Дым и зеркала - Таня Хафф

— Все в порядке. Я завернусь в светонепроницаемую занавеску у себя в багажнике.

— В багажнике?

— Он большой, светонепроницаемый, и когда я в нем запрусь, его можно будет открыть только изнутри. Я его немного усовершенствовал.

— Ты был готов к этому? — От облегчения у него подкосились колени. Ну, от облегчения и от всего остального.

— К этому? Едва ли. Я был готов в принципе. — Генри достал из кармана ключи и осторожно протянул их Тони. — Ты сможешь довезти меня до гаража в моем доме?

— Конечно.

— Подумай секунду, Тони. Сможешь?

Если он не…

— Конечно, смогу.

— Ты ужасно выглядишь.

Это было не особо удивительно.

— Да ты тоже не блещешь.

— Это была интересная ночь. — Его тон советовал Тони не развивать тему. Тони неохотно подчинился.

Прохладные ключи оказались тяжелее, чем на вид. И это напомнило ему. Он развернулся так, чтобы Генри закрывал его от толпы, и вытянул левую руку в сторону дома. Журнал Каулфилда шлепнулся о символ на его ладони.

— Впечатляет.

— Спасибо. — Тони ни секунды не сомневался, что сможет это сделать. Он вспомнил, где находится журнал, прикоснулся к контуру его силы и призвал к себе. Это было даже не больно. Почти. За короткое время он неслабо продвинулся от рогаликов с медом. — Я хочу, чтобы ты проследил за этим. Мне больше некому его доверить.

Генри вздернул губу, прикоснувшись к коже.

— Кажется знакомым.

— Думаю, Каулфилд нашел заготовку под гримуар вроде того, что есть у тебя. Но в нем ничего не было, так что он заполнил его сам. — Он нахмурился, глядя на лицо Генри. — Это я так думаю!

Выражение изменилось так быстро, что Тони понял, что он угадал практически точно.

— Конечно. Мне пора.

— Я знаю.

— Ты нормально себя чувствуешь?

— Я в порядке.

Стальное объятие выдавило весь воздух из его легких и приблизительно дало понять, насколько волновался Генри. Потом вампир ушел, двигаясь по дорожке так, что за ним практически невозможно было уследить. Даже опытному человеку. Кто-нибудь другой увидел бы только тени. Тони бы не ошибся.

Он нахмурился, когда вполне заметный Генри остановился около ЧБ. Тот на секунду положил руку ему на плечо, кивнул и улыбнулся. А потом Генри пропал.

Тони это не нравилось. Он сжал ключи в ладони.

Да, Генри иногда приходил посмотреть на съемки, и он помог победить теней прошлой весной, но ЧБ принадлежал Тони. «ЧБ Продакшнз» принадлежало Тони. Не Генри.

Какого черта здесь творилось?

— Значит, на сегодня с призраками все?

Он улыбнулся и встретил Эми на полпути.

— Я принесла твой ноутбук.

— Спасибо. — Сунув его под мышку, он зашагал рядом.

— По-моему, ты ему нравишься.

— Кому?

— Констеблю Джеку Элсону. Вы будете встречаться?

— Я не встречаюсь с натуралами.

— А, точно. Они отвезут Эверетта в больницу, — сказала она, проходя сквозь творящийся хаос. — Тина сделала пару звонков, и она поедет с ним.

— Хорошо.

— Тебе бы тоже не помешало съездить в этом направлении. Ты выглядишь как труп.

— Может, попозже. И спасибо.

— Вокруг тел так и роятся копы. Они поняли, что произошло с Брендой и Хартли, но от Тома у них мороз по коже. Хорошо, что на окне остался полный отпечаток его тела.

— Не говори.

— Брианна не выпускает руку Зева, а Мэйсон очень мило чирикает с Эшли. Хотя мне кажется, что она помогает ему отвлечься, чтоб он не хватался за сигареты при свидетелях. Ты же понимаешь, он звезда, надо следить за имиджем.

Мэйсон так и не снял клыки Рэймонда Дарка, а Эшли — его пиджак.

— Как им нравится.

Она фыркнула.

— Какой ты мирный.

— Я не мирный, я выдохся. Знаешь, краткое прояснение сознание перед тем, как тебя вырвет?

— Вот он, идеальный конец. Кстати, говоря об идеальных концах, что у тебя на заднице? И не зацикливайся на слове «идеальный», — зевнула она. — Я просто сменила тему.

Тони как-то извернулся и поддернул джинсы. И увидел маленькое сердечко. Из двух половинок. Линии белой краски были широкими вверху и сужались внизу.

«Я нарисовал половинку, и Кэсси тоже…»

— Так что это?

— Сильно подозреваю, что это хороший конец.

Она легонько пихнула его плечом. Предел приторности для Эми. Четырехсотлетние вампиры обнимались. Эми пихалась.

— Кстати, кажется, кто-то хочет с тобой поговорить.

Он по инерции повернулся к Зеву и Брианне, стоящих около ЧБ.

— Идиот. — Эми ухватила его за плечи и развернула в сторону Ли, сидящего в машине скорой помощи у открытых задних дверей. На его понуренные плечи кто-то набросил одеяло.

— Он не хочет…

Она толкнула его вперед.

— Хочет, хочет.

И Ли хотел. Это стало очевидно, когда Тони подошел поближе.

— Ты цел? — Идиотский вопрос. Он сидит в скорой.

— Наверно. Не знаю. Они хотят меня осмотреть. Спасибо за… Э…

— За футболку? — торопливо подсказал Тони. Он понятия не имел, что Ли помнил о подвале, но не собирался заводить разговор на эту тему первым.

Ли посмотрел на него долгим взглядом, а потом улыбнулся. В его улыбке не было ничего от Каулфилда, и Тони почувствовал, как у него снова забилось сердце. Страх, в котором он не мог себе признаться и который особенно мучил его после выхода из дома, наконец прошел.

— Да. За футболку.

— Хорошо, мистер Николас, пора ехать. — Медсестра начала подниматься в скорую, рассмотрела Тони и замерла. — Вас кто-нибудь смотрел?

— Смотрел?

— Вы показывались кому-нибудь из персонала службы экстренной помощи?

Тони не представлял, всегда ли она так разговаривала или просто сейчас смущалась от присутствия Ли.

— Нет.

— Подождите здесь. — Она указала на место в метре от машины. — Скоро подъедет еще одна бригада. Так, мистер Николас…

Ли поднял голову.

— Можно нам минуту поговорить?

Она поколебалась.

— Пожалуйста.

И растаяла.

— Но только минуту, — предупредила она и покинула предел слышимости.

Ли глубоко вздохнул. Замер. Вспомнил об их временном лимите и тихо сказал:

— Когда я целовал тебя, я целовал не призрак Бренды.

Тони моргнул, но Ли так и остался собой.

— Хорошо, — выдавил он. — И… фууу.

— Ну да.

У Тони в ушах снова что-то завыло. И уже не сирена.

— И что теперь? — спросил он, когда медсестра выразительно постучала по циферблату часов и демонстративно залезла в кабину.

Ли пожал плечами.

— Шоу продолжается.

— Я имел в виду…

В его улыбке было сожаление и немного растерянности, когда закрывались дверцы.