Видящая истину - Сьюзан Деннард

– Значит, видения тебя обманули! – сказал Мерик и отвернулся. Зачем он тратил на нее время? Пожалуй, она была права: он всегда ее недолюбливал. – Убирайся, – приказал он, направляясь к ближайшему окну. – Уходи и никогда не возвращайся.

– Слушаюсь, король, – произнесла она таким тоном, с каким обычно сплевывают. Мерик знал, что она хочет посмотреть ему в лицо перед уходом. Ей теперь тоже было важно, чтобы последнее слово осталось за ней.

Но он уже взял себя в руки. В конце концов, нихарец он или не нихарец? Дисциплина. Упорство. Невозмутимость.

Грохоча каблуками по полу, Райбра вышла из его каюты. Напоследок, уже снаружи, она крикнула:

– Проверьте карман плаща, ваше высочество. Он на кровати. И помните, что каждый из нас – и Куллен, и я, и все, кто на борту, – бились за вас. Мы бились – за вас.

Хлопнула дверь. В окнах задрожали стекла. Райбра ушла, а Мерик так и не повернулся, уставившись в никуда. При чем тут карман плаща, и какого черта он должен…

Торговое соглашение!

Он быстро кинулся к кровати. Смятый плащ, действительно, лежал там, и сквозь ткань кармана виднелись очертания свитка.

Мерик достал свернутую пачку страниц в серых разводах пепла и стал их рассматривать – лист за листом. Руки его задрожали. Последний лист был особенно густо покрыт отпечатками пальцев.

«Дядя, не будь упрямым ослом и подпиши договор.

Принц Мерик Нихарский сделал все, что мог, чтобы доставить меня в Лейну в целости и сохранности, поэтому…»

Мерик перевернул страницу.

«…если в дороге со мной что-то случится или если я не доберусь до причала, который ты выбрал, не вздумай его винить. Мерик лично и вся Нубревена заслуживают торговать с Хасстрелями. В твоих силах дать этой торговле ход. Обещаю: если ты не подпишешь договор и не откроешь Нубревене торговые пути, я составлю другой договор и подпишу его сама. Причем составлю так, чтобы все преимущества и вся выгода достались Нубревене.

Знай, что мое имя тоже кое-чего стоит. Не ты один можешь заключать договоренности».

Дальше шла размашистая подпись:

У Мерика запершило в горле. Он перевернул договор и увидел, что там стоит его подпись и подпись дона Эрона, тогда как всякое упоминание о ранах напрочь исчезло.

Принц не верил своим глазам. Сердце перестало бешено колотиться. Стало быть, в ту ночь, когда он проснулся и увидел руку Сафи на своей груди, она выкрала у него договор, чтобы написать письмо пеплом из костра.

Значит, теперь у Мерика было торговое соглашение с Карторрой.

Торговля.

Торговля!

В горле зародился смешок и вырвался наружу вместе с выдохом. Ему снова хотелось закричать, и на этот раз желание было столь сильным, что он еле устоял.

Сафи его послушала.

Да что там – сам всевышний его услышал.

Мерик потерял больше, чем был готов, и – как ему недавно казалось – больше, чем возможно было пережить. Но теперь с каждым новым вдохом его наполняла решимость. Он сжимал договор, пока бумага не захрустела.

Затем он медленно опустился на край кровати, разгладил документ, посмотрел на почерневшие от пепла пальцы и отложил договор в сторону.

И тогда Мерик Нихарский, наследный принц Нубревены, сложил перед собой руки и стал молиться.

Он молился за все, что потерял. А также за все, что он и его страна еще могли вернуть.

Тем временем Сафия фон Хасстрель, вцепившись в борт личного галеона императрицы, всматривалась в зеленый берег захваченной далмоттийцами южной земли. Она щурилась от палящего полуденного солнца. Почему облака не затягивают небо, когда это больше всего нужно? Суша рябила пальмами и другими тропическими деревьями, кое-где виднелись рыбацкие деревушки. Влажность стояла такая, что воздух можно было пить. Сафи предпочла бы наслаждаться красотой, а не плавиться на жаре.

Сотни лет назад эта земля принадлежала народу, который называл свою страну Бильхана. Что-то такое Сафи помнила из книжек Ноэль и уроков истории. Истории, впрочем, нельзя было верить. Хотя магия и подсказывала ей изнутри: «Всё так, эта земля принадлежала бильханцам».

Сафи перенесла вес на костыль. Перевязанная левая нога уже заживала благодаря стараниям аж шести целительниц Ванессы. Она провела прикованной к постели всего два дня – и, слава Всевышнему, у нее была своя каюта. Потому что ночами ей было…

…Тяжело.

Она была рада, что никто этого не видел.

Когда она вновь начала ходить, боль стала отдавать в пальцы ноги и в щиколотку. Но Сафи умела игнорировать боль. За долгие годы это даже стало привычкой.

