Рунный след - Инна Живетьева

Рик вытянулся на шкурах, прикрывая от солнца лицо рукой. Лера с сочувствием взглянула на мальчишку: мается же. Как услышал о какой-то угрозе миру, так все задумчивый ходит. Он готов в любых условиях поговорить с Талемом, но явно не желал посвящать в подробности горных. Дайарене княжич не доверят. «И правильно», — подумала Лера, допивая ягодный сок.

— Что они там делают? — пробормотала Аля, глядя, как сквозь решетчатую крышу айрема просачивается белый дым. — Слушайте, я чего тут подумала: дайарены вымерли из-за того, что разучились любить. Драконы — из-за того, что вообще чувствовать разучились. Что-то между этим общее есть, а?

Рик сел, уперся локтями в колени:

— Общее с угрозой миру?

— Конечно, — уверенно сказал Славка. — Равнодушие. Всем на все наплевать. Никому ничего не надо. Никому ничего не интересно. Так и вымрут со временем, как драконы.

Рик изменился в лице — он не был так испуган, даже когда их преследовали Волки:

— «Агония, которую никто не заметит», — процитировал он слова из свитка Орона. — Да нет, не может быть! Чего это мы все чувства потеряем?

— Рик, вы уже их потеряли, — мягко заметила Маша. — Не все! — тут же поправилась, тряхнув волосами. — Но некоторые… — Она повела плечами, не зная, как сказать.

— Талем, я уверен, уже все понял, — добил Славка. — Только не хочет ничего сейчас говорить.

Аппетит пропал, и Лера отложила надкусанную лепешку. Что-то в этих рассуждениях есть…

Тимс переводил внимательный взгляд с княжича на Филата. Парнишке было не по себе от всего услышанного. Старый ратник рвал крепкими зубами мясо и смотрел в землю. Лера подумала, что он уже и не рад приказу князя сопровождать их. Такое узнал, столько наслушался!

От неловкости ратников спасло появления Талема. Ведун подошел к навесу, глянул на ребят:

— О чем речь?

— О судьбе вашего мира, — запрокинула голову и сощурилась Алька.

Талем присел рядом с Риком, выбрал с тарелки кусок поаппетитнее.

Славка повторил:

— Вы ведь уже все поняли, да?

Ведун глянул на него с тревогой:

— Ты не заболел?

Мальчик с досадой мотнул головой: чувствовал он себя неважно, но это просто усталость. Не стоит откладывать разговор.

— Ладно. У нас есть время — дайарена пока занята. Давайте я расскажу то, что ведаю. А вы, да благословит святой Кроний, может, найдете, что мне возразить.

Талем помолчал, привычно тронул звенья цепи, скользнул пальцами к медальону. Рик придвинулся к нему ближе, но не торопил учителя начать рассказ. Княжич терпеливо смотрел на крышу айрема, чуть хмуря брови, и Славка подумал, что Рик все равно остается наследником — как бы яростно он ни отвергал отца и не желал принимать от него власть. Ведь ему наверняка даже в голову не пришло переложить ответственность на Талема, опытного и мудрого, нет, Рик явно собрался сам искать выход из ситуации. «А он был бы настоящим князем», — промелькнуло у Славки. Недаром в Лабиринте обещали такое успешное правление.

Стало обидно, что Рик вынужден отречься. Если бы можно было что-то исправить! «Вот так и возникают заговоры», — усмехнулся он про себя.

— Начну с того, что сказал мне Слава, — заговорил ведун и мальчик вздрогнул: при чем тут он? — Как-то в разговоре прозвучали такие слова: «Всем наплевать. Что за пределами Отин-града происходит — по барабану. Никому ничего не интересно дальше собственного двора». Это заставило меня задуматься: а как должно быть иначе? Очень трудно понять, высок ли холм, если ты никогда не знал о горах. Но я же ведун, духовник. Вспоминал: тех, кого знаю, тех, кого знал; что читал и что слышал. Как было пятьсот лет назад, триста, сто… Когда еще не стояли Башни, и князья делили власть, разбойники привольно охотились на караваны, тэмы грабили соседей. И в то же время уходили купцы осваивать новые земли; ведуны — познавать неведомое; мастеровые, рудничие — на поиски богатых гор и лесов. В княжеской библиотеке лежит много свитков тех лет. А потом все пошло на спад. Даже дриды перестали путешествовать меж мирами. Я уверен, что все сказанное по поводу нарушения баланса — не более чем отговорки. Покой наших земель стали оберегать Башни и натянутые границы. Нам стало сложно воевать, и мы научились договариваться. Наши сотни, оставшиеся без врагов, утихомирили разбойников и прижали обнаглевших тэмов: князю невыгодны стычки у себя под боком. Купцам и путешественникам стало проще идти чужими землями. Но они отправлялись в дорогу все реже и реже. За последние двести лет в княжескую библиотеку добавилось вчетверо меньше свитков, чем за столетие перед постройкой Башен. Высших школ с тех пор, как дриды спрятались от людей, становилось все меньше. Раньше можно было учиться во всех крупных городах княжества, сейчас же во всем Семиречье пять школ. Мы живем тем, что люди узнали, создали или поняли в прошлом. Я слушал ваши рассказы — и поражался тому, как много вы успеваете за десятилетие. Наша же история стоит на месте. Лера, помнишь, ты тоже удивлялась этому?

Девочка кивнула. Судя по всему, то, что говорил ведун, не было для нее откровением. Славке же стало не по себе. Одно дело — возмущаться тем, как ведут себя окружающие, другое — понять, что весь мир живет так.

— Лерины слова я сложил в ту же корзинку. И вот это, — Талем прочитал по памяти, словно держа перед глазами лист: — «Может быть, вы еще и оттянете агонию. Агонию, которую никто в этом мире не заметит». И вспомните драконов, умерших от равнодушия друг к другу и самим себе — вряд ли они осознали свой конец.

— И дайарены, — вставила Аля. — Не любить — это тоже равнодушие.

— Да, наверное, — Талем потер лоб. — Вот видите, вы поняли то же, что и я.

Славка молчал. У него не нашлось возражений.

— Талем, получается, может так, что вот был человек очень… — Рик замялся, подбирая слова, — ну, недобрым, но любил. Хотел, чтобы было хорошо тем, кого он любит. А потом ему стало все равно, и он стал делать, как надо вообще. Вообще правильно. В общем…

— Может быть, — очень мягко ответил ведун, положил руку на плечо княжича и притянул мальчика к себе. — Очень может быть.

«Это он об отце!» — дошло до Славки. Он растерялся: Как же так, Рик что — ищет князю оправдание?

— А что — удобно, — вдруг заговорил Влад. Негромко, ни на кого не глядя. — Думать, что он хороший, просто вот так по голове стукнуло, и он стал таким как есть. А так — хороший.

Рик вспыхнул:

— Я так не говорил! Я о том, что князь по правде тогда любил и меня, и маму! Любил, вот!

— Да я вообще не про твоего отца, — спокойно обронил Влад, замолчал.

Славке показалось — как шторы задернул и снова ушел в себя.