Меняя маски - Николай Александрович Метельский

налицо самомнение хозяев сильного клана по отношению к слабому. Ну или сильнейшего к среднему. Сказать, не сказать? К семье Кояма я отношусь положительно, но вот на клан Кояма мне наплевать. С другой стороны, понты — наше все.

— Недооценка кого бы то ни было ничего хорошего не несет.

— Э… хм, ну да. Но… а, да ладно.

Всегда поражался, как мужчины Кояма легко относятся к моим словам. В том плане, что патриархальное строение этого мира прямо-таки кричит о том, что мне сейчас должны были дать укорот. Я слишком молод, чтобы поучать взрослого мужчину. Кста-а-ати. Сейчас отличный момент, пока он сбит с толку и пока мы одни в моем доме.

— Скажите, Акено-сан, — начал я, потирая ладонью правый глаз, все-таки ночка была та еще, — мои родители были последними представителями своего рода или частью другого?

Вопрос немного странный, если учесть, что герба родителей лишил Кента. Если бы они были частью рода, то он бы не имел на это права, только глава рода может провернуть нечто подобное. Но вот если он этот герб и дал, тогда да. Но в этом случае вопрос: какого черта бывшие простолюдины были соседями аж главы клана? Да и за что им вообще дали герб? Вопрос, в принципе, провокационный, и получив на него ответ, я узнаю гораздо больше, чем спросил. Или у меня будет законное право задать другой вопрос.

Сначала Акено был сбит с толку таким поворотом беседы. Потом он задумчиво хлебал кофе. Если он сейчас начнет вилять с ответом, это тоже будет своего рода ответ. Даже время на обдумывание вопроса — это тоже кое-что.

— Немного неправильный вопрос, Син, но я понял, что ты хочешь узнать, — начал Акено, смотря в никуда и постукивая пальцем по чашке. — Не люблю я вспоминать эту историю. Я буду рассказывать, как есть, без видения ее со своей стороны. Просто как все было, — и задумчиво глотнув кофе, продолжил: — Пожалуй, стоит начать с того, что мы с твоим отцом были друзьями. Это чтоб тебе было понятней. Началось все с того, что твой отец влюбился в простолюдинку. В принципе, ерунда, что тут такого, вот только он еще и женился на ней. Не спросив своего отца, твоего деда. Но и это его старик мог бы спустить на тормозах, все же он любил своего сына, да и был тот младшим из трех, хотя скандалы все равно время от времени случались. И вроде все устаканилось, да вот беда, оказалось, что твоя мать не способна управлять бахиром. А это для аристократии… тут, пожалуй, надо сделать отступление.

— Не стоит, Акено-сан, я знаю, что такое «камонтоку» и… сопутствующие ему условия.

— О как, хм. Тогда ладно. В общем, она не могла управлять бахиром. О-о-о, что там началось. Как потом мне сказал Рафу, его заставляли бросить твою мать, но он уперся. Даже переселился сюда, в этот дом, подальше от семьи. Вот тут-то твой отец и совершил свою главную ошибку. Как только он обустроился на новом месте, даже не дав твоему деду толком остыть, заявил, что Сакурай Этсу — его единственная любовь и жениться ни на ком больше он не намерен. Неудивительно, что старик психанул. Твой отец практически сразу после своего заявления был отлучен от семьи и изгнан из рода.

Само собой, я его не оставил. Через своего старика пробил ему герб, а так как из клана его не изгоняли, он стал основателем своего рода внутри клана. Через некоторое время выяснилось, что твоя мать все же может управлять бахиром, что наверняка стало для твоего деда ударом. Не скажу, насколько сильным, но он явно не ожидал такой подставы от жизни. При трех взрослых сыновьях первый внук родился у того, которого он изгнал. Да еще и ни за что, как выяснилось.

Потом были счастливая семья, интересные поездки по миру, радость и любовь. Во время поездок они оставляли тебя дома, точнее, в нашем доме, поэтому рос ты у нас на руках, ну да это ты должен уже помнить. Лично я, как и Кагами, были не против. Повторю в сто первый раз, Син, ты для нас не просто сосед.

А вот все, что произошло потом, я… я не знаю, как такое получилось. Зачем им было это нужно? Попытка кражи переросла в ограбление. Нападение на члена клана. Их спасло только то, что они не смогли совладать с этим человеком, и то, что я вступился за… них. Последний раз. Дальше ты и сам все знаешь. Герб отобрали, из клана изгнали, под зад пнули.

— Забавно. Получается, я сын дважды изгнанных. Это даже как-то интересно.

— Не очень-то и забавно.

— Ваша проблема в том, что вы, похоже, еще не смирились со всем этим. А вот я уже давно. Меня больше беспокоит то, как отнесутся к этому в обществе. Сын дважды изгнанных — это, конечно, звучит, вот только для каждого по-своему.

— Не беспокойся на этот счет. Вот если бы мы тебя из квартала вытурили, тогда да. А так — забей.

Прикрыли меня своим именем. Оправдали, так сказать. Я им, конечно, благодарен, только вот должником себя не считаю. Как и они меня, слава богу.

— Что хоть за фамилия у моего деда… э-эм, у отца моего отца.

— Бунъя. Бунъя Дайсуке… Знаешь, у тебя сейчас выражение лица из разряда: «Как бы это использовать», — улыбнулся мужчина, а я даже как-то смутился.

— Ну а почему бы и нет… Мы с ним… Я ж не во вред… — пробормотал я.

— Ох и опасный же ты тип, Син, — засмеялся Акено. — Ох и опасный. Везде выгоду ищешь.

— Так уж и везде. Ну да, везде, и что? Тут главное, как я ее добиваюсь. Вот к вам я просто подойду и спрошу. А там, на нет и суда нет. Как и обид. А ведь кого-то можно и обанкротить или там…

— Да ладно тебе, понял я все, понял, — улыбаясь, помахал руками отец Шины.

— Кхм. Вы лучше скажите, как отреагирует общество на мой выигрыш в покере.

— Пф-ф, — выдохнул Мастер. — Хороший вопрос. Если б мы не были знакомы, то с Шидотэмору ты мог бы уже попрощаться. А так, воздействовать на тебя финансово бессмысленно. Я в том смысле, что незаметно пытаться оставить тебя без копья, чтобы ты продал земли, — дурость полная. Тратить ресурсы, чтобы кто-то успел раньше? Шантажировать этим тоже не вариант. Тут вообще много чего сделать можно. — Я все это понимал, даже