Ванесса бесшумно подошла к ней. Ветер трепал подол и рукава ее платья из обычного белого хлопка.

– Как вам нравятся эти земли, императрица?

Сафи скосила взгляд и посмотрела на нее, не поворачиваясь. На ней самой было такое же платье, но почему-то Ванесса в нем смотрелась царственно, а Сафи казалось, что ее облепляет дурацкая простыня. Но сильнее всего раздражал железный пояс, обхвативший ее талию. Возможно, так диктовала азмирская мода, но Сафи подозревала, что моду диктовала сама Ванесса. Тем более что она могла управлять любым, кто носил железо.

Сафи не нравился пояс, но Ванесса настояла, чтобы она надела еще и ожерелье. Ожерелье состояло из тончайших железных цепочек, которые было не счесть. И, как Сафи ни старалась, снять ожерелье или разорвать цепочки не выходило.

– Мне кажется, – произнесла Сафи по-марстокийски, – этот берег напоминает Карторру. И весь Далмотти выглядит похоже. Да что там – весь наш континент…

Только нубревенские берега выглядели иначе с тех пор, как стали безжизненны.

– Тот же лес, – продолжила Сафи. – Те же деревушки…

– Да, да, и море везде одинаковое, – улыбнулась Ванесса. – Волны лижут берег, не различая, чей он, а ветер насылает бури, не глядя, кого погубит. Но… – императрица сделала паузу и наклонила голову чуть набок, разглядывая Сафи, – когда мы сойдем на берег в Марстоке, ты найдешь, что наши пальмы совсем не похожи на ваши сосняки.

– Хм-м, – произнесла Сафи, догадываясь, что Ванесса использует пальмы как метафору. Она всегда говорила метафорами, вынуждая Сафи гадать о смысле сказанного. Ноэль бы такое понравилось.

Эх, Ноэль…

Последние два дня Сафи думала только о ней и о Мерике. С момента встречи с сестрой семь лет тому назад между ними никогда не было таких огромных расстояний.

И без сестры под боком Сафи чувствовала себя лишь наполовину живой.

– Вот прибудем в Азмир, – продолжила Ванесса, протянув руку и будто ловя ветер пальцами, – устрою тебе экскурсию. Ты полюбишь этот город. – Она улыбнулась двусмысленной кошачьей улыбкой, и Сафи подумала, что это единственное выражение удовольствия, которое знакомо этому лицу. – Это мой дорогой дом. Хочу, чтобы он стал дорогим и для тебя.

Затем императрица кивнула и ушла прочь в сторону кают-компании.

Сафи скептически хмыкнула. Ванесса все время называла ее императрицей и держалась почтительно с тех самых пор, как располосовала ей лицо, раскрошила ногу и силой увезла из Лейны.

Это было непонятное преображение, и Сафи не знала, как реагировать. Зачем она вообще понадобилась Ванессе? Ясно было одно: ее волшебство – лишь часть настоящей причины.

К счастью, с выводами можно было не спешить. Сафи была рада, что есть время на передышку, пока они в пути, хоть путь и близился к концу. И еще она была рада, что камень не светится.

Сафи достала его. Как хорошо, что Ванесса сочла его безвредной безделушкой и разрешила оставить. Рубин сверкал на солнце, бросая блики ей на лицо и ослепив на секунду. Сафи моргнула и улыбнулась. Ей нравилось представлять себе, что Ноэль сейчас тоже где-то стоит, сжимая в руках камень, и думает о ней. И вот так же улыбается. И вот так же убирает его назад за пазуху, почесав нос.

Затем Сафи чуть подалась вперед, оперевшись грудью о палубу, и раскинула руки. Брызги воды приятно холодили кожу, но тут же испарялись.

Итак, Ноэль далеко, и вместо того чтобы обустраивать общий дом, Сафи теперь оказалась чьей-то пленницей. Но зато перед ней разворачивалась дорога, принадлежавшая ей и больше никому. Она сама вытянула эти карты, никто не направлял ее руку.

В руке, правда, были Ведьма и Императрица – не слишком обнадеживающий расклад, если рассматривать его с точки зрения таро.

Но, возможно, Сафи втайне хотелось именно этого? Чтобы игра дяди Эрона закончилась, не начавшись? Чтобы ей и Ноэль вообще не пришлось в ней участвовать… Что ж, тогда у нее все получилось. Она даже сумела обеспечить Мерику торговое соглашение. Она хотела награды. Она ее получила.

Магия подсказывала: «Это правда».

Это правда…

Сафи раскинула руки пошире, улыбнулась и подставила солнцу щеки. Соленые брызги смешались на коже с соленым потом. В сердце расцветало торжество.

Я – Сафия фон Хасстрель. Корабль моей жизни не терпит крушение.