Предсказанное. Том 1 - Василий Головачев

Джума озабоченно взялся за ухо и обнаружил, что клипса рации отсутствует. То-то стало тихо, подумал он. Интересно, где я ее оставил? Неужели так задумался, что не заметил?

Вспыхивающую алой искрой каплю рации он отыскал в рукаве скафандра, и это наконец заставило его встряхнуться. Рутина бытия в Горловине, несмотря на ее тайны и захватывающие дух пейзажи, все же оставалась рутиной, и, может быть, прав был Торопов, утверждая, что погранслужба вполне справилась бы с обеспечением безопасности исследователей. Все-таки у отдела безопасности УАСС была своя специфика работы, и не стоило дублировать пограничников только лишь ради соблюдения «срама».

Стены «дежурки» отсутствовали, «распахнутые» в космос, поэтому иллюзия дрейфа в световом тумане площадки зала с пятью коконами кресел была полной. Собственно космосом или пустотой эту субстанцию за бортом спейсера назвать было трудно; Горловина излучала слабый свет, забивавший свечение звезд извне, и лишь по центру ее двухмиллионокилометрового конуса можно было разглядеть паутинку какого-то звездного скопления. А так с виду – туман и туман, ровный, бесплотный, вызывающий впечатление небывалой глубины. Страж Горловины висел в этом тумане ощутимо тяжелой глыбой обработанного человеческими руками камня, пронизанного по центру янтарно-прозрачным шаром.

– Что остановился? – раздался из ряда обычных – гостевых – кресел голос Лютого. – Тебя тут ждут.

– Не могу поверить, что эта планета творилась естественным путем, – пробормотал Джума, пересекая зал и приветствуя дежурных в креслах поднятой рукой. – Любит же шутить природа.

– И тем не менее родилась она в пространстве, где фигурой равновесия был именно куб, а не шар, – проговорил собеседник Лютого, в котором Джума узнал лидера исследовательской дружины Анатолия Новикова. – Страж – не из нашей Вселенной, это уже почти трюизм[66]. Природа творила его в условиях Пуанкаре-геометрии[67], а уж потом планету приспособили те, кто использовал ее в качестве форпоста Границы, для поддержания открытого входа в «серую дыру».

– Орилоуны? – проговорил Джума, переводя взгляд на третьего молчаливого слушателя.

– Нет, – покачал головой Новиков, плотный, с выдающимся лбом и голубыми глазами медиума. – Орилоуны, похоже, сами были созданы… или выращены, если хотите, они – Хранители Пути, по терминологии маатан, то есть хранители древнейшей во Вселенной сети метро, не более. Я говорил о Вершителях. Жаль, что «серая дыра» закрывается. Страж уже не в силах ее удержать.

– Это Дмитрий Столбов, инспектор кримрозыска, – прервал Новикова Лютый, посмотрев на Джуму, и добавил: – Сыщик.

– Извините, дела, – тут же поднялся все понимающий Новиков и выкатился из зала.

– Садитесь ближе, – кивнул на кресло черноглазый, черноволосый и черноусый Столбов. – Появилась потребность задать вам несколько вопросов, не возражаете?

– О Шаламове? – помолчав, спросил Джума. – Или о Мальгине?

– Ну, я тоже пойду, – встал Калина. – Потом поделишься личными впечатлениями о маатанском «динозавролете».

Безопасник кивнул.

Столбов никак не прореагировал на вопрос Хана, только уселся поудобней, самообладания ему было не занимать.

– О Мальгине. Он контактировал с Шаламовым в режиме «один на один»…

– Без аппаратуры, – угрюмо сказал Джума. – Вернее, без соответствующей медицинской аппаратуры, через обычные эмканы пси-рации.

– И все же пси-контакт у них был, вы не можете этого отрицать. После него у Мальгина едва хватило сил на…

– Не отрицаю, – нехотя согласился бывший врач «Скорой». – У него был нервный срыв, довольно мощный, почти шок… но он очень сильный человек и быстро вылечился.

– Он не вылечился, – тихо проговорил Столбов. – Какая-то часть информации Шаламова передалась ему… и теперь он хочет перекачать это «темное знание» из глубин подсознательной психики в сферу сознания.

– Откуда вы это?.. – начал Джума, недоверчиво глядя на инспектора.

– Так получилось, – ответил тот равнодушно, – не о том речь. Вы давно его знаете, как, по-вашему, он может в результате эксперимента… – Столбов помедлил, – стать похожим на Шаламова?

– Вы хотели спросить, – прищурился Джума, – не станет ли он опасен для окружающих, так?

Инспектор улыбнулся – губами, глаза остались непроницаемыми.

– В принципе – да, хотя я не придерживаюсь версии, что он станет опаснее Даниила Шаламова. С моей точки зрения, даже Шаламов не есть средоточие какого-то зла, а тем более заранее спланированного, он жертва обстоятельств, не более того. Но в то же время эта стихия может… э-э…

– Я понял, – кивнул Джума, – но могу рискнуть с заявлением: Клим Мальгин никогда не станет опасен кому бы то ни было. Повторяю, это очень сильный, волевой, целенаправленный человек, сломать его невозможно. – Последние слова Хан произнес с внутренним вздохом. По правде говоря, его оценка Мальгина отнюдь не была завышена, что постоянно снижало настроение и будило атавистические страсти – ревность и зависть. С другой стороны, Джуме были известны и колебания хирурга, особенно в сфере личной жизни, однако это обстоятельство не давало повода говорить о нем иначе.

– Хорошо, – сказал внимательный Столбов, он тоже многое понял из того, чего не досказал безопасник. – В таком случае у нас просьба: помогите ему, побудьте рядом во время… э-э… опыта. Ваше присутствие как бывшего коллеги – куда большая гарантия, нежели присутствие всего отдела безопасности.

– Значит, я отзываюсь на Землю? А как же эвакуация исследовательского контингента из Горловины?

– Лютый дал добро на ваш… отдых, гм-гм… Он в курсе проблемы.

– Здесь мне работать интереснее, конечно… однако, если надо, я готов. Когда нужно быть на Земле?

Столбов встал, худой, высокий, несколько сутулый из-за чрезмерно развитых мышц спины.

– Сегодня.

В зале прогудел гудок, и тут же дежурный сообщил:

– У границ Горловины обнаружен объект, подобный предшествующему. Идет «мигая», направление то же – на Стража Горловины.

Джума вскочил, не обращая внимания на собеседника, подбежал к центральному кокону, хотя мог бы и не делать лишних движений: в его помощи не нуждались. Рядом возник Лютый, выдернул из раковины вириала параллельный эмкан.

– Сократ, расчет выхода объекта! Картинку на виом.

Ответ инка никто не услышал, он предназначался только начальнику ЧП-вахты, зато «пейзаж» в виоме изменился: туман поредел, в нем появились темные провалы, и на фоне одного из провалов вспыхнуло и погасло облачко света. Снова мигнуло – поближе, потом еще ближе, и наконец люди разглядели: из черноты вынырнул в ореоле оранжевого свечения уродливый «огурец», расплылся в полосу багрового света, исчез…