. Питер потерянно смотрел на малыша Поттеров, напряженно постукивая пальцами по подлокотнику кресла.

В начале второго часа ночи Рем устало встал с кресла и стал прощаться.

- Ты же не рассказал нам, где был, - возмущенно заметил Джеймс, тоже поднимаясь.

- Я бы и не смог - Дамблдор просил не говорить никому об этом задании, - утомленно возразил Рем, разводя руками.

- Оно опасное? - взволнованно спросила Лили.

- Любое задание Ордена опасное, - уклончиво бросил парень, целуя ее в щеку. - Я рад был вас всех увидеть… Не провожайте.

Он махнул рукой, кивнул Питеру и Сириусу, который плечом опирался на стену у камина, и вышел из гостиной. Джеймс посмотрел прямо на Блэка. Тот смерил его мрачным взглядом, но потом отстранился от стены и стремительно вышел следом.

Ремус рассеянно одевал мантию. Он быстро посмотрел на Сириуса, но ничего не сказал, нервно поправив капюшон на спине. Блэк оперся рукой на перила лестницы, прикусив губу. Рем справился с завязками мантии и взглянул прямо во взволнованные синие глаза.

- Неужели ты ничего не хочешь мне сказать? - ровно поинтересовался Сириус, приподняв брови.

- Я…

- Тебя не было восемь месяцев. Восемь гребаных месяцев, Муни, - усмехнулся он, шагнув к нему. - Ты мог бы написать мне - хотя бы две строчки, чтобы я знал, что ты жив, что с тобой все в порядке. Да, ты бросил меня, но это не значит, что меня не волнует более, что с тобой!

- Это не так, - прошептал Рем, качнув головой.

- Что «не так»? - Сириус стоял теперь прямо перед ним, с печалью и болью разглядывая его лицо.

- Я тебя не бросал…

- Серьезно? А я-то думал, как назвать то, что ты ушел и не вернулся!

- Сириус…

- Ты сукин сын! - процедил он, грубо хватая его за плечо. Рем не попытался освободиться. Сириус с силой пихнул его к стене, запустив вторую руку в растрепанные волосы парня. Люпин почему-то застыл, судорожно вздохнув. Он медленно потянулся к Блэку и осторожно коснулся его губ своими. Этого хватило, чтобы Сириус яростно впился в его рот поцелуем, вдавливая в стену, причиняя и боль, и облегчение, будя и нежность, и тоску. Рем вцепился пальцами в его пояс на джинсах, притягивая к себе еще сильнее.

Сириус вдруг оторвался от его губ, крепко взял за руку и потащил вон из дома. Он аппарировал прямо с крыльца в свою квартиру. Покачнувшись, Ремус выпрямился и быстро огляделся. Они находились в просторной комнате, очевидно, служившей гостиной, с мебелью под старину и светлыми обоями на стенах. Он недоуменно посмотрел на Сириуса, который, отпустив его, молча подошел к бару и, достав бокалы, плеснул в них бренди.

- Где мы?

- Моя квартира.

Он протянул ему бокал, и Ремус, помедлив, взял его, чуть соприкоснувшись с его пальцами своими. Сириус вздрогнул, но тут же решительно отвернулся, залпом осушив свой бокал.

- Как же твой дом?

- Его сожгли Пожиратели, - быстро бросил тот. - Где ты был все эти месяцы?

- Я не могу…

- Тебе не кажется, что я имею право знать? - оскорбился Сириус, обернувшись.

- Я действительно не могу сказать, - мягко отозвался Рем. Он поставил полный бокал на камин и подошел к нему.

- Как долго еще это будет продолжаться? - тихо поинтересовался Сириус, коснувшись пальцами его лица.

- Я не знаю.

- Почему ты ушел?

- Сириус, поцелуй меня.

Блэк притянул его за шею и поцеловал на этот раз нежно. Но руки Рема уже вытаскивали его рубашку из джинс. Бокал выпал из пальцев Сириуса, но никто не обратил на него внимания.

На памяти Ремуса, у них еще не было настолько страстного секса - хотя, возможно, эта ночь стерла воспоминания о всех предыдущих. Одежда буквально срывалась, поцелуи напоминали укусы, а прикосновения жгли как огнем. Сириус так прижимал его к себе, точно боялся отпустить хоть на минуту.

Они занимались любовью прямо на полу в гостиной. Сириус, переплетя их пальцы, не выпускал его руку из своей, целуя все его тело. Рем жмурился от удовольствия, вытягиваясь под его языком и губами. Казалось, не было разлуки, не было ссор, не было мучительных месяцев среди чужих людей…

Сириус быстро вошел в него, и время вовсе остановилось. Были только они двое, их движения и вздохи, шепот в раскрытые губы, судорожные толчки, стоны, пальцы Сириуса, скользящие по его члену… Он знал, что будет помнить эту ночь всегда.

Он знал это, тихо одеваясь и стараясь не будить Сириуса, который спал с легкой улыбкой на губах - под утро они перебрались в постель в его спальне.